Туристы
Шрифт:
– Давно, ты все проспал, товарищ генерал! – фыркнул Красный, а Бисмарк что-то ел.
Сенцов обнаружил проснувшийся желудок: воет, есть просит.
– Письмецо-то прочитай – тебе пришло! – Красный напомнил, и Сенцов развернул измятый конверт.
– Ну и чего ты скис, Старлей? – осведомился Красный, видя, как Константин, пробежав глазами письмо, уселся в кресло Траурихлигена и уставился в камин пустыми глазами. -Вы меня достали... – угрюмо буркнул Сенцов, подобрав под себя холодные ноги. В зловещем жилище проклятого Траурихлигена ноги Сенцова всегда были холодны: микроклимат, наверное, не подходил. -Кока-колы хочешь? – предложил Красный, присел в соседнее кресло и протянул Константину стакан – такой, который в супермаркетах выдают за десять акционных крышечек. -Спасибо, – Сенцов взял стакан, отпил немного шипучей, пузырящейся колы, и снова вытаращился в камин. -Та хоть скажи, что они тебе написали? – потребовал Красный, хлебая кока-колу прямо из горлышка литровой бутылки. – А то я даже не знаю, как тебе помогать! -К нам приезжает Гитлер... – вздохнул Сенцов так горестно, словно бы Гитлер привезёт с собою гильотину, на которой отрубит сенцовскую голову. -Да ты что? – удивился Красный и выхватил из рук Сенцова измятое письмо. -Ага, – обречённо кивнул Сенцов. – Будут дезинтегратор какой-то испытывать! -Какой дезинтегратор? – заинтересовался Красный и принялся сам читать письмо: от Сенцова, кажется, тут маловато толку, он сразу же впадает в панику и превращается в какого-то отрешённого слизня... -Лучевой дезинтегратор... – буркнул Сенцов. – А я не знаю, что это такое. Сейчас ты скажешь мне, что я тупой и инертный, но я в этом не виноват – вы сами решили, что я должен тащить лямку Траурихлигена! -Ты, Старлей, действительно, тупой и инертный, – хохотнул Красный, допивая кока-колу залпом. – Но жизнь на этом не кончается. – Про твой дезинтегратор мы с Бисмарком узнаем у Репейника, а потом тебе расскажем! А от тебя требуется только не дрожать и вести себя, как Траурихлиген!
Вывалив Репейнику игрек-ноут, Звонящая поспешила скрыться с Базы. Не дав пробойщику опомниться и засадить ее в бокс, она убежала бегом на стоянку, забилась в игрек-тачку и рванула прочь на первой игрек-скорости. Она прилетела в Донецк, в свой тайный ретоподъезд в виде обыденной местной двушки в одном из многоэтажных домов. Не купив ничего из еды, она прямо в ботинках забралась на диван и накрылась с головою клетчатым пледом. Включив под пледом фонарик, она раскрыла нехрональный дьявольский альбом. В детстве Звонящая любила читать страшные сказки – тайком от мамы, укрывшись одеялом с головой и освещаясь фонариком. Вот и сейчас вела себя, как в детстве... Посмотреть на страницы Звонящая заставила себя усилием воли: страх какой-то непонятный почему-то вызывал оцепенение, мешающее посмотреть... Звонящая даже убедила себя, что тут нарисована вовсе не она – ей просто показалось из-за свечей и сонливости... Да, конечно же, не она – стал бы этот турист рисовать врага... Врага ли? Опустив фонарик вниз, она осторожно взглянула на одну из плотных нехрональных страниц... Медвежонок,
– Фу, блин! – невольно вырвалось из Звонящей. Да лучше бы она швырнула в камин альбом проклятый, он сгорел бы, исчезнув, и она бы забыла о нем...
Спина под пледом потела, и кислорода маловато было, но она все лежала, укрытая с головой... “Раз! Два! Три! Четыре! Пять...” – Звонящая принялась считать про себя, успокаиваясь, выкидывая мысли.
