Туристы

Евтушенко Анна

====== Глава 167. Операция “Хамелеон”. ======

– Фух-х! – отдувался Красный, запрятавшись под кучей тряпья. – Ну и ну, давно я так не бегал! -Мы с тобой два метра пробежали, Красный! – огрызнулся Бисмарк, перезаряжая немецкий пистолет-пулемёт. – Только хвост мохнатый! – определил он, на минуту высунув нос на улицу и увидав, как по всем заулкам шныряют солдаты, обшаривают, обыскивают! -Толпа? – осведомился Красный. -Толпа, – кивнул Бисмарк, щелкая оружием. – Нахрапом не прорвёмся – надо пустить хамелеона! -Давай искать клиентов! – бодро согласился Красный и тоже аккуратно выглянул наружу, высматривая какого-нибудь одинокого солдата, который мог бы оказаться недалеко от них.

“Клиент” был налицо: высунувшись, Красный заметил, как вдоль стены конюшни, оглядываясь, и прижимаясь к ней лопатками, небыстро крадётся солдатик. Судя по его прыщавенькому личику, сопливому шмыгающему носику и дрожащим тощим коленкам – ему едва исполнилось лет восемнадцать, и “образцовой храбростью” эсэсовца он явно не выделялся. Продвигаясь и зачерпывая сапогами грязь, он то и дело резко вскидывал автомат, направляя его на несуществующие цели, а его бледные ручки при этом тоже дрожали, как и коленки.

– Ага! – кивнул Красному Бисмарк, тоже заметив этого трусливого новобранца, для которого, очевидно, этот небольшой бой был первым в жизни. – А вон второй! – Бисмарк кивнул головою вперёд и слегка влево, Красный проследил его взгляд и заметил, что недалеко от солдатика крадётся высокий и тощий лейтенант с суровым лицом, на котором сильно выделялся длинный нос. Сейчас, они подойдут поближе, и можно будет начинать операцию “Хамелеон”... И тут на левой руке Красного меленько завибрировал игрек-передатчик, специально поставленный на беззвучный режим. Быстро глянув на маленький экран, Красный увидел, что его вызывает Звонящая, и забился в самую глубь конюшни – чтобы солдат и офицер не услышали, как он разговаривает. -Приём! – строго сказала Звонящая, едва Красный нажал кнопочку приёма вызова. -У нас тут небольшая засада, сестра! – пропыхтел Красный, а Бисмарк тем временем настиг сопливого солдатика и врезал ему кулаком по голове. -Удирайте, я вывезла Катю! – сообщила Звонящая. – Включите маяк, когда выберетесь из города! Конец связи! -Включим, если нас не издырявят! – фыркнул Красный, отключая игрек-связь. Бисмарк уже “оприходовал” и вторую жертву – напал на носатого лейтенанта, и тому врезал кулаком по голове. Лейтенант охнул и растянулся на песке, а Бисмарк повернул голову и шепнул Красному: -Готово! -Звонящая отзвонилась! – шепнул в ответ Красный, подбираясь ближе к Бисмарку, а Бисмарк ухватил лейтенанта за ноги, оттащил с глаз и присоединил к неподвижному солдату. -Туристка спасена! – продолжал Красный, осматривая обоих пленников и выбирая, в чей мундир ему лучше нарядиться? -Так чего мы ждём? – проворчал Бисмарк, стаскивая сапоги с ног лейтенанта. – Давай, переодевайся, время не резиновое! Кстати, этот – твой! – кивнул он на лейтенанта, под глазом которого расплывался фингал. – У него лапки, как у Золушки, а у меня – сорок седьмой размер! -Окей! – согласился Красный, переместился к офицеру и принялся стаскивать с него китель. -Чёрт, лапти жмут! – фыркнул Бисмарк, отшвырнул сапоги солдата и надвинул обратно свои берцы. – Чай, не заметят! -Мне тоже жмут! – проворчал Красный и тоже вернул берцы своим ногам. – Кажется, здесь у всех фрицев мелкие лапки! Немецкие мундиры сороковых годов и современные берцы с толстенной подошвой – да, видок экстремальный, но

