Туманы Авелина. Колыбель Ньютона

Валерина Ирина

Несколько минут она простояла в холле, пытаясь справиться с нервной дрожью. Когда, внешне уже спокойная, вошла на кухню, Джилли взбалтывала препарат в небольшой пластиковой бутыли.

— Врач только что ушёл. Оставил всё необходимое, попросил звонить, если что-то пойдёт не так... Я добавила апельсинового сока — Дэвид его любит. — Она остановилась, откинула прядь со лба. — В инструкции написано «Взбалтывайте двадцать пять минут». — Джиллиан с усилием выдохнула. — ...Двадцать пять минут, без права передышки, сходишь с ума... — Она помолчала, невидяще глядя в окно. — Дэвид ещё может передумать. Или отложить. Сегодня такой чудесный день. Глупо умирать, когда так ярко светит солнце. Надо

дождаться, когда небо затянет тучами — в такие дни и здоровым людям жить не хочется. Но сегодня...

Мика покачала головой и прижалась лбом к стеклу. Дэвид своего решения менять не собирался.

— Что я могу сделать?

Джилли пожала плечами, отвернулась и продолжила мерно встряхивать бутылку, словно это механическое действие помогало ей уйти от тяжёлых мыслей.

Мика не спрашивала себя, как давалось Джиллиан это действо. Каково это— готовить близкому человеку смертельную микстуру? Хотела чем-то помочь, и самым простым решением было забрать у Джилли бутылку с препаратом, дать отдохнуть хотя бы пять минут. Хотела, но не могла.

Деловитый голос, в котором всё же слышались отголоски непролитых слёз, отвлёк от сомнений. Мика может пока дать Дэвиду лекарство, которое снимет спазмы желудка. И нет, ей не надо больше ни с чем помогать.

Через час пришла очередь препарата. Дэвид сохранял полное спокойствие. Только поморщился, когда пил:

— Гадость.

Ещё через двадцать минут он потерял сознание...

Вспоминать следующие три часа Мике не хотелось, да и не запомнила она их толком. Мечущаяся Джилли, которую никто не предупредил, что препарат подействует не сразу. «Почему это занимает несколько часов? Почему мы должны звонить и просить, чтобы привезли ещё дозу? Почему весь этот цирк возможен, когда достаточно просто ввести иглу? Мика, усыпить лошадь занимает минуты!»

Мика не знала, что ответить. «Ты же не знаешь, что чувствует лошадь», — возразила было она, но Джиллиан вцепилась ей в плечи побелевшими пальцами. «А ты знаешь, что он сейчас чувствует?»

Нервы у обеих начали сдавать к концу третьего часа. Приехавшая медсестра ввела вторую дозу препарата. Вскоре сердце Дэвида перестало биться.

...Утром следующего дня Мика застала Джилли в комнате брата. Джилли, заплаканная и измученная, лежала на кровати Дэвида, зарывшись в его вещи. Мика присела визголовье:

— Очень великодушно со стороны Саймона взять на себя организацию похорон... —Она вздохнула и продолжила, погладив подругу по волосам. —Лина звонила... Ты не хочешь с ней поговорить?

Приглушённый стон был ей ответом. Нет, Джиллиан не хотела разговаривать с Линой. «Эта сука», — иначе о жене Дэвида она не отзывалась, сколько Мика её помнила. Потом, о чём-то поразмыслив, Джилли медленно поднялась с кровати.

—Ты что-нибудь ела? Ты хоть поспала?

Что-то блестящее выскользнуло из-под груды одежды — видимо, выпало из кармана. Мика наклонилась и подняла с пола браслет. Среди нанизанных на тонкое серебряное кольцо хрустальных бусин со сверкающими гранями, которые чередовались с шармами в виде ключиков, сердечек, листков клевера и прочих немудрящих символов удачи, выделялась одна подвеска — парящий на ярко-синем фоне золотой орёл, распахнувший крылья над ломаной линией остроугольных горных вершин.