Восстановив душевное равновесие, Звонящая осторожно выглянула из-под одеяла, “одним глазком”, потушив фонарик... С опаской взглянула на условно свое не новое клетчатое кресло, словно бы он мог в нем сидеть... Кресло, естественно, было пустым в сумерках комнаты, соседствовало с журнальный столиком и декоративной корзиночкой содержащей одинокое яблоко из настоящей пластмассы... Кажется, он был совсем не такой, этот турист, каким представлял его ОП, и сенцовский личностный гибрид не очень то и соответствует действительности... Включив фонарик, Звонящая обвела лучом безжизненного света свою комнату, особенно, кресло и молчаливого, расстрелянного, растерзанного робота с продырявленным датчиком хронобезопасности... Испортив последний, Звонящая позволила наглому туристу появляться у себя дома, малевать и выдумывать чушь... Как же хорошо, что Сенцов умеет стрелять, и автомат оказался у него под боком! Никто и представить себе не может, как она рада, что турист мертв, и она не успела тупо влюбиться в немецкого офицера.... Из Сенцова, конечно, корявый генерал, однако замечательно, что он – всего лишь, Сенцов.
Звонящая в последнее время очень мало и плохо спала: после последнего боя с туристом ее мучили кошмары, она вскакивала, не могла заснуть до утра... А потом наваливалась груда работы, и по ночам – тоже работа... Сейчас ее мысли куда-то исчезали, тонули в сонной вате, которая вдруг возникла в голове и все забила: туриста с его рисунками, Сенцова, который спас ее от туриста... Звонящая зевала и не шевелилась, засыпала... Свернувшись в позе эмбриона, Звонящая и так и заснула – в обнимку с альбомом и в ботинках...
====== Глава 140. Что такое “Лучевой Дезинтегратор”? ======
Константин боялся этого дня, как эшафота: он же не отличит Коха от Гитлера, “прогонит пургу” и капитально срежется... -Давай, группенфюрер! – пихнул Сенцова Красный, обдавая мятной свежестью “Дирола”. – Наушник я тебе вконопатил, камеру – тоже! Мы тебя видим, мы тебя слышим и, если тебя запрёт – я всегда выручу! Не дрейфь, брат, выкрутишься! Да, Сенцов хотел не дрейфить, но... не мог. Их слишком много, они все знают Траурихлигена в лицо и не только... Сенцов не выкрутится, если не так шмыгнет носом... Сенцов не выкрутится, если сморозит глупость. Константин дрейфил так, что тряслись поджилки и мерзко сосало под ложечкой, но не скажет же он Красному: “Пойди вместо меня!”??? Нет, не скажет. Поэтому Константин сжал в кулак остатки храбрости, стряхнул с рукава мундира паутину и сделал решительный шаг вперёд... *** ...
– Мы доработали и усовершенствовали наш “Лучевой Дезинтегратор” и готовы показать вам, господа, как он дезинтегрирует живые организмы, – выкрикивал взмыленный субъект в белом халате учёного, а по спине Сенцова в это время скакали сонмы муравьёв. – Сейчас мой многоуважаемый коллега, профессор Людвиг фон Вик, принесёт подопытного кролика. Профессор? В обширном пространстве, отгороженном светло-зелёными стенами, находился ещё один субъект, в таком же халате, он, громко топая разбитыми башмаками, подбежал к высокой клетке, наполненной большими кроликами, и распахнул её решётчатую дверцу. Вынув одного кролика, белого, на заднюю лапку которого зачем-то навязали короткую ленточку, он суетливо поскакал обратно, к странному прибору с аквариумом на макушке. Подсадив кролика прямо под подобие спутниковой антенны-тарелки, он засеменил назад и встал за спиною первого, около стола, утыканного разноцветными рычагами. Сенцова по бокам “душили”: справа от него восседал гаулейтер, слева высился рослый плечистый офицер. А за спинкой сенцовского стула могильным призраком маячил вездесущий, опостылевший Шульц. Константин ёрзал на своём стуле, как на битом стекле: воображение рисовало вокруг одних телепатов, которые видят и слышат Сенцова насквозь, которые давно знают, что он не Траурихлиген... Они казнят Константина сразу же после того, как эти два психа закончат фокусничать с кроликами... -Готово, профессор