тут это ничего, тут многие в берцах – это же дурацкое хноросбойное время! Оба пленника – и солдат, и офицер – оставались оглушены, и неподвижно, тихо лежали, пока Бисмарк с Красным освобождали их от формы и вязали им конечности толстой верёвкой. Прикрутив пленников спинами друг к другу, Бисмарк отволок их в дальний тихий угол, а Красный присыпал сеном для лошадей. -Ну, как там, снаружи – путём? – осведомился он у Бисмарка, который осматривал окрестности, выглядывая из-за стены конюшни, и видел перед собою задний двор райкома, сарай для всякого хлама, бывший магазин в отдалении, а так же сонмы снующих фашистов. -Путём! – отозвался Бисмарк и призывно махнул рукой. – Пошли! Красный тоже осторожно выглянул из конюшни и внимательно осмотрел пыльную улицу, где под злым солнышком так и шныряли фашисты. -Можно! – решил он и выбрался из укрытия вслед за Бисмарком. -Притворяйся одним из них! – предписал Красному Бисмарк, снял с плеча “дарёный” автомат и тоже принялся шнырять и заглядывать в окна подвалов, словно бы пытался там кого-то найти. Красный сделал то же самое: неплохая маскировка – он даже чертыхался по-немецки, как чертыхаются фрицы. -Ахтунг! Партизан! – внезапно под злым солнышком загремел трубный и очень сытый глас. Красный рефлекторно поднял голову и тут же заметил неподалеку невысокого перекормленного эсэсовца, который поднял сдобную руку с вытянутым указательным пальцем и уверенно указывал... прямо на них с Бисмарком! -Бисмарк! – заволновался Красный, чуя, что их маскировка провалилась и пора прятаться, иначе обоих сейчас превратят в решето... -А? – буркнул Бисмарк, обернулся и понял, что дело дрянь: толстяк орёт, сдирая с ожиревшего плеча автомат, и на его вопли отовсюду тараканами лезут другие немцы! -Бежим! – Бисмарк дёрнул Красного за рукав кителя, завернул за первый попавшийся угол и задал стрекача, куда глаза глядят. -Как он нас узнал? – ныл Красный и топал, спотыкаясь, так как не имел таких же длинных ног, как Бисмарк. -Чёрт его знает! – огрызнулся Бисмарк и выстрелил из автомата, потому что из переулка возник фриц и тоже собрался стрелять. Убитый, фриц рухнул, однако за ним уже топотали ноги и гвоздили автоматы: немцы пустились в погоню. Бисмарк, не сбавляя шага, петлял по узким улочкам, среди уцелевших и разрушенных домов, стараясь затеряться в их хаосе. Однако это оказалось непросто: немцы, словно из-под земли возникали то слева, то справа – Бисмарк и Красный только и успевали стрелять, вовсю нарушая Директиву безопасных пробросов только для того, чтобы кровожадные фашисты не застрелили их самих! -Хальт! – раздался офицерский голос, и Красный с Бисмарком застопорили ход. Отряд из десяти фашистов внезапно заступил им путь, и командир его, в ранге капитана, приказывает обоим бросать оружие и сдаваться в плен. -Вы арестованы! – раздалось за спиной, Красный обернулся и понял, что их окружили. Позади тоже вырос отряд, напрочь отрезав путь к отступлению. -Красный, в подвал, быстро! – Бисмарк вцепился в воротник Красного словно клешнёй, и со всех ног побежал к полуразрушенному дому, к чёрной дыре, которая зияла в его сером ободранном фундаменте. Красный и пикнуть не успел, как Бисмарк своей силищей поднял его за шиворот и, буквально, закинул в эту дыру, запрыгнув за ним и сам. -Ай! – пискнул Красный, потому что в темноте не успел сгруппироваться и больно стукнулся обо что-то неровное и твёрдое. -Да не ной ты, бежим! – рявкнул Бисмарк и снова потащил Красного – к пятну света, что маячило где-то впереди. Красный топал по инерции, то и дело спотыкаясь о какой-то невидимый во мраке хлам, наваленный под самыми ногами. Проскочив подвал насквозь, они оказались на неширокой, мощёной булыжниками площади, окружённой домами. Тут пока не видно было немцев – только в стороне маячил рынок, а неподалёку дремал неказистый ослик, впряжённый в большую грубую телегу, гружёную сеном. -О, а вот и джип! – обрадовался Красный, рванул прямо к этому ослику и ловко запрыгнул в телегу, заставив её заскрипеть. За Красным грузно впрыгнул Бисмарк, а ослик даже не шелохнулся – продолжал безмятежно дремать. -Не думаю, что мы на нём далеко уедем! – скептически фыркнул Бисмарк, отстреливая из автомата тех фашистов, которые лезли за ними через подвал. -Смотри, как ездят настоящие ковбои! – хвастливо заявил Красный и, издав громогласный клич, с размаху хлестнул вожжами ослиную спину. -Иа-аа!! – бешеным голосом заорал осёл и помчался по мостовой, вышибая подковами трещащие яркие искры. -Ай! – вскрикнул Красный, не ожидав такого фантастического эффекта, не удержался и полетел на дно телеги, выронив вожжи. -Вожжи хватай, “ковбой”! – крикнул Красному Бисмарк, а сам, едва держась за занозистый бортик, поднял автомат и пустил очередь по бегущим за ними фашистам. -Окей! – отозвался Красный, сумел подняться на ноги, схватил вожжи... но тут же понял, что управлять этим сумасшедшим ослом не так-то просто... Не слушаясь ничего, испуская истошные вопли, осёл галопом скакал прямо к торговым рядам, что маячили впереди. -Куда ты прёшь?? Отворачивай! – в ужасе завопил Бисмарк, обернувшись на секунду и увидев, что их неказистая повозка, распугивая всё живое, прёт прямо на рыбную палатку. -А-аа-аа! Я не могу-ууу! – взвизгнул Красный и закрыл голову руками, потому что осёл на полном скаку снёс палатку и помчался дальше, едва не подбив копытом визжащую в испуге торговку. Вонючая скользкая рыба посыпалась прямо на головы. ЛЯП! ЛЯП! – Красный только и успевал отбрасывать от себя карпов и карасей, потому что надо было смотреть на дорогу... которой не было. Позади чертыхался Бисмарк и, кажется, выронил автомат, а перед Красным маячили лишь ряды, палатки, и кричащие, мечущиеся люди... Изо всех сил Красный тянул вожжи, но проклятый осёл и не думал слушаться – скакал напролом и лишь крушил и подбивал людей, среди которых попадались и вооружённые автоматами немцы. -Ха-а-альт!! – заревел один из них, отпрыгнув в сторону и схватив с плеча автомат, а вокруг него катились яблоки, валились прилавки, капуста, лопаты, гробы и вдребезги разбивались бесчисленные яйца... -Да выводи же его!! – рычал Бисмарк, пригибаясь за ободранный бортик телеги, потому что окаянный подбитый фриц невменяемо палил, расстреливая всех, кто рискнул выскочить под его прицел. Позади уже ревели моторы: это через развороченный рынок мчалась на мотоциклах шальная погоня. Немцы стаскивали с плеч автоматы и принимались гвоздить... куда попало. Они никак не могли прицелиться в беснующуюся по торговым рядам мишень, однако над ухом Красного жутко свистели пули. -Стреляй в них!! – орал он Бисмарку, дёргая бесполезные вожжи. -Нечем... Чёрт... Рыба проклятая!! – огрызался Бисмарк, пригибаясь и шаря руками по дну телеги и в сене – авось, что найдёт? – Рули давай, Шумахер! -Да я пытаюсь... – оправдывался Красный, ведь их безумный транспорт никак не подчинялся “рулю”. Осёл всё носился, сея хаос разрушений, а потом вдруг вылетел с рынка и с бешеным гвалтом помчался неизвестно куда. -Ура! – вдруг обрадовался позади Красного Бисмарк. – Вот это – другое дело! -Ты что, выиграл лимон баксов в “Семейное лото”? – осведомился Красный, даже не пытаясь направлять шальное движение безрассудного осла – всё равно тщетно. -Пулемёт! – довольно заявил Бисмарк и водрузил на хилый бортик тяжёлое оружие. – Хватайте пять! – крикнул он тем немцам, которым удалось на своих мотоциклах вырваться из развалин рынка и продолжить погоню. Они палили из автомата, а в крепких руках Бисмарка застрекотал немецкий пулемёт “MG-34”. ТРА-ТА-ТА-ТА!! – и относительно ровный строй мотоциклов смешался, один из них, объятый пламенем, завихлялся, повалился на бок, заставив остальные врезаться в себя. бах! – прогремел взрыв, а за ним – ещё один, и Бисмарк довольно хохотнул, видя, как все мотоциклы свалились в полыхающую кучу, взрываясь один за другим. -Супер! – одобрил Красный, тщась укротить строптивого осла. Осёл пёр к лесу, и впереди уже показались полосатые контрольные будки поста и разломанный в щепки шлагбаум, вокруг которого сгрудились фрицы.

