Тринадцатое дитя
Шрифт:
В животе заурчало. Я поднялась на ноги и потянулась, с удивлением думая, что теперь у меня будет куча свободного времени. День заискрился головокружительными возможностями.
Приготовлю обед, решила я, взяла в руки книгу и пошла вниз по склону в сторону дома. Потом прополю огород и, наверное, схожу на прогулку. И не прикоснусь ни к одной книге.
Я вошла в дом, что-то тихо напевая себе под нос. Я и не осознавала, что это за песня – та самая, которую каждый год пел мне Берти на мой день рождения, – пока не заметила на
Это был невероятно изысканный торт. Многослойная башня, покрытая лавандовой глазурью и украшенная разноцветными сахарными кристаллами и съедобными фиалками. Крошечные золоченые свечи – ровно тринадцать – появились на нем и зажглись сами собой, когда я подошла к столу.
Я заметила Меррика, сидевшего в кресле у очага, только когда он откашлялся и сказал:
– С днем рождения, Хейзел.
Глава 12
– Меррик! – воскликнула я, вздрогнув от неожиданности. – Ты вернулся!
Он улыбнулся, будто мы с ним расстались только вчера. Будто он не пропал на целый год.
– Да. Как раз вовремя, чтобы отпраздновать твой день рождения.
Я поспешила похвастаться:
– Я прочитала все книги. Все до единой. Как ты велел.
– Замечательно. – Меррик поднялся с кресла. Оно было для него слишком маленьким, и, когда он распрямился, у него хрустнули позвонки. – Ну что, попробуем торт?
– Торт? – удивленно повторила я. Я думала, он вернулся, чтобы проверить, усердно ли я занимаюсь, и обсудить то, чему я научилась.
Он кивнул, словно не замечая моего недоумения:
– Да. А потом мы пойдем.
– Пойдем?
Он улыбнулся, словно его забавляло мое замешательство. В уголках его глаз появились лукавые морщинки.
– Ты так и будешь повторять за мной, Хейзел?
Он взял с полки мою тарелку, на секунду нахмурился, сообразив, что она одна, а потом щелкнул пальцами, и на столе появились вторые тарелка и вилка.
– Видимо, я разучилась говорить. Я уже год разговариваю только с растениями. – Мне показалось, что я произнесла эти слова слишком резко, но Меррик ничего не заметил. Или не подал виду.
– Да, твой аптекарский огород! Меня поразило, как он разросся. – Меррик взял нож и собрался разрезать торт, но помедлил. – Ты будешь задувать свечи? Мне говорили, что у вас, людей, есть такая традиция.
Чувствуя нарастающее раздражение, я склонилась над тортом и задула все свечи с первого раза.
– Куда мы пойдем? – поинтересовалась я, нехотя принимая тарелку, которую протянул мне Меррик. На тарелке лежал большой кусок пышного бисквита, пропитанного вишневым компотом.
– Ешь, – приказал крестный и отправил в рот первый кусок. – Очень даже неплохо. Но вишни все-таки не сочетаются с лавандовой глазурью. С розовой наверняка будет лучше. Да, с розовой. – Он щелкнул пальцами, и глазурь на торте сменила цвет.
–
Он моргнул, словно только сейчас услышал мой вопрос.
– К тебе домой, разумеется.
– Ко мне домой? – Я и правда начала чувствовать себя попугаем. – Ты отведешь меня домой?
Он кивнул.
– Ты отсылаешь меня обратно?
Тревога полоснула по сердцу, как остро заточенный хирургический скальпель. Я же сделала все, что он велел! Я честно старалась! Я даже сморщилась от напряжения, пытаясь понять, что сделала не так.
Меррик нахмурился:
– Отсылаю обратно? Нет, нет, нет. Не туда, не к родителям. Мы пойдем домой. К тебе домой. В твой новый дом, – уточнил он, но только запутал меня еще больше.
– Я думала, это мой дом. – Я обвела комнату рукой.
– Это был временный дом, – объяснил Меррик. – Мне требовалось убедиться, что у тебя будет возможность сосредоточиться. Чтобы ты научилась всему, чему нужно, и ничто тебя не отвлекало.
– А теперь?
– А теперь обучение закончилось, – заявил он, словно это было простейшее дело на свете. – Ты получила необходимые знания. Выросла и повзрослела. Пора приступать к настоящей работе. После торта, конечно.
– После торта. – Я отправила в рот еще кусок бисквита, почти не чувствуя его вкуса. – А где… где этот новый дом?
Крестный так и просиял:
– На прекрасном участке земли неподалеку от Алетуа. Тихая деревенская глушь. Поля, пастбища, овцы. Идеальное место, чтобы отточить мастерство.
– Я никогда не слышала об Алетуа. – Я собиралась сказать что-то другое, но с языка сорвались эти слова.
Я не задумывалась о том, что когда-нибудь мне придется покинуть Междуместье, хотя следовало догадаться об этом раньше. Меррик сказал, что я стану великой целительницей, а в этом пустынном пространстве на границе миров не было ни одного пациента, нуждавшегося в лечении.
– Там чудесно, – заверил меня крестный. – До столицы полдня езды. Само место тихое… милая деревенская глушь, но…
Я раздраженно воткнула вилку в кусок торта:
– Ты уже говорил.
– Да… наверное. – Он принялся давить вилкой на крошки бисквита, чтобы собрать их с тарелки.
Я изучала его лицо, высматривая изменения, которые могли произойти за год, пока мы не виделись. Но ничего не находила. Боги не старятся, запоздало поняла я.
– Чем ты занимался весь год?
– Работал. – Меррик отрезал себе еще кусок торта.
Как я узнала позже, он был немыслимым сладкоежкой.
– Какая работа может быть у богов? – спросила я, продолжая ломать вилкой кусок торта, пока густой вишневый сок не растекся по тарелке, так что она стала напоминать поле битвы.