фон Рейс, готово, господа, – объявил тот из психов, которого назвали “профессором Людвигом фон Виком”, и воздел руки к далёкому бледному потолку, словно камлающий шаман. -Итак, господа, – обратился он к страшной публике, среди которой Сенцов дрожал коленками и потел холодным потом. – Сейчас вы увидите, как наш “Лучевой Дезинтегратор” уничтожит его! Взгляд Константина блуждал, перескакивая с одного психа на другого, на кролика и обратно, на первого психа. Первый псих, по имени профессор Фридрих фон Рейс, дёрнул зелёный рычаг, в аквариуме забурлил зелёный “кисель”, кособокая “антенна-тарелка” внезапно выбросила сноп ослепительного света и кролик, сидевший под её “прицелом”, исчез, как испарился! Фашисты вокруг Сенцова, топоча, повскакивали со своих стульев, заволновались, загалдели, захлопали в ладоши. Кто-то оглушительно свистнул... Константин же силой воли заставил себя не вздрогнуть. Что это за штука?? Неужели эти двое испытали при нём “брахмаширас”?? Вот, кто оказывается, изобрёл “брахмаширас”, а вовсе не Траурихлиген! Они назвали его “Лучевой Дезинтегратор”... Сенцов вот тут, вот здесь, поймал джек-пот! Он нашёл то, что они с Красным и Бисмарком безуспешно разыскивали целую неделю! Жаль, что он вынужден молчать из-за проклятого гауляйтера справа, из-за дурацкого офицера слева, из-за Шульца и из-за Гитлера, который, потирая ручки, требует от Людвига фон Вика растворить в спёртом воздухе лаборатории ещё одного кролика... Скорее бы это закончилось – тогда Константин сможет выскользнуть из душного бункера, раскрыть тайну “брахмашираса” и, может быть, остаться в живых... -Сейчас вы вновь станете свидетелями огромной разрушительной силы “Лучевого Дезинтегратора”! – с пафосом произнёс профессор Фридрих фон Рейс, а Людвиг фон Вик тащил из клетки второго кролика. Сенцов замер, а на соседний стул со слоновьим грохотом бухнулся гауляйтер. Константин слышал, как за его спиной скребётся Шульц, а Фридрих фон Рейс снова дёрнул рычаг. “Лучевой Дезинтегратор” выстрелил во второй раз и стёр бедного кролика с лица Земли. Сенцов выпучил глаза и выронил на пол стек Траурихлигена. Стек звонко стукнулся о бетон, и снова вокруг Сенцова поднялся громоподобный гвалт аплодисментов, выкриков и свиста. Даже Шульц и тот свистнул, оглушив Сенцова на левое ухо. -Теперь мы выиграем войну! -Придушим иванов! -Захватим Союз! -Сначала – иванов, а за ними – янки! Что нам один Союз?? – загремели голоса, давя на уши Сенцова. -Хайль Гитлер! – выкрикивали они хором до тех пор, пока сам фюрер их не остановил властным взмахом руки. Фюрер произносил речь – громко кричал по-немецки, размахивая руками. Все, кто находился в этом зале, с благоговением смотрели ему в рот, ловя каждое словечко. Кроме Сенцова. Снаружи Константин казался каменным колоссом: напустив на своё лицо “маску” Траурихлигена, он сидел с прямой спиной, изображая графскую осанку... Но внутри себя Сенцов обливался потом: стоит ему не так шелохнуться – он труп... -Старлей! – в ухе Сенцова раздался голос Красного, а Сенцов молчал. – Давай, брат, насупься, поиграй стеком и скажи: “А это не калорифер у них стоит?”. Сенцов испугался: “Зачем?? Ведь этот аппарат всем понравился – зачем ему высовываться – чтобы срезаться??” -Давай, давай! – не отставал Красный. – Настоящий Траурихлиген никогда не сидит столбом! Или ты не помнишь?? Сенцов же решил “сидеть столбом” – так безопаснее... Фюрер уже закончил речь, уселся, а плечистый офицер справа от Сенцова хлопал в ладоши и восхищённо расхваливал этот их “брахмаширас” и ум этих “кроличьих” учёных... Всё отлично, сейчас, они поклекочут часик и уйдут... Зачем высовываться? -Ну, чего сидишь, пенёк?? – Красный был явно не доволен Сенцовым и начинал рычать на него через наушник. – Червяк! Сенцов едва удержал себя от того, чтобы фыркнуть Красному: “Да ладно тебе, зануда!”