“Кто-то до нас тут же побывал!” – подумал Красный.

– Пригнись! – тут же заревел ему Бисмарк. И, едва Красный упал на гниловатое дно телеги и прикрыл голову руками, Бисмарк развернул пулемёт и пустил плотную очередь, скосив всех немцев, кроме одного, который стоял с краю. Немец потянулся, было, за автоматом, но тут же получил удар крепким подкованным копытом и отлетел в кусты. -Иа-аа-аа! – продолжал вопить осёл и по ухабам грунтовки мчался в лес. -Держи-ись! – Красный вцепился в бортик изо всех сил, потому что на камнях и выбоинах скрипучую телегу швыряло, как парусник в девятибалльный шторм. -Чем ты его стукнул, Красный? – пыхтел Бисмарк и тоже едва держался. -Да ничем! Вожжами, и несильно! – заныл Красный, а ослу вдруг надоело скакать по дороге, и тот решил свернуть с неё в лес. Совершив стремительный скачок рысака, он спрыгнул в заросль кустов, сминая их копытами. ХРЯСЬ! – задними колёсами телега жёстко налетела на упавший ствол, перекосилась и перевернулась. Осёл прянул в сторону, освободившись от упряжи, Красный с Бисмарком не удержались, вылетели из разрушающейся телеги и покатились в глубокий овраг, больно ударяясь и набивая шишки. ПЛЮХ! – подняв столбы брызг, Бисмарк с размаху плюхнулся в неглубокое стоячее озеро, что покоилось на дне оврага. ПЛЮХ! – рядом с ним плюхнулся туда же и Красный. Осёл же, выскочив на широкую поляну, застопорил бешеный ход и принялся мирно щипать траву. -Фу! Фу! Тьфу! – плевался Красный, плещась в неглубокой грязной воде, густой от тины и ряски. -Чёрт! – барахтался неподалёку Бисмарк и тоже плевался, разбрызгивая грязь на метры вокруг себя. -К берегу плыви... чёрт... – пробулькал ему Красный, пытаясь взлезть на склизкую кочку, поросшую болотной травой. Кочка же оказалась не только склизкой – под весом Красного она резко ушла под воду, и тот, сыпля проклятиями, вновь плюхнулся, разгоняя крупных, степенных лягушек. Бисмарк же оказался проворнее – сумел добраться до берега и шлёпнулся пузом в камыши, переводя дух. -Ну, где ты там, Ихтиандр? – крикнул он Красному, когда отдышался и решил всползти по пологому склону наверх. -Чёрт, попадись мне этот ишак – на колбасу перекручу! – ругался Красный, шумно шлёпая по воде грязными руками. -Тише ты! – шикнул на него Бисмарк, пригнув пониже голову. – Фрицы! -Чёрт! – плюнул Красный, грузно ввалившись на берег, сбрасывая с немецкого мундира тину и грязные капли. -И партизаны! – добавил Бисмарк и стащил с себя немецкий китель. – Сейчас, увидят наши “бальные платья” – как им объяснить, что мы из опа? -Да никак! – фыркнул Красный и вновь принялся плеваться, потому что хлебнул солидную порцию грязной воды: -Чёрт, тьфу! Воды наглотался, блин!.. -Раздевайся тогда! – буркнул Бисмарк. – И не шуми: я что-то слышу! Негромко чертыхаясь, Красный принялся стаскивать грязный китель, вонючий из-за болотной воды. А Бисмарк припал к сырой земле и зорко всматривался вперёд, в зелёный хаос кустов и деревьев, за которыми слышалась некая тяжёлая поступь и приглушённые расстоянием голоса. -Ну, что там, Бисмарк? – осведомился Красный, с треском подползая поближе. -Тс! – шикнул Бисмарк и приложил палец к губам, ведь тяжёлая поступь приблизилась... Красный тоже замер, потому что в кустах раздался треск, и ветки их зашевелились. -Чёрт, а я потерял пулемёт, – сокрушённо пробормотал Бисмарк и заглох. Ветки кустов раздвинулись и из-за них показалась ослиная башка. Осёл, не спеша, преодолел кусты, фыркнул, подобрался к травке помоложе, и принялся есть, словно бы никуда и не бегал, а проживал тут, в лесу, всю свою ослиную жизнь. -О, а вот и сатана... – проворчал Красный, осторожно выбираясь из камышей. – Цып-цып-цып... – попытался он приманить осла, словно курицу... Осёл же должного внимания к Красному не проявил, а продолжал невозмутимо щипать траву. -Чёрт! – рассердился Красный на осла. – Было бы у меня лассо! И шампуры!.. -Красный! – шепнул из камышей Бисмарк. -Сейчас! – отмахнулся Красный. – Я ловлю это исчадье! -Прячься! – настоял Бисмарк. – Тебя, кажется, заметили! -Чёрт! – фыркнул Красный. – Ослиная башка! – он еле удержал себя от того, чтобы наградить осла пинком, и, пыхтя, полез в камыши. Осёл же обнаружил потрясающую флегматичность: стоял себе, помахивал хвостом и жевал! -Ну, что там? – громко прошептал Красный, жалея, что Бисмарк потерял пулемёт – а то бы этот мерзкий осёл получил бы от него не меньше десяти пуль! -Чш! – Бисмарк снова шикнул и замер, словно бы перед ним находился не наглый жующий осёл, а хороший отряд разъярённых фашистов. Красный тоже замер и вскоре понял, почему так волнуется Бисмарк. В лучах полуденного солнца, что струились сквозь древесные кроны, вдруг появился крупный длинноногий скакун. Раздвинув ветви широкой грудью, он вышел из неизвестности и замер, неся на спине одного седока. Незнакомец сидел прямо, озирая окрестности, а скакун под ним пофыркивал, прядал ушами и махал хвостом, отгоняя мух. -Бинокль дай? – шёпотом попросил у Бисмарка Красный. -Нету: утонул... – отказался Бисмарк. – Пускай, поближе подъедет! Незнакомый седок покрутил головой, после чего, не заметив слежки, заставил своего коня небыстро продвигаться вперёд... Нет, на этом коне – не один седок: их двое. Один сидит и направляет коня, а второй – безвольно лежит поперёк седла, свесив вниз свои руки и ноги. К тому же – это не конь, кобыла... И тот седок, который управляет – женщина... на лице которой чётко различаются игрек-очки! -Красный! Это – Звонящая! – тут же узнал Бисмарк. -А второй кто? – недоверчиво осведомился Красный, не торопясь покидать укрытие. -Катя! – буркнул Бисмарк, поднимаясь на ноги. – Пошли, увалень! -Сам – увалень! – беззлобно огрызнулся Красный, встал на ноги и двинулся за Бисмарком. Они выбрались из камышей – мокрые, грязные, покрытые прошлогодними листьями – не люди, а два лешака, но Звонящая вовсе не удивилась их появлению. -Встали? – проворчала она, спрыгнув с седла. – Я думала, что стрельну по вам пару раз, если будете лежать! -А... как ты нас нашла? – удивился Красный, обирая листья со своих потрёпанных рукавов. -Игрек-очки имеют инфракрасный сканер и сканер биомассы! – невозмутимо ответила Звонящая и негромко прибавила: -Я уже не спрашиваю, в чём вы сидели! -Та мы ехали на этом... вот на том! – закипел Красный, стискивая кулаки. -На осле! – уточнил Бисмарк. -А он нас в болото скинул, гад! – суетился Красный. – Эх, был бы у меня майонез! И свинокол! У тебя, Звонящая, вижу, транспорт получше! -Отличная кобыла! – похвалила Звонящая быстроногую лошадку, и тут же решила: -Назову её Феррари! -Эй, да я уже назвал её Феррари! – огрызнулся промокший до нитки и грязный, как лешак, Красный. – Это же моя лошадь! Чёрт, скоро авторские права покупать придётся! -А как ты осла назвал, Красный? – поинтересовался Бисмарк и тут же поднял из травы уцелевший пулемёт. – Крутая вещь! – оценил он. -Сатаной назвал! – буркнул Красный. – Другого имени он не заслужил! Звонящая, может, возьмёшь его себе, а мне лошадку, а? – заискивающим голосом добавил он, выжимая низ рубашки, стряхивая в траву коричневые от грязи капли. -Отставить! – Звонящей надоел сумбур, она призвала к тишине и отдала приказ: -Ищем Старлея, и – домой! -Та вот он, двести метров к северу! – определил Красный, включив пеленгатор и запеленговав аларм-маяк Сенцова. -Вперёд! – согласилась Звонящая, и они втроём двинулись на сенцовский пеленг. *** На двести метров севернее болота, которое в народе носило недоброе название “Русальная елань”, находилось место, избранное Эрихом Траурихлигеном для казни неугодных и названное им же “Весёлой поляной”. По-настоящему там никакой поляны отродясь не бывало, а торчал большой пологий холм, усилиями жителей ближайших деревень освобождённый от лесных деревьев. За полтора года оккупации здешних мест склоны холма оказались сплошь усеяны острыми кольями – столько неугодных выявил для себя Эрих Траурихлиген. И сейчас, в этот самый страшный момент на “Весёлую поляну” приволокли Константина Сенцова. Выкупавшись в болоте, Сенцов был мокр до нитки, дрожал на промозглом злом ветерке и думал лишь о Кате. Траурихлиген уже позвонил в свой “Краузеберг” и распорядился, чтобы Катю тоже тащили сюда – на казнь. “Хоть бы они успели спасти её! Хоть бы успели!” – эти мысли яростно таранили сенцовский мозг, заняли его весь, и Сенцов даже не замечал, что продрог до костей и начинает хлюпать носом. Его самого казнить пока не собирались – два солдата просто удерживали его под руки, а третий – на мушке автомата. Траурихлиген с довольным видом расхаживал поодаль, шелестя своим зловещим плащом, а Сенцов тихонько прощался с жизнью. Что сделает Траурихлиген, если его фашисты не обнаружат Катю в подвале? Отыграется на Сенцове, казнив его. И Сенцов уже был готов принять мучительную смерть... -Старлей, беги, я их задержу! – внезапно раздалось над ухом Константина, и последний аж подпрыгнул от неожиданности.

Обернувшись резким рывком, Сенцов ухитрился глянуть через плечо и с изумлением увидел Рыбкина, в правой руке которого сверкала базука. Рыбкин замахнулся свободной левой рукой и навернул богатырскую оплеуху солдату, который удерживал Константина. -Беги! – повторил Рыбкин, вскидывая базуку. – Я справлюсь! Сенцов от удивления застрял. Он глупо торчал посреди дурацкой “Весёлой поляны” и пялился перед собой, в неизвестную точку макрокосма. -Ещё турист?! – взорвался неприятный голос Траурихлигена, и потом – Рыбкин спихнул Сенцова в небольшой пологий овражек, и прямо над головой Константина прострекотала автоматная очередь. Пули врезались в землю перед лицом Сенцова, в глаза брызнули мелкие камни. -Чёрт возьми! – Сенцов, наконец, очнулся, высунул нос и решил бежать. Выпрыгнув из овражка, он что было прыти, понёсся прочь. А Рыбкин поднял базуку и влепил ракету как раз в то место, где стоял и палил из автомата Эрих Траурихлиген. Траурихлиген совершил гигантский прыжок и залёг где-то за лесом кольев, ракета взорвалась, на миг оглушив Константина, в разные стороны полетели комья земли, несколько кольев сорвало с мест, расшвыряло, и они покатились куда-то в кусты. Солдаты бросились в рассыпную, тоже залегли, попытались стрелять, но Рыбкин пустил вторую ракету, и их выстрелы утихли. Борясь со звоном в ушах, Сенцов на бегу звал Рыбкина, но не мог услышать, отзывается тот или нет. Константин пёр вперёд, а когда лёгкие устали хватать воздух, а ноги размякли – скатился в какую-то вымоину и затих. Он отсидится тут, пока не отдохнёт, а потом... -Старлей! – кто-то хлопнул Сенцова по плечу, а Сенцов испугался так, будто бы на него набросился волк. -А! – взвизгнул он, отшатнувшись, а по телу пробежала неприятная дрожь. -Да не дрейфь, это я! – хихикнул знакомый голос, Константин разлепил зажмуренный глаз и вновь узрел Рыбкина и его базуку. -Я их там здорово распушил! – сообщил Сенцову Рыбкин, поигрывая грозным оружием. – Кажется, вальнул парочку... И, кстати, Звонящая забрала Катю, я им координаты скинул, сейчас, они и тебя заберут! Константин Сенцов переваривал информацию. Вот это Рыбкин прыткий – мало того, что отделался от докучливого шефа, выдрал где-то базуку, выручил Сенцова из лап монстра, так ещё и координаты скинул! Может быть, это Рыбкину следует сделаться дознавателем, а не Сенцову?? А Рыбкин у них всё в стажёрах бегает... Шорох в кустах отвлёк Сенцова от Рыбкина и заставил прислушаться. Ветер колышет? Птица? Нет – кто-то раздвигает руками упругие колючие ветки... раздвигает осторожно,чтобы не наделать шума... Их ищут! -Ш-ш-ш... – зашипел на ухо Рыбкин, тоже пригнувшись. -Да знаю я! – шёпотом огрызнулся Сенцов и залёг на самое дно вымоины, на илистую, грязную землю. – У тебя же базука – чего ты трусишь? -Нельзя тут базуку! – шепнул Рыбкин, улёгшись около Сенцова, пихая его в бок. – Я стрельнул только чтобы они от тебя отстали, а так – нельзя стрелять, а то получишь хроносбой! -Тише, не вопи!
– шикнул на Рыбкина Сенцов и пихнул его локтем. – Спрячься! Рыбкин там ещё что-то возился со своей громоздкой базукой, а Константин затаился, как тихий мангуст, выжидающий кобру. Изредка высовывал он нос из укрытия, из-за высокой травы, и видел, как серыми тенями шныряют вокруг солдаты Эриха Траурихлигена, как раздвигают автоматами ветви кустов, как зорко ловят каждое движение, каждый шорох. Прямо над вымоиной, в метре от Сенцова, нависла коренастая фигура того самого майора Баума, фанатично преданного Траурихлигену и глупого, как индюк. Сенцов боялся Баума: у него уши, как радары, и, если он услышит, как пыхтит с базукой Рыбкин – никому несдобровать... Баум медленно поворачивался вокруг своей оси с пистолетом в правой руке, озирал окрестности, искал, прислушивался. Но Рыбкин, наконец-то затих, Баум слышал только птичий гомон да шорох ветра в высоких раскидистых кронах. -Нашёл? – это к Бауму придвинулся Траурихлиген и тоже озирает окрестности и прислушивается... -Никак нет, – ответил Баум, и Сенцов уловил в его бесстрастном солдатском голосе тщательно скрытое сожаление: не может выслужиться. -Продолжайте искать! – выплюнул Траурихлиген. – Они мне нужны оба! Второй нехрон обязательно должен знать, куда дели туристку Сенцова! Константин Сенцов упёрся в самое дно вымоины, если бы он мог – зарылся бы в грязь. Он вдыхал прохладную сырость с земли, и в носу у него начинало противно чесаться. Хоть бы они уползли куда подальше, пока Сенцов не чихнул... Чёрт! Так всегда бывает с Сенцовым: когда нужно сидеть тихо – предательски свербит в носу. И не просто так себе, чуть-чуть почёсывается, а дерёт так, как могли бы драть саблезубые тигры... И почесать же нельзя: если Сенцов пошевелит рукой – его услышат... -Прочесать здесь всё! – приказывал тем временем Эрих Траурихлиген, грозно сверкая злобными глазами. – Не стойте, за работу! Слава богу, солдаты