Триумф поражения
Шрифт:
— Вспомни, — прошу я Димку, — как Сальмонелла выводила из себя Юрия Александровича! Поэтому и Сальмонеллой стала!
— Похоже на то… — недоумевает Димка. — Может, какой дурацкий праздник своему сыночку Геночке организовала?
Звонок внутреннего телефона: Павла Борисовна зовет всех "наших" пить травяной чай. Мы с Димкой напуганы и потрясены: это наш многолетний знак SOS.
Все Карповы, Римма Викторовна, Костик, Димка и я. Павел Денисович выносит большой заварочный чайник и чайные чашки. По сложившейся многолетней традиции
— Слушайте! — Костик с благоговением смотрит на свою полную чашку. — Что на самом деле случилось? Кто объяснит? Хозяин бизнес потерял? Я в инете ничего не нашел по этому поводу.
— Не могла его Сальмонелла так довести! — сокрушается Римма Викторовна. — Если Юрий Александрович с ней справлялся в одиночку, то для Александра Юрьевича с его-то охраной! Глупости, не верю!
— Зря не верите! — с какой-то горечью и растерянностью говорит Павла Борисовна, отхлебывая чай. — Началось всё с Сальмонеллы.
— Да ладно! — не верит Димка. — Она ругаться приходила или праздник заказывать?
— Сначала праздник заказывать, а потом ругаться, — вздыхает Павла Борисовна, с недоумением глядя на меня. — Всё, конечно, встанет на свои места, но будет ой как непросто вам, Нина.
— Мне? — нервно смеюсь я. — А причем здесь я?
Павла Борисовна отвечает на мой вопрос, произнеся слова, смысл которых я долго не могу понять. Вот каждое слово в отдельности понимаю, а вместе они не имеют никакого общего смысла.
— Сегодня Сальмонелла пришла заключать договор с нашим агентством на проведение праздника. Помолвки. Гены и Нины.
— Почему Нины? — ошарашенно спрашивает вместо меня Димка.
— Почему с Геной? — удивляется Дарья Владиленовна.
— Почему помолвка? — возмущается Римма Викторовна.
— Почему ты молчишь, Нинка? — поражается Костик.
Все смотрят на меня и требуют немедленного ответа. Восемь пар вопрошающих глаз. Неравнодушные родные лица друзей.
Сначала я молча перевариваю информацию, потом понимаю, что не переварю — подавлюсь.
— Я вчера была в мюзик-холле, — хрипло, потеряв от волнения голос, говорю я и вижу, как от недоумения вытягиваются лица окружающих. — То, о чем вы сейчас говорите, больше похоже на розыгрыш или водевиль. Даже если Сальмонелла — автор этой чудовищно смешной и нелепой идеи, я здесь ни при чем.
— Александр Юрьевич сначала тоже так решил и вежливо попросил Яну Львовну покинуть агентство или придумать другой заказ, но Яна Львовна была настойчива и показала Хозяину какую-то доверенность от тебя и какие-то письма, — Павла Борисовна вглядывается в мое лицо, словно ищет в его выражении ответы на все свои вопросы.
— Бред! Полный бред! — сомневаюсь я в реальности происходящего. — Какая доверенность…
Неожиданно
— У Генки была от меня доверенность. Давно. Три года назад. Ее срок давно истек.
— На что? — спрашивает Костик. — На помолвку?
— Да какую помолвку? — искренне смеюсь я. — На действия от моего имени при передаче в музей книг моей прабабушки. Уникальные фолианты. Она просила передать их государству. Генка вызвался помочь. Я ему у нотариуса выписала доверенность на действия от моего имени, так как книги были моими по дарственной. И потом… По доверенности заключить помолвку нельзя. У нас такой процедуры в законе нет.
— Нет, — согласно кивает Павла Борисовна. — А письма?
— Вот письма — это, действительно, странно… — задумываюсь: нет у меня в памяти никаких воспоминаний под грифом "Гена и письма". — Я никогда не переписывалась с Геной. Может, пару открыток к дню его рождения подписала. Не больше.
— Чушь какая! — поправляет усы Денис Владиленович. — Неужели бы Нина нам не сказала о помолвке?
— Ниночка, не волнуйтесь, — бросается меня успокаивать Дарья Владиленовна. — Это недоразумение. Чья-то ошибка. Оплошность.
— Или злой умысел! — выдвигает новую версию Димка. — Нинка! Придави нас синонимами!
— Интрига, коварство, подвох, происки, — послушно выдаю я.
— Еще каверза и злонамеренность! — добавляет с доброй усмешкой Дарья Владиленовна.
— Только чьи? Муравьевых? — спрашивает Костик. — Так Нинку в невестки хочет, что придумала целый план?
— Сальмонелла может! — хохочет Димка.
Все смеются, вспоминая случаи, связанные с семейкой Муравьевых. Набирается с десяток, глупых и смешных. Всё чаще раздается смех. Вот кто-то уже просит Павла Денисовича принести шоколадное печенье.
— Холодильник в агентстве? — осторожно спрашиваю я. И все замолкают, глядя на меня с сочувствием.
— Он немного рассержен, — аккуратно начинает Римма Викторовна.
— Без немного, — ворчит Павла Борисовна.
— Зато с "очень"! — констатирует Костик. — Он так орал на Прохора Васильевича, что стены дрожали.
— Что орал? По существу? — допытываюсь я.
— Что у нас не агентство, а проходной двор. Что Прохору можно доверить охранять только курятник. Что эту особу, ну, Сальмонеллу, и пускать нельзя было, — в подробностях докладывает Костик.
— Сначала всё было хорошо, — подключается Павла Борисовна. — Александр Юрьевич посмеялся над заказом Яны Львовны на помолвку. Доверенность даже читать не стал — передал юристам, те подтвердили, что подделка.
— А я говорила! — радуюсь я. — Это, видимо, та доверенность, что на книги была оформлена.
— Но потом Яна Львовна достала какие-то письма из сумочки. Александр Юрьевич ни брать, ни читать не хотел. Она сама начала что-то там зачитывать, а он аж почернел за пару секунд. Ее из кабинета выставил и… — Павла Борисовна вдруг замолкает.