Туманный Альбион: Возвращение Богов
Шрифт:
Мужчина положил трубку и, заметив меня, словно вырвавшись из лап телефонного разговора, спросил:
— Могу я чем-то помочь, молодой человек?
— Добрый день, — ответил я, — Меня зовут Дмитрий Озеров. Я журналист из Москвы, прибыл для написания статьи о Самайне по вашему запросу.
Лицо мужчины просветлело, как будто на него снизошло озарение. Указав мне на кресло напротив стола, он произнёс:
— Здравствуйте, Дмитрий. Я Эдвард Сайфер. Мы вас ждали не раньше завтрашнего дня. Вы, наверное, только с поезда, может быть, хотите чаю, кофе, или, может быть, коньяка?
— Не откажусь
Спустя несколько минут, когда тёмный, ароматный, кофе был выпит, Эдвард заговорил, его голос звучал монотонно, словно эхо из каменного склепа.
— Насчет вашей статьи о празднике можете не беспокоиться, это обыденность, — сказал он, — Праздник проходит каждый год, и мы, наблюдаем за ним, накопив немалый опыт. Мы подготовили для вас кое-какие материалы, они, возможно, помогут вам не сгинуть в этом хаосе.
— Это весьма любезно с вашей стороны, — ответил я, скользя взглядом по бумагам, словно пытаясь разглядеть знаки судьбы.
— Да что вы, никаких проблем, — отмахнулся Эдвард, — мы рады сотрудничеству, как-никак обмен опытом, — его слова прозвучали, как призрачное эхо из прошлого.
Я посмотрел на директора, изобразил на лице подобие вежливости, и снова ушёл в изучение бумаг. Внутри меня что-то дрогнуло, словно перед прыжком в бездну. Здесь было всё, что нужно для работы: расписание мероприятий, контакты людей, способных пролить свет на этот праздник: смотритель музея, главный историк Перта, союз археологов Шотландии, — это был настоящий джек-пот для журналиста. Теперь мне не придётся тратить время на поиски информации в интернете, словно ища иголку в стоге сена.
Я уже собрался благодарить Эдварда, как вдруг он, задумчиво глядя на меня, словно пытаясь проникнуть в мои мысли, спросил:
— Дмитрий, а как вы смотрите на то, чтобы немного разнообразить ваше пребывание в нашем славном городе?
— Что вы имеете в виду? — спросил я, словно почувствовав ледяное прикосновение.
Немного помолчав, Эдвард начал издалека, его слова звучали, как зловещее вступление к мрачной пьесе:
— Возможно, вы уже слышали об убийстве девушки, произошедшем несколько дней назад в деревушке Абернети.
— Да, я видел новости, — ответил я, — Да и на улице только об этом и шепчутся.
— Такое происходит не часто, поэтому слухи распространяются с быстротой чумы, — пояснил Эдвард. — Понимаете, наш городок мал, и штат сотрудников нашей газеты невелик. Полиция обратилась к нам с просьбой провести журналистское расследование и предоставить все данные детективу из Эдинбурга. Но наш единственный сотрудник из криминального отдела вышел на пенсию, и я прошу вас взяться за эту работу.
Увидев сомнение на моём лице, Эдвард торопливо добавил:
— Подумайте, опыт проведения журналистского расследования, да еще и публикация в иностранной прессе, — это весомая строчка в вашем резюме, не говоря о том, что за это хорошо заплатят.
Я задумался, словно стоял на краю пропасти. Жорики, как мои коллеги называли журналистские расследования, всегда доверялись самым опытным, — это работа, что выявляла профессионализм и личное мастерство репортёра. Но, взявшись за
— Хорошо, — ответил я, — Я займусь этим.
Эдвард просто сиял, пожимая мне руку, он воскликнул, словно освобождённый от тяжкого бремени:
— Я знал, что журналисты из России не боятся трудностей! Я также обязательно отпишу благодарственное письмо вашему руководству, — его слова звучали, как заклинание, призванное усыпить мою бдительность. — Вот номер телефона детектива, он введёт вас в курс дела.
Я принял листок с номером, и не глядя сунул его в карман, словно избавляясь от лишнего груза. Бросив взгляд на часы, директор направился к вешалке, его движения были быстрыми, словно он боялся упустить что-то важное.
— Так как дела мы обсудили, прошу прощения, но моя семья уже ждёт меня на ужин, — проговорил он, — Всего вам доброго.
Посмотрев на часы, я с удивлением обнаружил, что уже начало девятого вечера, словно время решило ускорить свой бег. И мне пора собираться в бар, если я не хочу пропустить встречу с Эриком, — мой вечер только начинался, и я совсем не знал, чего от него ждать.
Тепло попрощавшись с Эдвардом, я спустился к администратору, где меня ожидало удостоверение представителя СМИ Перта, — теперь я был, словно легальный призрак, способный проникать в любые уголки этого города. Убрав карточку во внутренний карман, я с чувством выполненного долга вышел на улицу, где меня ожидали свои тайны и тёмные переулки.
На улице я принялся искать, у кого бы спросить дорогу до бара, как вдруг меня привлёк ритмичный стук музыки, словно зов далёких барабанов. Оглядевшись, я увидел группу молодых людей, устроивших импровизированное представление прямо на улице. Один из них, словно шаман, ритмично колотил по барабанам, а остальные, в такт музыке, демонстрировали акробатические элементы, в которых я узнал капоэйру. Это бразильское боевое искусство, которое многие ошибочно считают танцем, — на самом деле, это нечто большее: танец, боевое искусство и игра в одном флаконе. Здесь действительно большое значение играют музыка, ритм, и слаженность движений игроков, но на первом месте стоят удары и уходы от них, — это был диалог между телом и душой, где каждый жест, каждый поворот, — это ответ на движение противника.
Несмотря на моросящий дождь, вокруг ребят собиралась толпа зрителей, подбадривая их выкриками, и кидая монеты в коробку для пожертвований.
Подойдя ближе, я стал наблюдать за этими завораживающими движениями, — это был диалог двух людей на языке тела, когда один из них отвечает на движение другого, и из этих реплик складывается игра, — удары здесь вовсе не обязательно должны достигать своей цели, потому что любой из них — это намёк, что игра может в любой момент перейти в настоящую схватку, где в ход пойдут броски и захваты. Парень, играющий на барабанах, неожиданно начал петь на бразильском языке, его голос звучал хрипло и надрывно, — это было похоже на завывание ветра, или вой ночного зверя. Один из парней, выполнявший акробатические элементы, крикнул: