Турнир четырёх стихий

Кин Мэй

В какой-то момент я думаю, что вот-вот упаду. Ведь подобные неожиданности вполне стоят концентрации. Однако меня слегка придерживают за руку, чуть выше локтя, а затем неожиданно впечатывают в холодное стекло, сквозь которое видно, как огромная белоснежная Луна, отдающая голубоватым свечением, проступает сквозь плотные грозовые тучи.

Резкий вздох — тут же вырывается из моей груди, стоит лишь почувствовать разгорячённой кожей холодную гладкую поверхность стекла. Но, когда это чувство неожиданности, заставшей меня, более-менее притупляется, я фокусирую взгляд на человеке, решившемся на такой опрометчивый

поступок.

— Вы преследуете меня, мисс Мейлоу? — слышу я насмешливый, вкрадчивый голос, который мне так знаком и от которого мои внутренности каждый раз скручиваются в тугой узел, заставляя испытывать противоречивые чувства.

Я быстро моргаю, пытаясь привыкнуть к полутеням, а затем замечаю на себе знакомый и до боли раздражающий взгляд. Однако тот факт, что одной рукой он продолжает нагло удерживать меня за запястье, а другой — спокойно касаться талии — заставляет меня дышать через раз.

— По-моему, в данном положении этот вопрос должна задавать вам я, мистер Дэльер, — не без иронии в голосе, произношу я, а затем выдыхаю, пытаясь разогнать застывшую в жилах кровь.

Он самодовольно ухмыляется, а затем упрямо поджимает губы, продолжая бессовестным образом смотреть на меня так, словно я выставочный товар или же экспонат в музее.

Не знаю, сколько проходит секунд, а может быть и минут, во время которых мы не перестаём сверлить друг друга испепеляющим и вместе с этим насмешливым взглядом, который порой кажется куда более обжигающим, чем само пламя. Но Лукас наконец-таки разжимает свою стальную хватку и опускает руки, засунув их в карманы чёрных джинсов. После чего предусмотрительно делает шаг назад.

Мысленно выдыхаю и отстраняюсь от окна, сложив руки на груди.

— Я знаю — ты что-то скрываешь, — вдруг уверенным голосом, не терпящим каких-либо возражений, произносит он и снова делает шаг вперёд, наседая на меня, словно так — я бесспорно выложу ему все свои тайны.

Признаюсь, на долю секунд моё сердце ухает в пятки, перестав биться и тем самым подавать какие-либо признаки жизни. Ведь подобные заявления вполне могут стоит мне в будущем жизни. Но, хорошенько пораскинув мозгами, я понимаю, что это невозможно. Последнее время я вела себя сдержанно и осторожно. Следовательно, и натолкнуть его на определённые мысли — не могла. Он просто не может знать мою тайну.

Именно это осознание помогает мне взять себя в руки и даже усмехнуться, сбросив секундную маску оцепенения.

— У каждого из нас есть скелеты в шкафу. Что в этом криминального?

— То есть ты не отрицаешь данного факта? — Он с интересом заглядывает в мои глаза. Но потому, как напряжены его руки, и как маленькая жилка на шее с каждой секундой бьётся сильнее, я понимаю — он в нетерпении. Что в очередной раз доказывает мне — у него есть лишь незначительные предположения.

— То есть — я могу сказать тоже о тебе. — Я делаю решительный шаг вперёд и заглядываю в его глаза. едва склонив голову на бок. — Что же скрывает наш принц? Уверена, у него скелетов не меньше…

Он повторяет моё движение, словно зеркало, а затем произносит:

— Давай-ка разъясню тебе одну вещь, дорогая, — особо выделив последнее слово, с презрительной усмешкой произносит он. — Игры с огнём приводят к определённым последствиям. А

значит — будь готова к тому, что всегда можно сгореть заживо.

— Давай-ка разъясню тебе одну вещь, дорогой, — с той же интонацией говорю я, не без издёвки. — В этом мире нет ничего невозможного. Стоит лишь захотеть…

Улыбаюсь ему краешком губ, зная, что покорять стихии — моя природа. А значит и с маленьким, буйным огоньком — справлюсь! Главное желание. А уж способы и силы — найдутся!

Он смеётся, не скрывая своего неверия. А затем, когда волна унижения, сквозящего в этих мелодичных, хрипловатых звуках, более-менее притупляется — его взгляд становится цепким и пронзительным, словно у хищника, упорно наблюдающего за жертвой, которую он выслеживал и наконец-таки заманил в свои сети.

— Всё, что ты видишь, — Он делает шаг вперёд, и я инстинктивно отступаю назад, — принадлежит мне. Всё, что ты хоть как-то любишь, — Очередной шаг вперёд, заставляющий меня несмело шагнуть назад, — в какой-то степени принадлежит мне. И даже воздух, — Последний шаг — и вот я снова чувствую своей кожей холод, покалывающий кожу, тем самым оказавшись в ловушке из его рук. А ведь не так давно мне казалось, что я ловко выскользнула из его захвата. Но — это иллюзия, которую он в очередной раз умело расставил, дав мне возможность думать, что я контролирую ситуацию, — принадлежит мне, — с самодовольным выражением лица заканчивает он свою фразу.

С силой сжимаю челюсть, чувствуя, как начинает сводить мышцы. Сердце в моей груди отбивает бешеный ритм, словно точно выверенные удары по барабану, увеличивающиеся в своей силе. Руки непроизвольно сжимаются в кулаки, а губы уже едва подрагивают от переизбытка чувств.

А всё потому, что он прав.

Прав во всем, черт возьми!

Кто он!?

И кто я?..

Но как же не хочется осознавать тот факт, что ты лишь одна из множества птиц, которая не вправе взлететь без должного на то разрешения…

— Я. Тебя. Ненавижу, — почти полушепот — медленный, с чувственной расстановкой.

Наши лица неожиданно оказываются в паре сантиметров друг от друга. И, когда мне вдруг кажется, что его губы бессовестным образом вот-вот коснутся моих, снова опалят своим жарким дыханием, заставляющим делать рваный вдох и чувствовать, как подгибаются колени, — со стороны слышится непонятный шорох.

Этой минутной заминки, установившейся между нами и разорвавшей напряжение, витающее в воздухе, словно пламенные искры, хватает, чтобы воспользоваться моментом и сбежать. Ловко вывернуться из его объятий и скрыться в очередных лозах, здешних растений, услышав при этом недовольный голос Мелании:

— Вот ты где! Я тебя потеряла, Лукас! Что ты здесь делаешь? И…с кем ты разговаривал?..

Ускоряю шаг, почти срываясь на бег, и прикрываю глаза, делая глубокий вдох. На мгновение мне кажется, что я до сих пор чувствую жар, исходящий от него. Его горячее, но вместе с тем ледяное дыхание и то, как мое сердце в разы ускоряет привычный ритм.

Мне все больше кажется, что я теряюсь в собственном омуте из противоречивых мыслей и чувств, которые каждый раз — снова и снова утягивают меня в совершенно противоположные концы, будто бы два разных клана, готовящихся к войне. И это просто разрывает меня на части!