начали шевелиться и уходить дальше, в чащу. Но Баум и Траурихлиген всё ещё торчат над Сенцовым и о чём-то тихонько болтают... А Сенцов уже не может терпеть... -А-А-АПЧХИ!!!! – проревело над лесом, разнеслось эхом, многократно отразилось от древесных стволов. -Блин! – сморщился Рыбкин, а Баум и Траурихлиген скакнули к ним, ощетинились оружием. Баум откинул дулом косматую ветку и тут же обнаружил обоих. -Попались! – обрадовался Траурихлиген и крикнул солдатам: -Сюда! Взять их на прицел! Сенцов тёр нос и понимал, что испортил всё на свете, а позади него вскочил на ноги отважный Рыбкин. -Ну уж, нет! – крикнул он с храбростью Геракла, вскинул базуку, его палец упёрся в курок. Сейчас, он выстрелит Траурихлигену в лоб... ракетой... Эрих Траурихлиген тут же схватился за свой автомат и нажал на курок секундой раньше, чем это сделал бы Рыбкин. Треснула короткая чёткая очередь, вспугнув крикливых птиц. -Ай! – истошно взвизгнул Рыбкин, его клетчатая рубашка покрылась кровавыми пятнами, рука выпустила базуку, а спустя миг храбрый стажёр рухнул навзничь и скатился в вымоину. -Нет! Рыбкин! – панически заверещал Сенцов, ринулся к другу... -Стоять! – резкий голос остановил Константина, пригвоздил к месту. Сенцов застыл и медленно поворачивал голову, тупо таращился то на Траурихлигена, то на Баума. -Сколько же с тобой возни! – плюнул Траурихлиген, опустив автомат. – Но базука пригодится, спасибо! -Ты... убил Рыбкина... – пискнул Сенцов, давясь комком, который собрался в горле. Ведь это он, Сенцов виноват: расчихался тут, слизняк безмозглый! -Вылезай! – приказал Траурихлиген, Сенцов занёс ногу, чтобы послушно выползти из ямы и сесть на кол, как вдруг из-за кустов за его спиной стрекотнул автомат, очередь горячих пуль разогнала солдат, заставила Баума забиться за дерево, Траурихлигена – нырнуть в какую-то трещину. -Жив? – осведомилась Звонящая. – Еле нашли тебя! По всему лесу колесишь! Бежим отсюда, а то они очухаются и настреляют нам! -Там... – булькнул Сенцов, пытаясь сказать про Рыбкина, но Звонящая поволокла его за рукав. -Кисель! – сказала она. – Давай, шагай, мы Катю нашли! -Рыбень где? – вылез из хаоса листьев Бисмарк. – Чёрт, Рыбню в бубен дам! Константин открыл рот, но тут у его ног землю рядочком прошили пули, Сенцов отпрянул, побежал, потому что Звонящая толкнула его. Позади Сенцова прыжками мчался Красный, оборачивался временами и гвоздил из МР-38 в ответ на те очереди, которые летели в него и в Сенцова. -Стоять, букашки! – ревел, преследуя, Траурихлиген. – Теперь я вас всех поймал! Он стрелял, не переставая и пули свистели над несчастной головой Константина. Сенцов так и не признался, что угробил Рыбкина... бах! бах! бах! – и ствол дерева в сантиметре от его груди покрылся круглыми дырками, Сенцов нырнул вниз, оступился и покатился кубарем под какую-то крутую горку, больно ударяясь боками. -Кисель! -Стоять! бах! бах! -Да ловите его! – закружилось над головой, а потом – Сенцов плюхнулся в мелкую воду. Бока болели, кажется, пострадала нога, да и голова тоже не на месте... Сенцов, кряхтя и охая, тяжело поднялся. Вода капала с его измочаленной одежды, башмаки хлюпали. Он оказался на мокром берегу какого-то большого озера, над его головой, на высоком отвесном берегу стояли толстые ивы, ветки которых опускались к самой воде. -Старлей! – рявкнули над его головой, и Сенцову от боли и страха показалось, что рявкнул Траурихлиген, наставив игрек-шмайссер. -А? – булькнул Сенцов, решив, что будет до последнего драться с проклятым фашистом. За товарищей. За Катю! -Бэ! – рявкнули сверху, и Сенцов увидел над собой свирепую Звонящую. Начальница была так свирепа, что казалось, она сейчас сама усадит Сенцова на кол и не поморщится даже при этом. – Подрывайся, давай, слизняк безмозглый, хватит мокнуть, чёрт! Прорычав, Звонящая жёстко схватила Сенцова за ободранный воротник, дёрнула, водворив на ноги и поволокла за собой, всё дёргая и злобно рыча. Сенцов никак не мог вырваться, чтобы пойти самостоятельно, а Звонящая тащила его, заставляя натыкаться на острые ветки, пеньки и листья. -Стоять! – в который раз рявкнула она, швырнув Сенцова, и Константин устоял только благодаря тому, что налетел на унылого Бисмарка. Бисмарк только вздохнул, таращась куда-то вниз, и Константин понял, что они нашли беднягу Рыбкина, обступили его и горюют над ним... Кроме Бисмарка тут топтался и Красный, шмыгая разбитым носом, а Звонящая рычала, виня в смерти Рыбкина Константина. -Вот, смотри, что ты наделал!! – рыкнула она, схватив Сенцова за затылок и силой заставив его посмотреть на бедное пристреленное тело Рыбкина. Несчастный стажёр лежал неподвижно, наполовину скрытый высокими лесными травами и синими цветками-колокольчиками, но вдруг Сенцов заметил, как он слабо шевельнулся, приоткрывая глаза... -Звонящая... – прошептал Сенцов, не отрывая завороженных