. Посидев ещё пару минуточек во всеобщем восторженном гвалте, Сенцов собрал свою волю в кулак. Изыскав в себе титанические силы, которых в нём никогда не наблюдалось, Константин скептически поднял правую бровь – ему показалось, что этот жест сделает его похожим на Траурихлигена... -Господа! – громко произнёс Константин, показав стеком Траурихлигена на диковинный прибор. – А вам не кажется, что у них там калорифер? Гвалт мгновенно стих... Муха, которая вилась под высоким сероватым потолком, издавала неприлично громкое жужжание... -Где? – испуганным голосом, задыхаясь, выплюнул профессор Людвиг фон Вик, бледно-зелёный, словно выпил яду. Сенцов замялся... перед ним стоит величественный и жуткий “брахмаширас”... Действительно, где там калорифер? -Ну, не срезайся же ты! – заволновался в сенцовском наушнике голос Красного. – Ткни палкой наугад и скажи: “Вон там
– Вон там! – заявил Сенцов, по совету Красного бестолково ткнув стеком куда придётся. Эхо сделало его голос звонким и громким, как у настоящего генерала. Второй профессор, фон Рейс, совершил какой-то неуклюжий прыжок, заслонив своей неширокой спиной бледного фон Вика, и тут же принялся странновато, безумно смеяться. -Это надо же такое сказать! – выдавил он сквозь смех, который показался Сенцову каким-то деланным, вымученным... – “Калорифер”! Как вы вообще держите у себя такого идиота?? Он же у вас лыка не вяжет! Ха-ха, вундерваффе от калорифера не отличит! -Натуральный калорифер! – пискнул Шульц из-за спины Сенцова, боясь перечить своему генералу. Командиры молчали – они не знали, что говорить, и словно бы ждали, что будет дальше... Сенцова эта ситуация выбивала из колеи... Если бы не корректировщик сознания Репейника – он бы уже в обморок рухнул... Тут сам Гитлер сидит, а он высунулся со своими замечаниями... Зачем? -Вот вы! – профессор фон Рейс тем временем прыгнул к Сенцову и прочно впился в его предплечье своими тощими пальцами. – Хотите испытать его? Сенцов выпучил рыбьи глазки: испугался. А вдруг “брахмаширас” аннигилирует его? Тут и игрек-генератор не понадобится... -Соглашайся! – строго предписал Красный. – Скажи: “Разумеется
– Разумеется... – проклекотал Сенцов, стараясь не показать, что его генеральская уверенность улетучилась и остались только страх и ужас. -Пойдёмте! – профессор танком потащил Сенцова к “брахмаширасу” и пихнул его в центр грубого круга, начерченного мелом на бетонных плитах пола. Сенцов стоял ни жив, ни мёртв... И пол под ним, казалось, ходил ходуном и вылетал из-под холодных, вспотевших ног... Надо же – под “брахмаширас” поставили... Возможно, что это конец... И Сенцов не может попросить помощи у Красного... -Запускайте, коллега! – выкрикнул фон Рейс фон Вику, который забился за громоздкий пульт с огромными рычагами. -На счёт три! – пробулькал профессор фон Вик, передвинув первый из рычагов, скрипучий такой, нелепый, зелёный. -Стойте! – внезапно Сенцова спас сам фюрер, остановив этих двух психов взмахом руки. Учёные застыли, а фюрер, отыскав глазами топчущегося Шульца указал на него: -Испытайте лучше на нём! – и тот час же Шульца прочно схватили два плечистых эсэсовца. -Яволь! – согласились учёные нестройным дуэтом, а Красный наставительно повелел застопорившемуся от страха Сенцову: -Давай, увалень, чего стоишь? Выползай из-под него и держи достоинство! Сенцов внутри себя вздрогнул: да, он тормозит. Солдаты уже подпихивают Шульца, а он всё торчит, как дурацкий истукан. Приосанившись, чтобы не потерять сходство с настоящим Траурихлигеном, Сенцов сделал пару шагов в сторону, покинув смертельный круг, и тот час же на его место был поставлен Шульц. Шульцу не обязательно было показывать образцовую храбрость, и коленки его, обтянутые смешными брюками-галифе, заметно дрожали. Эсэсовцы благоразумно отошли подальше, чтобы их не зацепило ненароком. -Запускайте, коллега! – весело воскликнул профессор фон Рейс. Кажется, он даже рад аннигилировать человека – пританцовывает на одной ножке... живодёр... -На счёт три! – повторил профессор фон Вик, а жуткая зелёная субстанция так и пузырилась внутри