Туда! И надеюсь, обратно...
Шрифт:
– Конечно, я постараюсь. – Но не более.
Миротворец появляется вовремя, потому как ещё чуть-чуть и я расплачусь. Только успеваю выдохнуть: «я уже люблю вас» и они скрываются за дверью, в проеме которой через секунду появляется мужчина. Большой красный, немного неуверенный и только издалека похожий на Пита.
Он проходит, садится на бархатное уродство, из-за чего мне тоже приходится сесть, и нервно теребит в руках что-то вроде шапочки. Долго он молчать будет? А здесь так душно. Пока я оглядываю комнату в поисках чего-нибудь
– Спасибо, – киваю я.
…
Вот, не люблю я эти напряженные паузы.
Не зная, что ещё делать, я разворачиваю кулек и начинаю грызть достаточно вкусное печенье.
– Какое небо голубое… – протягиваю. Пекарь дергается.
– Что?
– Печенье вкусное, говорю.
– Да, – он кивает и снова замолкает, и молчит до прихода миротворца. Тогда он встает и роняет.
– Я присмотрю за малышкой. Голодать не будет не сомневайся.
Где Китнисс могла разглядеть фальшь? Лично я видела, что он говорит абсолютно искренне, да и не похож он на человека, способного заговорить зубы.
После пекаря очень большим контрастом отдавало стремительное появление Мадж.
– На арену разрешают брать с собой одну вещь из своего дистрикта. Что-то напоминающие о доме. Ты не могла бы надеть вот это?
Она протягивает брошь. Голосок культурного человека во мне залепетал: «ну что ты, это такая дорогая вещь, я не могу её принять», но более громкий и жадный голос кричал: “Отдай сюда немедленно!”
Хорошо, что Мадж не стала дожидаться моего ответа и приколола брошь к платью.
– Пожалуйста, не снимай её на арене, Китнисс. Обещаешь?
– Конечно, – это обещание будет не трудно сдержать.
Наконец приходит Гейл. Он влетает и обнимает меня.
Да что же это такое? Я же не плюшевый зайчик, чтобы меня так мучить. Стон всё-таки сдержать не удаётся.
Гейл тут же отпрянул.
– Прости. Это все ещё ты? – немного поморщившись, киваю. – Но ты ведь сможешь победить, хотя бы попробовать…
– Попробовать – это всегда пожалуйста! Но победить – нет. Это не ко мне!
– Но лук…
– Да какой лук?! – истерика не за горами, опять. – Я этот лук сегодня впервые в жизни в руках держала!
– Да?
– Да.
– Это плохо, – он садится на диван, я присаживаюсь рядом.
– Мне вот какая мысль в голову пришла, – Гейл прислушивается. – Она мельком пришла, я на неё даже внимания сначала не обратила. А если я здесь умру, я очнусь у себя в теле?
Он пожал плечами, а затем немного подозрительно скосил на меня глаза.
– Надеюсь, ты не собираешься это проверять?
– Нет, конечно, я же не дура! – В отчаянии закидываю голову и закрываю глаза. – Боже, почему я не дура?
– А что в этом хорошего?
– Если бы я была дурой, я бы не читала, и ничего бы этого не было!
Ударила
– То есть ты попала в тело Китнисс, прочитав книгу? – я кивнула, не желая отрываться от избиения дивана.
– Ты не помнишь о чем была книга? – у меня вырвался нервный смешок. – Она не может тебе как-то помочь?
– Ну конечно, она… – замираю.
Я всё-таки дура. Как я могла не подумать об этом раньше? Ведь формула победы у меня перед глазами! Точнее в голове, но это не важно! Главное, что теперь я знаю, что делать!
От переполнения чувств, я даже обнимаю Гейла, но лишь на мгновение. И не потому что стало неловко, а потому что осознала.
– Чтобы победить, надо сделать всё как Китнисс, но чтобы сделать всё как Китнисс надо уметь стрелять из лука. А я не умею стрелять из лука.
– А что ты умеешь? – аккуратно интересуется он.
– Решать тригонометрические уравнения.
И не надо смотреть на меня как на сумасшедшую! Наши учителя заверяют, что нам это в жизни пригодится! А так как моя жизнь подходит к концу, я подумала, что время настало. Видимо нет.
– Ещё я петь умею. – самый жизненно спасительный навык.
– И всё?
– И всё.
– Кхм…
Да… Стоп.
– Нет! – как же я могла забыть? – я умею метать ножи! Правда не очень хорошо, но умею. Меня папа учил.
– Он тебя больше ничему не учил?
– Учил. Шашлык делать.
– Что делать? – они тут даже этого не знают?
– Мясо жарить.
– Вот. Это тоже очень хорошо. – он встает и смотрит мне в глаза. – Вспомни всё, чему тебя учил отец.
Возвращаются миротворцы.
– И знай, я верю в тебя!
Неожиданно. Вряд ли я смогу оправдать эту веру. Но я сделаю всё, что будет в моих силах.
То есть, съем шашлык и спою песню.
====== Часть I. Трибуты. V ======
– У вас больной вид.
– Отравление.
– Чем?
– Реальностью.
Карлос Руис Сафон
От дома Правосудия до станции мы ехали на, с позволения сказать, машине. По-моему, если к банке из-под оливок колеса прицепить, получится более надежный экземпляр для передвижения.
Честно, если бы мы ехали хотя бы на секунду больше, я бы выпрыгнула и никакие миротворцы меня бы не остановили, а если бы все-таки остановили… им же хуже…
А на платформе репортеров, как собак резаных (это я на перспективу), вообще удивительно, что мы в поезд протиснулись. Но прежде, чем скрыться за дверьми железного монстра, я успеваю бросить взгляд на экран, показывающий наш отъезд в прямом эфире, и отмечаю, что выгляжу вполне неплохо. Цвет лица правда немного зеленоватый после поездки, но в целом, из-за пофигистического выражения, можно подумать, что меня тошнит от происходящего. А Пит весь красный заплаканный, но вопреки всему, такой милый.