Творение. История искусства с самого начала
Шрифт:
Христианские атрибуты мавзолея, названного Санта-Констанца, были, по всей видимости, добавлены уже после того, как постройка была освящена. И всё же в его убранстве светится дух новой веры. Если римские мозаики изготавливались из цветных камней и покрывали пол, то христианские художники использовали смальту (разноцветное стекло) в сочетании с сусальным золотом и серебром, придававшими изображению свечение, которое наполняло собой пространство; и располагали мозаику на стенах и сводах.
Сверкающая смальтовая мозаика стала самым эффектным средством христианской изобразительности на протяжении нескольких веков после обращения Константина. Роскошные картины природного изобилия и земного рая на стенах, арках, колоннах и сводах символизировали силу и красоту христианского спасения. В траве под ногами Христа росли цветы, там же паслись
Серебряное блюдо со сценой охоты царя Арташира II (правление 379–383) на львов. Около 380. Диаметр 28 см
Художники, создававшие эти образы, учились ремеслу в константинопольских мастерских, говорили по-гречески, но при этом хотели чувствовать себя частью большого Рима, который сам был наследником славы Перикловых Афин и космополитизма эллинистического мира. Кроме того, они были знакомы и с другими изобразительными традициями: находили наслаждение в природе и черпали творческое вдохновение в образах персидского и арабского востока. Империя Сасанидов стала последним вздохом Древней Персии, на протяжении четырех веков являвшейся самым грозным соперником Римской Византии. Правители Сасанидов видели себя наследниками древней иранской культуры, уходящей корнями к династии Ахеменидов и временам Персеполиса. В столице царства Сасанидов Ктесифоне, к югу от Багдада, богатство Персидской империи нашло выражение в царском дворце Таки-Кисра, построенном в VI веке для Хосрова I и ставшем предметом зависти для правителей последующих столетий. Тронный зал Хосрова в Ктесифоне, расположенный под гигантской кирпичной аркой, был украшен цветными мраморными панно и мозаиками, не менее пышными, чем в византийских церквах и дворцах.
Начиная с царствования Шапура II в IV веке на сасанидских столовых блюдах стали изображать сцены царской охоты, где царь представлялся в образе воина. Сасанидам действительно было чем гордиться, ведь они разбили римлян в битве при Эдессе в 260 году (через несколько лет после того, как разрушили город Дура-Европос) и взяли в плен императора Валериана. Изображения на их серебряных блюдах ясно свидетельствуют о том, что они заимствованы из римских мастерских: танцующие нимфы и юные воины восходят к античным прототипам; однако храбрый правитель, стреляющий из лука верхом на коне, а также благородные черты убитых им львов возвращают нас к образам Древнего Ирана и Месопотамии и каменным рельефам, изображавшим охоту на львов в ассирийском дворце царя Ашшурбанапала, созданным более тысячи лет назад.
Серебряное блюдо со сценой битвы Давида и Голиафа (деталь). 629–630. Диаметр 49,4 см
Серебряных дел мастера в Константинополе также использовали систему старых римских образов для украшения самых дорогих изделий. Набор из девяти серебряных блюд, изготовленный в начале VII века, покрыт чеканными изображениями сцен из жизни иудейского царя Давида, взятых из ветхозаветной книги пророка Самуила. В битве с Голиафом Давид показан в развевающихся одеждах, напоминающих театрально-поэтический стиль эллинистической скульптуры. У Давида развитое, мускулистое тело, в нем чувствуется легкость и грация древнего языческого мира.
Судя по клейму на посуде, она была изготовлена в эпоху царствования императора Ираклия и, возможно, в память о его победе над персами-сасанидами в 628–629 годах, в результате которой он вернул Иерусалим и занял Ктесифон — на тот момент один из самых крупных городов мира. И хотя в позднеримскую эпоху роскошные серебряные блюда изготавливались часто, этот набор, возможно, создавался специально, чтобы затмить знаменитые серебряные изделия сасанидских царей, ставшие к тому времени настоящей антикварной ценностью, и продемонстрировать победу христианства над религией персов — зороастризмом. Библейский царь Давид служил для византийских императоров примером: благоразумным и справедливым правителем, победителем великана,
Обращение Константина в христианство в IV веке стало поворотным моментом для самой религии, но в гораздо меньшей степени для христианского искусства. Лишь два столетия спустя, в VI веке, в период правления императора Юстиниана и императрицы Феодоры, Константинополь становится блестящей цитаделью христианской империи, каким он и остался в истории. В области политики достижением Юстиниана стало отвоевание западных римских территорий, потерянных в предыдущем веке: он победил вандалов в Африке, вестготов в Испании и остготов на Апеннинском полуострове. Ортодоксальная христианская вера снова возобладала над ересями — отклонениями от христианской доктрины, — которые расцвели среди германских народов на западе.
Константинополь больше, чем когда-либо, стал средоточием огромной сети творческих новшеств и новых идей, одной из поистине величайших мировых столиц, с которой мог соперничать лишь Чанъань (столица китайской империи Тан) на востоке. Христианство проникало далеко вглубь Азии, христианское население процветало в таких знаковых городах, как Самарканд, а архиепископства были основаны даже в Кашгаре, городе-оазисе, являвшемся воротами Китая на Великом шелковом пути. Именно по Великому шелковому пути вместе с торговыми караванами, в мешках купцов и в сердцах паломников восточные изображения и орнаменты попадали в Константинополь и смешивались с наследием древних Греции и Рима. Это был великий всемирный водоворот, в центре которого находился Константинополь, устанавливавший стандарты для изобразительного искусства и архитектуры далеко за своими пределами.
Интерьер собора Святой Софии в Константинополе (ныне Стамбул). 532–537. Современное состояние
В период правления Юстиниана были построены две церкви, которые стали символами славы Византийской империи — на востоке и на западе, — маяками, распространявшими лучи христианской веры: в Равенне, на итальянском побережье, это скромная, но невероятно прекрасная базилика Сан-Витале (Святого Виталия); а в самом Константинополе — гигантское купольное здание собора Святой Софии (впоследствии Большая мечеть Айя-София), который был освящен в день Рождества 537 года.
Первая церковь Святой Софии была построена Константином в форме базилики, позднее она была разрушена пожаром, и на ее руинах Юстиниан возвел новый храм. На сей раз посвящение Святой Софии (Премудрости Божией) было полностью оправданным: собор спроектировали два математика — Исидор Милетский и Анфимий Тралльский, использовавшие римские научные и инженерные знания. «Премудрость» они выразили в необыкновенном величии, не превзойденном и по сей день: это было «чудесное зрелище, — писал греческий богослов и историк Прокопий Кесарийский в своем труде о постройках Юстиниана, — для смотревших на него собор казался исключительным, для слышавших о нем — совершенно невероятным» [129] .
129
Прокопий Кесарийский. О постройках. I–1 / пер. С. Кондратьева. М., 1939. С. 209.
«Можно было бы сказать, что место это не извне освещается солнцем, — продолжает Прокопий, — но что блеск рождается в нем самом: такое количество света распространяется в этом храме». Гигантский центральный неф собора венчает центральный купол, покоящийся на четырех больших арках, которые, в свою очередь, поддерживаются величественными двухэтажными галереями, — и всё это создает впечатление такой воздушности, словно «возносится к небу», как писал Прокопий. Кроме того, совершенным новшеством был и акцентированный купол. Римский Пантеон производил величественное впечатление внутри, но не был предназначен, чтобы поражать издалека. Собор Святой Софии возвышался над городом, над окружающим его морем и землями, символизируя одновременно и человеческое, и божественное присутствие.