прозрачного резервуара на макушке “брахмашираса”. -Не надо! – устрашенно пискнул Шульц, а на глазах его появились бессильные слёзы ужаса. Командиры, которые наблюдали за происходящим суровыми глазами, разразились гомерическим хохотом, и затопотали сапогами, породив такой ужасный шум, словно бы в этом замкнутом пространстве резвились африканские слоны. Сенцов тоже выжал хохот из сдавленной груди, чтобы не выглядеть белой вороной... -Как видите, уважаемые господа, наше оружие внушает раболепный страх малосильным! – хвастливо заявил профессор фон Рейс, который, очевидно, очень гордился собой. -Ладно, уберите этого труса! – сквозь смех распорядился фюрер, испепелив взглядом рыдающего под “брахмаширасом” Шульца. – Господа учёные, ваше оружие идеально! Оно обеспечит великой Германии абсолютную победу! Когда можно будет принять его на вооружение? -Нужно провести ещё пару испытаний, и вундерваффе может отправиться на фронт, мой фюрер! – заискивающе пропел профессор фон Рейс. – Максимум через три недели! Сенцов видел, как все они несказанно обрадовались, старался радоваться сам, но при этом натужно скрипел мозгами: зачем они решили раскрыть “брахмаширас”? Что-то здесь явно не так, а он прошляпил... Может быть, заговор уже провален? -Ну, чего ты снова торчишь? – запыхтел через наушник Красный. – Давай, увалень, спроси, остаются они на банкет, или нет? Сенцов снова поймал себя на том, что бестолково торчит и пялится в одну точку. А фюрер со своими прихвостнями, между тем, уже собрался уезжать. “И зачем им тот банкет?- раздражённо подумал про себя Сенцов. – Пусть уберутся побыстрее,
====== Глава 141. Персональный “брахмаширас” Сенцова. ======
Проводив страшных гостей до автостоянки, Константин Сенцов вернулся в апартаменты Траурихлигена. Забравшись с ногами в удобное мягкое кресло, он сидел, бестолково таращился на пламя в камине и оправлялся от шока: это же надо простому человеку – живого Гитлера увидел! Громкий стук в дверь заставил Константина вздрогнуть – он никого не ждал... тем более, тех, кто стучится... -Кто там? – осведомился он, стараясь грозно рявкнуть, а не мямлить перепуганным тоненьким голоском. -Баум! – лаконично сообщили из-за двери таким голосом, словно бы не желали быть услышанным. -Войдите, – позволил Сенцов, тут же приняв грозный вид. Экзекуция на день сегодняшний не закончена – ничего, он потерпит. Главное, что впереди его ждёт глубокий здоровый сон до самого утра... Майор Баум ввалился к нему с таким видом, будто бы за ним гнался медведь. -Что с вами, Баум? – осведомился Сенцов, сдвигая брови, как настоящий Траурихлиген... похоже, он уже начал привыкать к этому... Баум же мангустом скользнул вдоль стены и мигом оказался возле Константина, воровато оглядываясь по сторонам. -Это – не Гитлер, это – двойник! – шепнул Баум на ухо Сенцову, не заметив в кабинете ничего опасного для себя. – Что нам делать, ваша светлость? Сенцов не знал, что задумал делать Траурихлиген. Может быть, он готовил Гитлеру ловушку? А может, и нет... Константин замялся, мучаясь раздумьями, но тут затрещал его наушник. -Старлей! – зашептал Красный. – Скажи так: “Отменяем операцию. Двойника надо выпустить живым!”. -Отменяем операцию. Двойника надо выпустить живым! – повторил Сенцов, стараясь точно скопировать интонацию Красного. Спасибо, Красный – настоящий друг! Что бы Сенцов делал, не будь Красного?? Болтался бы на колу, около попавшихся партизан! -Есть! – тут же согласился Баум, скользнул в угол и исчез в потайном ходу. Как только за широкой спиной майора задвинулась фальшивая стена, Сенцов с облегчением откинулся на спинку высокого кресла и выпустил из себя воздух. Ура... Наконец-то это закончилось и Сенцов сможет спокойно отдохнуть. Наверное, за день сегодняшний он сбросил килограмма четыре – от нервов. Да, с такой жизнью никакого пузца не останется, это гарантировано. И почему Траурихлиген каждый раз так рвался сюда из нормохроноса?? Поселился бы в тихом двадцать первом