Тщетная предосторожность
Шрифт:
Ее положили в госпиталь, долго лечили и выписали вполне здоровой. Но она была уволена из авиации – врачи настаивали, чтобы по крайней мере на год она переменила работу.
Деваться было некуда, пришлось вернуться домой. Работу ей велели подыскать полегче и как можно больше времени проводить на воздухе.
Нелли пыталась неукоснительно выполнять советы врачей, но мачеха так ее донимала, что она нанялась на полный день в зеленную лавку и туг познакомилась со своим молодым человеком.
Джим Харрис обычно
Однажды, увидев в витрине у зеленщика хорошие яблоки, он заглянул в лавку. Его обслужила Нелли, и, сравнивая достоинства вустерской грушовки и оранжевого пепина, они подружились.
В следующий приезд Джим Харрнс снова зашел купить яблок, потом еще раз. После этого стали видеться регулярно раз в две недели.
Джим был весьма честолюбив. Работа у него хорошая, но Джима Харриса не устраивала – они с дружком придумали, как улучшить новый тип мотора, и собирались, когда кончится война, на пару купить маленький гараж в Ковентри. Нелли слушала об этих радужных планах, раскрыв глаза и разинув рот, но вида не показывала, что давно без памяти влюбилась в Джима.
Однажды он между прочим заметил за чашкой чая:
– Завод вывели наконец из-под военного контроля. Давно пора! Я попросил расчет. Мы с Биллом через месяц уезжаем.
– Ах, Джим! – жалобно вскрикнула Нелли.
– Что с тобой, девочка? – удивился Джим.
Глаза у Нелли наполнились слезами, и она разрыдалась.
– Прости, Джим, прости, – повторяла она, горько плача.
– Послушай, пойдем отсюда, – сказал Джим.
Он вывел ее из кафе на улицу, молодая пара покинула людную набережную в поисках тихого уголка на отлогом, поросшем травой берегу реки.
Нелли все еще всхлипывала, как испуганный ребенок. Они уселись на траву, оба немного смущенные.
– Послушай, Нелли, я не хотел тебя огорчить, – смущенно сказал Джим. – Мы так славно с тобой проводили время, но ты ведь знала – рано или поздно я уеду.
– Верно, знала, – подтвердила Нелли, сделав над собой невероятное усилие, чтобы не зарыдать снова. – Просто я буду по тебе сильно скучать. У меня ведь, кроме тебя, никого нет.
Слезы полились снова.
– И я буду скучать, – сказал Джим, – только ты не плачь.
Он обнял ее, желая утешить. А она так долго ждала от него ласки и теперь, словно желая удостовериться, что это правда, коснулась дрожащей рукой его щеки и подняла к нему заплаканное лицо.
И тут Джим поцеловал ее в первый раз, и все случившееся потом казалось неизбежным, – слившись в первом поцелуе, они поняли, что значат друг для друга.
Джим посмотрел на нее с удивлением и сказал:
– Ты хорошая, Нелли, настоящий друг. Я Биллу часто про это говорил, только я и знать не знал про твое отношение.
– Да, Джим, я тебя люблю – давно люблю, – смущенно призналась она.
В последующие недели они встречались при любой возможности. Джим один раз даже отпросился с работы, выдумав какую-то причину, – хотел побыть с Нелли. Они не ходили в кафе или в кино, просто стремились побыть вдвоем в каком-нибудь укромном уголке над рекой. Радость, счастье любви, незабываемое чувство, что ты больше не один после стольких лет одиночества, – вот что владело юными влюбленными.
Джим честно и без обиняков сказан:
– Я не могу на тебе жениться, Нелли, девочка моя. Ты сама знаешь, как мне охота. Только я тогда подведу Билла, а у нас с ним давно общие планы. В ближайшие годы мы будем зарабатывать гроши, и мне просто не прокормить жену И детишек.
– Понимаю, Джим, – печально кивнула она.
Накануне его отъезда Джим провожал Нелли к ее убогому, запущенному дому и, перед тем как расстаться, спросил:
– А у тебя все в порядке? Не хочу, чтобы из-за меня ты попала в беду, ты знаешь, о чем я.
Конечно, не думай. Будь спокоен, – храбрясь, ответила Нелли, хотя, похоже, дела ее были плохи.
Через месяц подозрения оправдались, и еще через месяц она уже места себе не находила от беспокойства.
От Джима пришло несколько коротких ласковых писем. «Много работы, – писал он, – все хорошо, а будет еще лучше». И ни слова о чувствах.
Нелли не могла поделиться с ним своей бедой. Она старалась придумать, как ей переменить жизнь, но не находила никакого выхода, и когда в одно прекрасное утро у нее за завтраком случился обморок. Мачеха догадалась, что с ней, и пригрозила найти бесчестного погубителя.
– Ему не скрыться, выложит денежки, свинья этакий, как миленький! – негодовала миссис Трипп. – Отец приедет вечером домой, я ему скажу, чего надо сделать. А полиция все уладит, как пить дать.
Бледная, дрожащая, Нелли убежала из дома. Она знала – мачеха выполнит угрозу.
В тоскливом отчаянии она думала и о том, что отцу проще простого выяснить, кто ее соблазнитель – всего-навсего спросить об этом в лавке, где она работает.
Она представляла себе ужас и возмущение Джима, если его начнет разыскивать полиция.
А потом суд – присудят платить на содержание ребенка. И любовь к ней превратится в ненависть и презрение.
Весь день Нелли бродила по улицам, решив, что домой не вернется. С утра у нее во рту не было маковой росинки, но от горя она и есть не хотела. Когда стемнело, пошла к реке, в тот уголок, где они с Джимом были так счастливы вдвоем.
И там, глядя на быструю реку, она поняла, что должна сделать – нужно спасать не себя, а Джима, его будущее. Это единственный выход, и она так и поступит – ради Джима!