У смерти два лица
Шрифт:
— Может быть, я где-то видела фотографию? — предполагаю я.
За последний месяц я перелопатила весь «Гугл» в поисках любой информации о Зоуи. Воспоминание может быть вовсе и не воспоминанием. Я перегрелась на солнце и не спала больше двадцати часов. Возможно, то, что я видела, лишь результат усталости и информации, найденной в сети. Я убеждаю себя, что это возможно. Вслух же говорю:
— Миссис Спанос ведь редактор в журнале, верно? Они никогда не устраивали фотосессию в своем доме?
— Откуда ты знаешь, чем занимается Джоан? —
На этот вопрос я знаю ответ.
— Это было в подкасте Мартины. Местный краевед сказал, что она работает в журнале путешествий. Если они делали такую статью, я могла видеть ее в сети.
— Возможно…
— Когда я проходила собеседование, я искала информацию о Херрон-Миллс, — увиливаю я. — Я целую кучу блогов и статей прочитала.
Кейден откидывается на спинку стула.
— Возможно, — говорит он. — Там могло быть описание. Описания домов в Хемптонсе постоянно выкладывают в сеть.
— Клянусь, я никогда там не бывала, — я иду на попятную. — Не надо было называть это воспоминанием. Я никогда не встречала никого из Спа-носов, кроме Астер. Да и с ней столкнулась всего раз возле кафе Дженкинсов.
— Это очень странно, Анна. Ты описала ощущения. Ты описала, как там пахнет. И попала в точку.
— У меня слишком живое воображение. Когда я была маленькой, мама говорила, что я вырасту или писателем, или изобретателем. Она не так уж и ошиблась… Наверное, поэтому я постоянно рисую. Обычно я направляю все воображение в рисунки. Там ему, наверное, и место — на бумаге, — болтаю я, и Кейден смотрит на меня так, словно не знает, что думать о моем рассказе, что думать обо мне.
— Хм… — наконец произносит он. — Все это очень и очень странно, — он резко встает из-за стола. — Так что, будем кино смотреть?
Когда я пускаюсь в обратный путь в Кловелли-коттедж в половине одиннадцатого, меня ждет сообщение от Мартины:
• Просматриваю в сети список студентов Йеля. Это засада. (((
Я пытаюсь одновременно освещать дорогу фонариком одной рукой и отвечать на сообщение по телефону — другой.
Так медленнее идти, но меня радует возможность отвлечься после невероятно неловкого вечера с Кейденом. Мы почти не разговаривали весь фильм — какой-то второсортный ужастик из восьмидесятых. И как только он закончился, я ушла домой.
• В каком смысле «засада»?
Мелькают три точки — Мартина печатает ответ.
• Это не просто список. Приходится искать по сочетаниям из не менее чем трех букв. Потом я вбиваю найденные женские имена в «Гугл» и ищу их фотографии, чтобы найти похожих на Иду. И, конечно же, Иды среди них не нахожу.
• Черт… Вот это засада.
• Ты знаешь, что больше всего имен начинается на «а»? Я скоро могу перейти к «у» или дальше.
• В библиотеке же наверняка есть компьютеры? Я могу прийти после работы и помочь.
• Библиотека закрывается в четыре. Но спасибо за предложение. Я отправила пару фоток сестре подруги, второкурснице в Йеле. Она
• Ты уверена, что Ида учится в Йеле?
• Нет. Но это вероятнее всего. Она точно не из наших мест, а где еще Кейден бывает?
• Она может жить в Нью-Хейвене.
• Будем надеяться, что нет. Иначе все будет еще сложнее. Я уже проверила ее почтовый ящик. Естественно, он зарегистрирован на Иду Б. Уэллс. Так что тут тупик.
• Верно. Спасибо, Мартина.))
• Не за что. Буду держать тебя в курсе.
Я пересекаю лужайку и захожу в свой домик у бассейна. Едва дверь за мной закрывается, плечи расслабляются. Я и не подозревала, как была напряжена. Я плюхаюсь на кровать и пытаюсь привести в порядок мысли. Застекленный бассейн — часть дома Зоуи. Вероятно, прошлой ночью я стояла возле дома Зоуи. Улица называлась Кресент-Серкл, но я не могла вспомнить точный адрес. Нужно было его записать.
Я хватаю телефон. Всего минута поисков, и мои подозрения подтверждаются: дом номер сорок пять по Крссенг-Серкл принадлежит Джорджу и Джоан Спанос.
Может быть, я видела бассейн на развороте журнала, но я в этом искренне сомневаюсь. Это было воспоминание. Каким-то образом я там уже побывала.
Вместе с Зоуи.
22. ТОГДА. Июль
Херрон-Миллс, Нью-Йорк
Три звонка за две недели? У тебя все в порядке?
Я тяжело вздыхаю про себя. Никак не угадаешь. Редко звоню матери — плохо. Часто звоню — тоже плохо. Но сегодня не просто дочка звонит маме, чтобы та не беспокоилась. Сегодня у меня есть причина позвонить.
— Я не вовремя? — спрашиваю я.
— Вовсе нет, милая. Что случилось?
— Мне нужно расспросить тебя о Херрон-Миллс.
На том конце провода мама долго молчит.
— Я кое-что вспоминаю, — продолжаю я. — Например, в первую неделю здесь я могла поклясться, что уже бывала на этом самом пляже. Он совсем не похож на городские пляжи: узкий, но очень живописный. А еще здесь есть кафе-мороженое с очень красивым меню на грифельной доске.
Перечисляя странные ностальгические моменты, я и сама понимаю, что это звучит недостаточно убедительно.
— Анна.
— А еще я вспоминаю этот застекленный бассейн…
— Анна, — повторяет мама. — Это очень похоже на Стоун-Харбор.
Я останавливаюсь:
— Где это?
— Стоун-Харбор? Это в Нью-Джерси. Когда мы с твоим папой еще были вместе, мы возили тебя туда каждое лето. Там был очень красивый пляж. И ты обожала ходить в кафе-мороженое. В гостинице, где мы останавливались, был крытый бассейн. — С лианами и прочим? — с замиранием сердца спрашиваю я.
— Да, растения там были. Много лиан и цветов. Ты называла его джунглями. Не знаю даже, знала ли ты тогда, как выглядят джунгли. — Мое сердце почти останавливается.