веке... Сенцов бы точно поселился в двадцать первом веке... -Красный, Бисмарк... – шепнул Сенцов в невидимый игрек-микрофон, который запрятали в воротник его кителя. – Приём, можем поболтать. -Приём, Старлей! – тут же отозвался Красный. – Что там у тебя? -Красный, я нашёл “брахмаширас”! – зашептал Сенцов, поминутно оглядываясь то на дверь, то на фальшивую стену. -Да ну! – не поверил Красный. – Когда это ты успел? -Да ты же видел всё через камеру! – фыркнул Сенцов. – Двое учёных в бункере – они демонстрировали “брахмаширас”! Они решили слить его гауляйтеру, Гитлеру и всем остальным. Всё, нету секретов, Красный. И что это значит, ты можешь мне сказать? -Расслабься, Старлей! – хохотнул Красный, прыская в рукав, чтобы подавить смех. -И что тут смешного? – не унимался Сенцов, подспудно чувствуя, что Баум выявил в нём самозванца, решил “свернуть лавочку” с заговором, а после – прикончить Сенцова и свалить его смерть на партизан. -Неужели, ты решил, что эта штука – “брахмаширас”?? – Красный уже смеялся в открытую, заставляя Сенцова кипеть. – У твоего гибрида – инженерные мозги, а ты не понял, что они пихнули им обогреватель, аквариум и железный круг? Да не, Старлей, я тебе не верю, ты шутишь! -Нет, не шучу! – разозлился Сенцов и тут же осёкся. – Как это – не “брахмаширас”? Он же от двух кроликов мокрого места не оставил! Красный давился смехом, и Сенцов слышал, как около Красного заливается Бисмарк. Они просто поднимают его на смех... Неужели Сенцов такой глупый, что не отличил обогреватель от “брахмашираса”? -Да эти два клоуна просто надули всех кретинов и радуются! У них карманный фонарик приделан и дырка в полу! – весело болтал Красный, а Бисмарк всё гоготал на заднем плане. – Мне в камеру, Старлей, всё видно! Я думаю, они этой балдой прикрывают и “брахмаширас”, и заговор! А то, представь, как их тут будут жучить, если что-то заподозрят? -Чёрт! – буркнул Сенцов, ёрзая в кресле. Неужели он такой непроходимый дурень?? Даже гибрид чёртов не помог... -Не парься, Старлей! – говорил тем временем Красный. – Сейчас, Баум выпустит всех из города, и ты сможешь поспать! Только чур, сними ботинки, а то прищучат! Чёрт, пока Сенцов был ментом – он сам и жучил, и прищучивал! А теперь что? Он дурацкая подсадная утка, и ему ничего тут не разгрести и вовек! -Достал ты меня со своими ботинками! – пропыхтел уставший и сонный Сенцов. – Спать хочется, как чёрту! Будь Сенцов у себя дома – он бы просто закрыл глаза и заснул бы прямо в кресле. Но настоящий Траурихлиген так не спал, и поэтому Сенцов, злою неволей вынужденный делать всё, как настоящий Траурихлиген, заставил себя оторвать телеса от кресла и уползти в чужую спальню. Красный не разрешил Сенцову ничего тут поменять, и Константин каждый раз с большим трудом засыпал в зловещей компании мраморных ангелов и огромного нехронального телевизора, который висел прямо напротив кровати и, словно бы, прожигал его насквозь своим “лазерным взглядом”. Константин стащил сапоги и поменял мундир на пижаму – так было положено настоящему Траурихлигену. Задвинув тяжёлые бархатные портьеры – для успокоения собственных нервов, потому что окно и так защищала непроницаемая светомаскировочная штора – Константин задул свечу и улёгся в кровать. Сенцов закрыл глаза и замер на подушке, укрылся одеялом с головой. Всё, наконец-то, этот день закончился, его никто не убил, он не срезался, не провалил задание и... не нашёл “брахмаширас”. Ладно, Сенцов и так выпрыгнул из кожи вон, “брахмаширас” можно оставить на завтра. Или на послезавтра, или на после дождика в четверг. У Сенцова вечность впереди, чтобы найти дурацкий “брахмаширас”, и ещё одна вечность для того, чтобы разобраться, как он работает. А на сегодня всё, Сенцов отпахал “программу максимум”, и может спать. Маскировочная штора не давала свету с улицы проникать в комнату, и над спящим Сенцовым сгустилась полная темнота. Тишина набивала мозги ватой, и Константин погрузился в тёплый и густой сон.