глаз от дрожащего в траве стажёра. – Он живой... -Да? – булькнула Звонящая, вперив взгляд свой в Рыбкина... Мимо её уха просвистела пуля, врезавшись в стол ближайшей ивы. -Саид, стреляют... – уныло пошутил Красный. – Пойду, проверю... -И я пойду... – вздохнул Бисмарк, потащившись за Красным, лишь бы не видеть бедного Рыбкина, который уже был не жилец. Да, легче фашистов бить, чем смотреть, как беспомощно умирает бедный Рыбкин... Константин хотел было, пойти с ними на войну, но Звонящая впилась в него, не пустив. -Ты виноват! – постановила она, оскалившись и став похожей на Траурихлигена. -Эй, он что-то говорит... – Сенцов решил отвлечь её от себя и обратив внимание на Рыбкина. -Я узнал тайну настоящего Буквоеда... – выдавливал Рыбкин, ворочая головой. – Буквоед... Буквоед... – горя в агонии, стажёр не говорил, а булькал, Сенцов не мог понять ни слова... -Костенька, кто это? – слабым, перепуганным голоском спросила Катя, топчась поодаль и смотря то на Сенцова, то на умирающего Рыбкина своими глазами, полными слёз. – Что это? Сенцов замялся, не зная что отвечать, а Катя разрыдалась от страха, едва держась на ногах. -Катенька... – Сенцов попытался поддержать её, однако шокированная происходящим, Катя зло отпихнула его, выкрикнув: -Прочь! – и замахала руками в отчаянной истерике. -Старлей!! – взорвалось над сенцовским ухом и Константин от страха аж подпрыгнул, решив, что его догнал Траурихлиген и сейчас на кол потащит. -А?? – взвизгнул Сенцов, когда на его плечо обрушился хлопок, сродни взрыву гранаты. -Бэ!! – над Сенцовым стоял не Траурихлиген, а Звонящая, но рычала она ещё свирепее Траурихлигена. – Слизняк безмозглый! Как ты Рыбкина-то угробил?? -А... он сам... – пробулькал Сенцов, а Рыбкин у его ног испустил дух. -Застрелился?? – съехидничала Звонящая, больно ткнув Сенцова кулаком в бок. – Какого чёрта ты его вызвал?? Мы его с собой на задание не брали!! -Он... сам пришёл... – тупо протарахтел Сенцов, а между кустами уже строчили горячие пули, ссекая листву. Не выдержав ужасающей реальности, Катя охнула и упала в обморок, осев в траву рядом с мёртвым Рыбкиным. -Дурень! – плюнула Звонящая, отвесив Сенцову подзатыльник не хуже Бисмарка. – Тащись уже – на Базе прочихвощу так, что костей не соберёшь!! -А... Звонящая, я слышал, что твой флиппер с осциллятором, – осторожно напомнил Сенцов, опасаясь, как бы Звонящая не осатанела и не пристрелила его за Рыбкина. -Да! – рубанула Звонящая и включила игрек-передатчик, чтобы спросить у Репейника, починил он там свой шкаф или нет ещё? Если нет – она запустит свой, недоработанный осциллятор... -Ну, как там, Репейник? – осведомилась она, когда тот ответил. -Не починил, он искрит... – проныл в ответ Репейник, и его голос кряхтел вперемешку с каким-то треском, похожим на треск короткого замыкания. -Так, я включаю свой осциллятор! – гневно постановила Звонящая. – Траурихлиген загнал нас в угол и Рыбкина угробил! Я не могу дальше подвергать команду опасности! -Стой! Стой! – запищал Репейник. – Я тебе говорил: твой осциллятор недоработан!! -А твой – искрит! – огрызнулась Звонящая, тыкая пальцами кнопки на своём наручном трансхроне, запуская его в режиме осцилляции и обратного проброса. -Братья, у нас гости! – эту новость принёс на хвосте Красный, вынырнув из-за куста, а вслед за ним вынырнул и Бисмарк с автоматом. На бегу он обернулся и пустил очередь в того, кто за ними гнался, невидимый в хаосе листвы. Наткнувшись на Катю, здоровяк прекратил палить, присел и взял её на руки, перебросив через плечо. -Ты Старлей с ней поосторожней, – остерёг он, придерживая Катю одной рукой, свободной от оружия. -Ребята, готовьтесь к пробросу! – скомандовала Звонящая, набирая на трансхроне координаты обратного перемещения. – Сейчас немножко встряхнёт... бах! – раздалось в воздухе, из ниоткуда прилетела одна-единственная пуля и угодила точно в бесценный трансхрон, не зацепив Звонящей даже палец. Из маленького чёрного приборчика выскочила белая искра и он замер, сломанный, с дыркою посередине. -Чёрт! – воскликнула Звонящая, замотав рукой. – Что за??? -Никто никуда не полетит! – голос Траурихлигена звучал сталью, Траурихлиген вышел из-за толстой ивы, забил в кобуру “люггер” и прочно установился на отвесном берегу, спиной к обрыву, скрестив руки на груди, а на плечах у него висели целых два автомата. – Я хотел изловить одного туриста, а поймал всех сразу! Сдавайтесь, нехрональные черви, вы все окружены! – фашист засмеялся злобным сумасшедшим смехом, а по спине Сенцова поскакали холодные мурашки. Он тут не один, Траурихлиген – кажется, их сурово окружили... Оглядевшись, Константин заметил, как из зарослей неподалеку выделяется суровый широкотелый Баум, с другой стороны вылазит затянутый ремнем эсэсовец Заммер... С целым гарнизоном эсэсовцев, вон они, рассредоточены под каждым кустом здесь...

