Тропинка чудовищ
Шрифт:
– Мы нашли его, - сказал Бэккарт воодушевлённо, - мы нашли чудовище! Ты хоть представляешь, что это означает?!
Он был уверен в своих словах, лицо его светилось надеждой.
– Нет...
– Честно сказала Ленайа.
– Твои страдания заканчиваются здесь!
– Сказал Бэккарт, - именно отсюда начинается обратный отсчёт. Теперь ты сможешь увести нас отсюда. Теперь ты можешь найти выход!
– Как?
– Спросила Ленайа.
– Пока не знаю, - сказал Бэккарт, - но теперь это неизбежно. Теперь ты знаешь вопрос!
– Вопрос?!
– Переспросила Ленайа.
– Да, - подтвердил
Но Ленайа не слушала его. Она погрузилась в чёрные размышления о том, что всё это могло значить. Её охватило гнетущее чувство того, что действительно до сих пор она не знала, кто есть на самом деле. Значит, всё вокруг было обманом. Значит, её бросили сюда, манипулировали ею, использовали! И, более того, это не заканчивалось. Она по-прежнему находилась здесь, только теперь без осознания смысла происходящего.
Бесформенная масса за окнами начала образовывать сгустки, расти вверх, рассасываться и разъединяться. Из выросшей горы проявилось здание, затем другое, следующее... Ветер затрещал по улицам, собирая воедино и разбрасывая по выписываемой картине образы витрин пустых магазинов, перевёрнутых автомобилей, надломленных лавочек, заросших переходов и пыльных джунглей. Кирпичик за кирпичиком из темноты проступал город, безжизненный, чёрный и мёртвый. Ветка за веткой, листочек за листочком разрастались заросли.
Ленайа равнодушно смотрела на завершение грандиозного строительства. Пустые окна заняли свои места на лицах безжизненных зданий, закрылись двери, которые теперь ждали, чтобы их открыли, город воплотился и ждал. Джунгли затянули улицы, связали дома и разбросались по площадям. Город обрёл свою форму и поник в проклятии своего одиночества.
Глядя на сгущающиеся тучи, Ленайа поняла, что уже настало другое время. Время, когда кошмары выходили на улицу и превращали её существование в страшный сон.
Мощно и раскатисто прогремел тяжёлый гром. Ленайа посмотрела на свою ладонь — на ней проявился знакомый символ, оповестивший о том, что время между периодами закончилось, а строительство города ужасов завершено. Несмотря на всё случившееся и весь проделанный путь она была теперь уверена только в одном.
Период начался. Всё на своих местах.
Глава 4 - Ливень
ГЛАВА 4
ЛИВЕНЬ
Воздух некогда современного города застыл. Он встал непроходимой пеленой между небоскрёбами, вязким грузом осел на крыши зданий поменьше и заполнил удушьем густо стоящие голые деревья. Застыла атмосфера надвигающегося ливня, тени поменяли цвет, россыпь окон стала непрозрачной, и посторонние шумы подавились под гнётом раскатывающегося царственного грома. Но только этот город никого не прятал. Никто не укрывался в магазинчиках, не спешил на остановку и не ловил такси, чтобы добраться поскорее до тёплого клетчатого пледа, с утра оставленного на кресле в гостиной. Этот плед никого не ждал, весь транспорт застыл в навечно умершей пробке, а разбитые витрины магазинов сдались под натиском поросших кругом настоящих джунглей. Глупые лица манекенов, окутанные листвой и пылью, без интереса
Харик как будто безжизненно наблюдал за городским пейзажем своими поблёскивающими пуговицами. Тряпичная кукла валялась на разноцветном вязаном коврике около босых пальчиков ног своей хозяйки, которая замерла в своих размышлениях перед панорамой города. Второй силуэт в комнате сделал смелый шаг, и ботинки с тупыми носами приблизились. Это была обувь Бэккарта, человека, пришедшего ниоткуда и изменившего привычный порядок вещей. Это был странный, но отчего-то очень нужный и близкий человек. Ленайа почувствовала его приближение, и пальчики ног поджались на ковре. Бэккарт хотел дотронуться до её плеча, но, видимо побоявшись потревожить скорлупу смятённых размышлений, остановился на полпути, нагнулся и взял в руку игрушку из неведомого волшебного мира. Харик свесил ручки и ножки между пальцами сильной руки. Бэккарт протянул куклу Ленайе, но она не пошевелилась, словно пребывала в трансе, из которого не могла выйти
– Ты кое-чего не знаешь, - сказал Бэккарт.
Так как Ленайа посмотрела на него, он понял, что теперь может быть услышанным. Вероятно начало периода расставило всё на свои места, и вещи стали более привычными, нежели между периодами. Скорее, конечно, они всё равно не были нормальными, но это была привычная маска. Игра, в которую с ними собирались играть вновь и вновь. Он прикоснулся к её щеке пальцем и вытер единственную выкатившуюся за всё время слезу. Ленайа никогда не сдавалась.
– Однажды произошло нечто плохое, - сказал Бэккарт, - очень плохое. Катастрофических масштабов. Это случилось с тобой, и с тех пор... Ты здесь.
Подбородок Бэккарта почти не двигался, когда он говорил.
– Представь себе, что ты находишься запертая в четырёх стенах. На одной из стен нарисована дверь. Ты знаешь, что она нарисованная, потому что это ты её нарисовала. И тебе не приходит в голову, что ею можно воспользоваться, ведь она нарисованная! Но случается что-то невообразимо страшное в комнате, что-то такое, что лишает тебя рассудка, и любая возможность спастись становится реальной, даже нарисованная дверь. Это переломный момент, когда ты наконец можешь посмотреть на вещи по-другому.
– Но нарисованная дверь не станет выходом только оттого, что ты посмотришь на неё иначе, - с грустью, сказала Ленайа, обретая тон в голосе.
Она отреагировала не потому, что хотела избавиться от угнетающих мыслей, а потому, что Бэккарт продолжал ей рассказывать информацию, которая могла оказаться полезной.
– Это не важно, - сказал Бэккарт, словно она подтверждала его слова, - как только ты научишься видеть больше, чем четыре стены, ты тут же найдёшь выход.
– Это всё — слова!
– С печалью сказала Ленайа, разочаровавшись в том, что полезности в его словах совсем не было, - мы живём в аду, из него нет выхода! Ты пытаешься открыть нарисованную дверь, но она нереальна!