“Привет!” – сказал сквозь бездну времён сенцовский телевизор, а над телевизором летал батон, и кружила колбаса, потом из кухни пришагал холодильник, распахнул дверцу и показал, что на его оледенелых металлических полках лежит пакет кефира и мобильный телефон. Мобильный телефон вдруг засветил экран и издал громкий, протяжный звонок, похожий на гудок паровоза. Сенцовский диван внезапно скинул Сенцова на жёсткий пол, а потом – с топотом прибежали люди и начали кричать, что их бомбят...
Константин вскочил и распахнул глаза. Темно. Сбоку высится широкая кровать Траурихлигена, и что-то громко гудит и воет, как воет сирена при учебной тревоге... С улицы прилетал гул и топот, а в следующую секунду что-то жутко врезалось, кажется, прямо в крышу, грохот лишил слуха, а страх загнал Сенцова под кровать. Спрятавшись, Константин слышал, как сыплется с потолка штукатурка, чувствовал, как дрожит под ним пол, слышал, как трескаются стены, и кто-то ошалело барабанит в дверь и что-то орёт... БАБАХХ!!! – на улице что-то взорвалось, со звоном вышибло оконное стекло, сорвало маскировочную штору. Осколки забарабанили по кровати, Константин забился поглубже, душа его устремилась в пятки... Что это? Бомбы? Только бомб ему не хватало посреди ночи! Сон моментально растаял, зато пришёл леденящий страх. -Ваша светлость, нас бомбят! – вопил в коридоре голос Баума, а дверь сотрясали удары его тяжёлых кулаков. За Баумом слышался голосок Шульца и визг Фогеля. За окном метались шальные лучи прожекторов, стрекотали зенитки, и тянулся едкий удушливый дым. Вой двигателей самолёта потонул в грохоте взрывов, пол под Сенцовым вздрогнул, едва не расседаясь пополам. Фогель всё визжал, но Сенцов, казалось, оглох. В комнате занялось пламя: горячий осколок попал в окно и поджёг персидский ковёр. -Старлей, ты жив?? – внезапно над Константином кто-то навис, ухватил под мышки и выволок из-под кровати. – Давай, действуй, а то всем каюк! -А? – промямлил Сенцов и узнал в том, кто его вытащил, Бисмарка. За спиною Бисмарка Красный огнетушителем тушил ковёр. -И что я сделаю?? – взвизгнул Сенцов, дрожа и забиваясь в угол. – Посъедаю бомбы, или как?? Чёрт, я же не бог! -Организуй оборону! – прискакал Красный с огнетушителем наперевес и тут же залил пеной маленький огонёк у ног Сенцова. – Ты же генерал! Вон, как Баум к тебе ломится! -Я??? – перепугался Сенцов, дёргаясь в руках Бисмарка. – Да я вам что? Да я вам кто?? -Ты – Траурихлиген! – настоял Красный, помогая Бисмарку выводить Сенцова из комнаты. – Траурихлиген бы такую атаку за раз отбил! А ты? -А у меня нет “брахмашираса”! – ныл Сенцов, проявляя стойкую тенденцию заползти назад и скрыться ото всех под своим ватным одеялом. – У меня – куча хлама с киселём на макушке! Чем я буду отбивать атаку?? -Мозгами! – отрезал Красный, а Бисмарк выпихнул Сенцова прочь из комнаты в коридор. В коридоре Сенцова встретили “старые друзья”: Баум в пижаме кричал, широко разевая рот, встрёпанный Фогель запихивал в рот таблетки, Шульц скакал в дальнем углу коридора, на ходу надвигая сапоги не на ту ногу... Кажется, их жёстко подкузьмили: бомбы сыплются, оглушая, Сенцов не может устоять на ногах, пол под ним ходит ходуном... Нет, это не их подкузьмили – это Сенцова подкузьмили! Они все молятся на Сенцова, как на спасителя, и ждут от него невероятных чудес... Которых у Сенцова нет! -Ваша светлость! – вынырнул из грохота крик Баума. – Они разнесут город на куски! -Я понял! – мрачно буркнул Сенцов и потащился вперёд по коридору, лишь бы куда-нибудь тащиться. Шульц с двумя вёдрами воды заскочил в его комнату и принялся деловито заливать горящий персидский ковёр, потому что Красный так и не загасил все огоньки, а ринулся в тайный ход, когда ворвался Баум. -Скорее, ваша светлость! – мимо Сенцова галопом пронёсся Баум и исчез где-то во мгле, увлекая за собою и Фогеля. БАБАХХ! – бомба врезалась в