У смерти два лица
Шрифт:
Я так сосредоточена на том, чтобы сохранить бесстрастное выражение лица, что не осознаю, что остановилась. Мои ноги прилипли к терракотовой плитке, глаза блуждают по сторонам, разглядывая пышные лианы, розовые, оранжевые и желтые цветы, изящный водопад — все те детали, которые я ожидала здесь увидеть. Собака врывается в открытую дверь и, задев мои ноги, устремляется белой молнией вперед, лая на что-то прямо перед собой, видное только ей.
— Что там, Красавица? — я присаживаюсь на корточки и снова протягиваю ей руку.
Астер
— Как ты ее назвала?
Выбрав именно этот момент, чтобы заметить, наконец, мое присутствие, собака тычется розово-белым носиком в мою ладонь. Я поднимаю голову:
— Э… Малышка Джулия, верно?
— Верно. — отвечает Астер, чуть склонив голову набок. — Мне показалось…
Астер умолкает, и Мартина прерывает неловкую тишину деликатным покашливанием.
— Здорово, да? — она обводит подбородком окружающее нас великолепие.
— Просто роскошно, — отвечаю я, выпрямляясь. — Я думала, у Беллами красивый бассейн, но это…
— У меня папа занимается дизайном, — говорит Астер.
Она уже сняла саронг и стоит возле стеклянного столика в черном танкини, наполняя три пластмассовых бокала в форме ананасов из кувшина с лимонадом.
Я снова заставляю себя двигать ногами, чтобы подойти к ней и выгрузить на стол закуски. Мартина снимает платье через голову, и под ним оказывается синий слитный купальник в крупный белый горошек с небольшой юбочкой. Не то в самом деле винтажный, не то специально сшитый в похожей манере.
— Он работал с другим архитектором, который специализировался по стеклу, и придумал этот бассейн, когда мы сюда въехали, — продолжает Астер. — Наверняка он сегодня к нам заглянет. Он тебе все уши прожужжит по поводу этого бассейна, если дашь ему волю. Будешь «Лимонный шприц»?
Она протягивает мне бокал, и я его принимаю.
— Это не настоящий коктейль, — поясняет Мартина, прежде чем я успеваю поймать губами роэовобелую бумажную соломинку. — Так что не надейся.
— Вообще-то я не пью, — говорю. — Вернее, стараюсь не пить. Так что это идеально.
Мы подходим к шезлонгам на краю бассейна и устраиваемся.
— Этот бассейн словно сошел со страниц журнала, — говорю я, прощупывая почву.
Астер смеется:
— Ну, когда у тебя папа — ландшафтный архитектор, а мама — редактор журнала, можно сказать, что они немного озабочены эстетикой.
— А у ее журнала есть сайт? — спрашиваю я.
— Кажется, нет, — отвечает Астер. — Хотя, наверное, стоило бы.
— Миссис Спанос — удивительная женщина, — добавляет Мартина. — Прошлой осенью ей делали серьезную операцию на плече, и она взяла на работе всего один выходной.
— Даже и этого не было, — говорит Астер. — Она работала прямо на больничной койке.
— Твои родители очень похожи на Беллами. Если не считать четвертого июля, я не помню, чтобы они за все лето отдыхали хотя бы день.
Мартина пожимает плечами:
— Тут все так. Когда люди слышат слово «Хемптонс», они
Я снимаю промокшие шорты и футболку и вешаю их на спинку стула, хотя в такой сырости они вряд ли высохнут. Солнце постепенно заходит, и дождь серебристыми струйками стекает снаружи по стеклянным стенам, и я понимаю, что впервые за это лето мне не нужен солнцезащитный крем.
Мартина и Астер начинают болтать о каких-то ребятах из их класса, а я тем временем делаю глоток коктейля. Лимонадная кислинка и пузырьки минералки на языке тоже кажутся смутно знакомыми, будто пробуждая воспоминания. Сама того не заметив, я опустошаю весь бокал.
— Вкусно, да? — спрашивает Астер, втягивая меня в разговор. — «Лимонный шприц» — фирменный напиток Джорджа Спаноса.
— Меня кто-то звал? — мы все оборачиваемся к раздвижной стеклянной двери.
Там стоит полнеющий бородач сильно за сорок. На нем клетчатые шорты для гольфа и рубашка поло цвета лайма. Малышка Джулия несколько раз радостно тявкает и спешит выбраться из-под лежанки Астер.
Пока он наклоняется, чтобы взять собаку на руки, я спешу спрятать волосы за голову и собрать их в неровную шишку с помощью резинки на запястье. Нужды в солнечных очках нет, но я все равно вытаскиваю их из сумки и надеваю. Это отец Зоуи. Я меньше всего хочу, чтобы он увидел призрака в собственном доме.
— Пап, — Астер встает с шезлонга и подходит к столику с едой. — Это подруга Мартины, Анна, — говорит она, мотнув головой в мою сторону и наполняя миску попкорном с розмарином и пармезаном.
Мистер Спанос косится на меня. Несмотря на все попытки свести к минимуму сходство с Зоуи, я понимаю, что оно никуда не делось, что сейчас он его осознает. Я несу обыкновенную чушь о том, что я — няня Пейсли, как мне нравится в Херрон-Миллс и куда я поступаю осенью. Его лицо немного расслабляется. Думаю, поток слов, хлещущий из меня, немного размывает сходство с его дочкой-отличницей.
Когда он уходит в гостиную смотреть кино с женой, я не снимаю очки. Спустя несколько минут к нам заглядывает миссис Спанос, которую я точно откуда-то помню. Наверное, видела где-нибудь в деревне. В голове всплывает мысль, что тогда у нее была другая прическа. Хотя я понятия не имею, какой она была раньше. В девять мистер Спанос заглядывает снова.
— Что-то они сегодня зачастили, — отмечает Мартина. — Впрочем, они всегда были немного…
— Склонны к гиперопеке? — смеется Астер. — Они всегда кружили над нами, словно вертолеты, но все стало намного хуже после… января.
Она умолкает.
— Это из-за меня, — брякаю я. — Я знаю, что мы до странности похожи.
Я рассказываю им о Пейсли и о том, как Эмилия позволила ей выбрать няню на лето.
— Это просто смешно! — фыркает Мартина.
— И полностью логично, — добавляет Астер. — Пейсли обожала Зоуи. Обожает.