Мика заколебалась, внимательно всмотрелась в лицо Джилли. Хотела спросить что-то, но решила, что не время. Протянула безделушку подруге. Лицо той исказила гримаса, она вздохнула так, словно подавила всхлип, потом упрямо тряхнула головой.

— Знаешь, что я сделаю? — неожиданно спросила Джиллиан, примеривая браслет. —Отдам этот дом Лине. Пусть живёт со всеми призраками.

Глава 6

«Я

хочу, чтобы ты подумал», — это было последнее, что вдогонку услышал Валеран, захлопывая дверь автомобиля. Махнул рукой старику, выскочившему за ним на улицу и сейчас растерянно стоящему на ступенях. Подумал, что забудет о сегодняшнем разговоре через пару дней, а там — вернётся домой в конце января, обязательно расскажет Маргарет о странном предложении, они посмеются вместе, и мир устаканится. В этом его мире было всё, что давало ему пару минут счастья в год: женщина, дом, холодные сосновые леса, шоссе без ограничения скорости.

Как он ранее мог любить Оресту? Это не его город, он сюда теперь приезжает только по делам. И сегодня было ещё одно дело, которое надо закончить. Банк Котнора выступал спонсором конно-спортивных соревнований на западе от города, и Стюарт, как директор по связям с общественностью, находил странное удовольствие в посещениях такого рода мероприятий и в общении с прессой и организаторами. Дед в своё время пытался уговорить Валерана занять его место во главе совета директоров «МакВитерс Майнинг», но беспокойный внук неожиданно принял предложение своего близкого приятеля и по совместительству управляющего банка и занял должность, которая у старого МакВитерса вызывала только недоумение.

— Ну, если тебе это нравится, — только и пробормотал он, ошарашенный таким поворотом событий.

— Мне нравилось убивать, — посмеиваясь, ответил Валеран, — но война закончилась, и я предпочел бы вообще ничего не делать.

Вообще ничего не делать оказалось так же скучно, как и делать что-то. Но жизнь в Котноре с его небольшими городками и преимущественно шахтерским населением позволяла сохранять баланс и не скатываться ни в полное безделье, ни в чересчур активную деятельность. Три-четыре часа в офисе, потом долгий ланч, потом — «по делам», и после двух Валерана уже невозможно было застать на работе.

Сейчас, поднявшись на спонсорскую трибуну, он столкнулся с немолодой женщиной с выбеленными волосами и высоко выбритым, как у средневековых мадонн, лбом. Ковбойскую шляпу она сдвинула на затылок — впрочем, и без шляпы род её увлечений был очевиден. Увидев её, Стюарт понял, что узнан и уловлен — как минимум, на ближайшие полчаса. Подозрения незамедлительно подтвердились: мадам Николь тут же вцепилась в его рукав и принялась энергично рассказывать, как они, организаторы соревнований, благодарны команде Котнор Банка за финансовую и дружескую поддержку. Вставить хотя бы слово в экспрессивный монолог не представлялось возможным, и Валеран принимал её излияния всё с той же сдержанной, сердечной и слегка ироничной улыбкой, с какой ещё несколько часов назад выслушивал Киссинджера. Понятно, что его ничуть не волновало, как много значат для спортсменов соревнования в конце сезона (пусть это и последний шанс для них заявить о себе в этом году), но — noblesse oblige. Через несколько минут поток благодарностей пошёл на спад, и Стюарт тут же перевёл разговор в другое русло, заметив, что в этом году им всем повезло с погодой. В самом деле, конец октября выдался нетипично тёплым — не иначе, в Оресте загостилось бабье лето.

Мадам Николь охотно подхватила новую тему, и Валеран уже опасался, что теперь ещё минут сорок придётся выслушивать очередные сентенции, но она быстро пересела на любимого конька. «А мистер Стюарт ездит верхом?» Мистер Стюарт вежливо заметил, что брал уроки верховой езды в юности, но сейчас уже ничего не помнит.

«Это пустяки! — воскликнула мадам Николь, — это как езда на велосипеде — разучиться невозможно. Но вам нужно посмотреть лошадей, которых Ассоциация выставила на продажу. Может быть, вам приглянется какой-нибудь коник!»