брусчатку во внутреннем дворике райкома, и пол под Сенцовым снова задрожал. Константин не устоял на ногах, завалился вперёд, а около него бухнулся солидный кус штукатурки – такой мог и прибить, упади на голову. -Чёрт... – чертыхнулся Сенцов и тут же понял, что навалился животом на подоконник окна, завешенного светомаскировочной шторой. Там, за окном, громыхало и вспыхивал яркий свет, который проникал сквозь штору и бросал зловещие блики на стены. Сенцов слегка отогнул уголок плотного зелёного хлопка и выглянул наружу через грязное стекло, стремясь оценить размеры постигшего его бедствия. А за окном пылало пламя, носились и погибали солдаты, гремели взрывы, на крышах разрывались от стрельбы зенитные орудия, ближайший дом разнесло на куски... А в чёрном ночном небе драконами носились самолёты и всё скидывали и скидывали бомбы, стремясь не оставить от города камня на камне... Константина даже затошнило от всего этого, он отвалился от окна, опёрся о подоконник и принялся дышать ртом, подавляя тошноту. Тошнота только усиливалась, а ещё – появился звон в ушах... -Чёрт! – Сенцов замотал головой, и тут что-то произошло. Стихли все звуки на улице. Он оглох? Нет, что-то другое: Константин слышит, как потрескивают факела в коридоре, слышит, как он сам сопит... А на улице – тихо! Заткнув за пояс страх, Сенцов снова выглянул на улицу... и остолбенел от изумления! Самолёты прекратили сыпать бомбами – теперь они сыпались вниз сами! Зенитчики пытались стрелять из орудий – но и те не работали тоже, встали поперёк дороги автомобили и мотоциклы, танк заглох посреди разнесенной клумбы... Солдаты переговаривались, теребя автоматы. Что это? Сенцов не знал... Глянул на золотые часы Траурихлигена и увидел, что их секундная стрелка недвижимо застыла на цифре “12”. -А? – спросил Сенцов у мироздания, и тут около него возник Красный. -Не парься, Старлей! – весело заявил он, жуя любимый свой “Дирол”. – Мы с Бисмарком твою проблемку решили! -Как?? – изумился Сенцов, оправляясь от тошноты. – Неужели вы догадались, как запустить “брахмаширас”?? -Почти! – хихикнул Красный. – Я запасливый и притащил из нормохроноса игрек-тачку с генератором магнитного поля! Я только сегодня узнал, что он там есть! Мы с Бисмарком включили его на полную катушку и всё здесь намагнитили! Даже часы! Тут теперь ничего не работает! Тот же “брахмаширас”, только в другом флаконе! Нравится? -И долго оно так будет? – тупо вопросил Сенцов, имея в виду, как долго всё здесь останется намагниченным? -Завтра пройдёт! – обнадёжил Красный. – Иди, Старлей, спать! Тебя считают героем! Кстати, Репейник там пробил инфу с траурихлигеновских гаджетов и только мультики нашел, блин...
– Мультики? – удивился Сенцов, топчась и слыша тишину.
– Ага, – буркнул Красный, обдав Сенцова мятным духом. – Утиные истории, Чип и Дейл, Черный Плащ, Красавица и Чудовище, еще чего-то... Защитил турист свою инфу, как черт рогатый, блин... Ну, ладно, завтра будем крутить, а сегодня – спать, спать спать!
– “Диролом” угостишь? – буркнул Сенцов, довольный тем, что не разнесен в клочки и не казнён. -А как же? – согласился Красный, достав нераспечатанную пачку. – Бери всю, у меня таких много! -Спасибо! – поблагодарил Константин, взял “Дирол” и угрюмо потянулся по коридору туда, где ночевал Эрих Траурихлиген, а теперь и он сам. Красный, хохотнув, исчез в темноте, а Сенцов приблизился к высокой двери, обитой красной кожей, и вытащил из кармана ключи. Наконец-то он научился не терять их и не забывать... Константин хотел взять нужный ключ, но не смог: все семь ключей на связке оказались неотделимо примагничены друг к другу. -Блин... – пробормотал Сенцов, так и не отодрав от общей массы ни ключика. Толкнул дверь – не открывается. Взялся за ручку, собираясь сдвинуть – не вышло и это. -Чёртов магнит! – ругнулся Константин, сел на пол, на ковровую дорожку и задремал около двери.