– Ложимся, – шепотом скомандовала Звонящая, опускаясь вниз, теряясь в листве... Ситуация ужасна: хоть листва и скрывает, страшные нехрональные солдаты не видят цели... но не могут же они лежать тут вечно... Осциллятор Репейника искрит, трансхрон Звонящей – тоже теперь искрит, а перед Сенцовым Бисмарк уложил обморочную Катю и прячет ее, прикрывая листьями. Сенцов с досадой загребал руками землю, а Красный вскинул автомат, решая, кого бы ему убить: Баума, Заммера, или, все же, Траурихлигена можно пустить в расход?? Звонящая тут же пригнула бешеное дуло Красного к земле.

– Их нельзя убивать! – шепнула она, а из трансхрона снопиками били искры, лишая надежды на возвращение. – Никого, ни одного! Солдат только можно, они мало влияют, а командиров – нет: их придется заменять... -А что же делать? – удивился Красный, но автомат опустил: не хотел как-то играть роль ни Баума, ни тем более, этого Заммера, который, кажется, псих какой-то, раз так затягивает дурацкий свой ремень. Ну, пузцо у него, ну и что теперь – задохнуться?? -Хитрость! – шепнула в ответ Звонящая.... – Я встаю, а вы – ползите.

– Мы тебя не бросим... – Сенцов решил ей возразить, но Звонящая сурово сдвинула брови. – Тут командир – я! – отрезала она, как бритвой. – А ты, слизень, Катю свою тащи!

Да, она командир, хитрить должна она, и должна спасти отряд и дать вытащить Катю из проклятой хронодыры. Лежа лицом в землю, Константин видел, как храбрая начальница самоотверженно встает на ноги, покидая укрытие... Теперь ее отлично видно: листья больше не прячут, она как на ладони под прицелом фашистов... Сенцов похолодел: ценой хитрости станет ее жизнь, она отвлекает врагов, давая остальным сбежать...

– Старлей, Катю берем, – шепнул Сенцову Бисмарк...

– Я сдаюсь, – сказала демаскированная Звонящая Траурихлигену и подняла руки вверх...

Оскаленный от ярости, рычащий, жуткий Траурихлиген, вооруженный двумя автоматами, внезапно перестал рычать и изменился в лице. Спрятал свои клыки, а его прищуренные, острые глаза расширились, стали большими, странными... Он даже разжал свои руки в перчатках, выпустив смертоносные автоматы. Помогая Бисмарку утаскивать кустами Катю, Сенцов видел то непонятное выражение, которым сменилась испепеляющая ярость на лице Траурихлигена. Автоматы бесполезно болтались на его широких плечах, и вообще этот ужасный немецкий генерал-палач теперь тупо торчит и бестолково глазеет... А бесстрашная Звонящая шагает к нему с поднятыми руками, ценою своей жизни спасая жизнь всех остальных и, главное – любимой и милой Сенцову Кати...

– Я сдаюсь, можете меня расстрелять, – произнесла начальница, видимо, прощаясь с жизнью, но не опуская взгляда в землю – как настоящий храбрый красноармеец или партизан, смотрела она в дьявольские глаза убийцы... А из-за куста в нее уже целится Баум, спускает курок....

– Давай, Старлей, быстрее, не торчи! – Сенцов понял, что застопорился, и его подпихивает Красный...

– А она? – Сенцов не мог бросить Звонящую, рвался ее спасти...

– Катю спасай... – обреченным голосом напутствовал Красный, и Сенцов понял, что они с начальницей уже попрощались, и снова взял Катины ноги, со страхом в душе, со злостью к Красному... Баум шевельнул пальцем на курке...

Внезапно Траурихлиген вскинул свои автоматы, выплюнув леденящий кровь вопль, и выпалил очередями, но не в Звонящую, а в Баума, выбив его пистолет за секунду до выстрела, разорвав его плащ и китель, отшвырнув майора в кусты... Кажется, он его вообще, убил... Но, зачем?? И вообще, они как-то смешались, эти фашисты, озлобленно закаркали, палили куда придется...

– Бежииим!!! – заорала Звонящая и тоже побежала, воспользовавшись замешательством врагов... Бисмарк тут же вскинул Катю на плечо, вскочил на ноги и понесся прочь, Сенцов за ним, и Красный поспевал. Позади бесновались фашисты: палили, кричали...