Убить Марко Поло (рассказы)
Шрифт:
– Как его звать-то, а, дядя Жора?
– прокричал я, наклонившись к уху нашего егеря: "кукурузник" как раз поскакал на взлет.
– Да Витька это Еремин, - сказал дядя Жора.
– А лошадей уже на месте возьмем.
– Он водки вон принес целый ящик, - сказал я и замолчал, ожидая реакции егеря.
– Ну да!
– оживился дядя Жора.
– А как же! В горах денег нет, откуда там деньги. Вот бутылкой и будем платить, и самим тоже надо. Ты не бойся, обратно не потащим!
– А Марко Поло убьем или как?
– спросил я с сомнением.
– А как же!
– успокоил меня дядя Жора.
– Обязательно! И волков наловим.
– Каких волков?
– спросил я уже с дурацкой улыбкой.
– Как?
– А вот сетью, - объяснил дядя Жора и указал
Дик этого разговора не слышал, а то бы порадовался вместе со мной.
Не скажу, что я завзятый охотник, но звериную кровь могу пролить. Да, могу.
Всякой охоте предшествует продуманная тщательная подготовка, а завершает ее дружеская пирушка на природе: шипит на огне мясо, и водка, журча, бежит к печени охотников. Люди с сердечной радостью, как в добрые допотопные времена, пожирают убоину, добытую собственными руками. Тут и костер, и звездный вечер, и увлекательные лживые рассказы... Исключение составляют лишь профессиональные охотники, которые колотят дичь на продажу: те не пируют и не врут у костра.
Подготовка начинается задолго до часа стрельбы и включает в себя выслеживание, преследование, загон или засаду; всем хватает дела. Сам выстрел занимает считанные секунды: "Бах, трах!" - и кусочек обточенного свинца вонзается в тело зверя и валит его на землю. Или подранивает, и тогда он остается инвалидом на всю оставшуюся жизнь. Или пролетает мимо. В этих двух последних случаях запасливые охотники имеют в своих мешках кое-что про запас: тушенку, лучок, хлебушек. Не помирать же с голоду посреди леса или гор, если охотничья удача прошла стороной! Наоборот, этот неприятный случай надо отметить как положено и смыть горький осадок. Человек отчего выпивает? Ну это давно известно: либо от радости, либо от горя. А третьего не дано.
Наша подготовка пошла своим ходом, когда мы с Диком вышли из дверей гостиницы "Снежный барс" и сели в микроавтобус, чтобы ехать на аэродром. Около полудня мы приземлились в конечной точке - на покатом лугу, за которым бежала прыткая горная речка. На лугу белела юрта, из дырки в ее круглой крыше выползал голубоватый дымок. Тут же стояла у коновязи четверка лошадей, внимательно наблюдавших за приземлением нашего самолета.
Пилот подрулил почти к самой юрте и заглушил мотор. Образовалась приятная тишина, сквозь которую с усилием пробивался звон речных струй. Мы долетели, небо отпустило нас без ущерба и без потерь.
Заслышав тишину, из юрты вышел пожилой киргиз с усами, в парадной лисьей шапке. Придерживая полость, он пропустил нас в свое войлочное жилище, посреди которого горел невысокий костерок. У стены против входа было сложено в аккуратную стопку полдюжины разноцветных, как леденцы, одеял. Дик жадно озирался по сторонам, ему здесь нравилось.
– Абдильда это, - кивая на хозяина, сказал дядя Жора.
– Мужик стоящий: и играет, и поет.
– На чем играет?
– попытался я уточнить: в юрте не видно было ничего, хоть отдаленно напоминающего музыкальный инструмент.
– Да на всем!
– сказал дядя Жора.
– И поет.
Витька тем временем втащил, пятясь, ящик водки и установил его близ входа, на кошме. Убедившись, что ящик красиво стоит, он вытянул из ячеек две бутылки и положил их на дастархан у костра.
– Можно начинать, - сказал Витька и улыбнулся.
– Как говорится, со счастливым прибытием! Стаканы давай, Абдильда, чего телишься...
Юрта, как выяснилось вскоре, была поставлена здесь специально к нашему приезду: фирма г-на Конурбаева отрабатывала свои 9837 долларов. Дело теперь было за малым: убить Марко Поло. Ни я, ни Дик не знали, что мы потом с ним сделаем: съедим ли его здесь, в юрте, или устроим пикник на горе Хан-Тенгри. Но и неудача все же не исключалась на корню, выглядывала тайком из-за горных зубцов. Впрочем, с такими ребятами, как дядя Жора, Руслан и небритый Витька, шанс на успех был высок. О том же, как видно, думал и Дик своим американским помидором.
– Марко Поло - хороший?
– спросил он вдруг у дяди Жоры.
– Обязательно!
– рассеянно сказал дядя Жора, следивший
– Вкусный очень. Осенью у него жира на два пальца.
– За всё хорошее!
– держа стакан на уровне зубов, сказал Витька.
– И, конечно, за нашего дорогого гостя из Америки.
– Как зовут Дика, он не знал, поэтому ограничился географическими сведениями.
Охотники пили водку с облегчением. Абдильда высыпал на дастархан сваренные в бараньем жиру боорсаки, а Руслан достал из своего мешка кока-колу в жестянках, шоколадные батончики "Марс" и диетическую жевательную резинку без сахара.
– Сейчас бешбармак, а потом отдых, - объявил Абдильда.
– А на охоту завтра?
– спросил Дик.
– Завтра экскурсия, - сказал Абдильда.
– Тут, говорят, древние люди когда-то жили, интересно же.
– А на охоту когда?
– спросил Дик.
– Куда спешить?
– удивился Абдильда.
– Кушать надо, отдыхать надо!
Дядя Жора прислушивался к разговору вполуха. Подправляя пальцем непослушную вставную челюсть, он старательно жевал диетическую резинку. Шрам на его носу порозовел. На дядю Жору приятно было смотреть: накануне трудной охоты на Марко Поло этот человек был совершенно безмятежен и получал удовольствие от текущей жизни.
– Дядя Жора, - почтительно спросил я, - а что это у тебя с носом? Такие вопросы вполне уместно задавать за выпивкой, после третьей.
– Микроб укусил, - охотно объяснил дядя Жора и тычком вернул на место выскочившую челюсть.
Я хотел было спросить, как он собирается обходиться на охоте без ружья, но раздумал: недостаточно было выпито.
Часа через три об охотничьей экспедиции не заходило и речи. Говорили, дружелюбно перебивая друг друга, о заоблачных ценах в городских дуканах, о близких и дальних родственниках, о мрачных перспективах на будущее в окрестностях Хан-Тенгри и в Америке, о тающем на глазах поголовье овец, о волках, дерзко появляющихся на улицах кишлаков, и о каком-то Соловьеве, застреленном на прошлой неделе в самом центре Москвы с близкого расстояния. Собрались на постсоветском пространстве, за водкой, бывшие советские люди, и им было не до Марко Поло. Каждый предлагал свой план устройства новой жизни, отличный от других: осушить озеро Иссык-Куль и со дна пускать ракеты на Луну, или продать китайцам тянь-шаньские горы и вырученные деньги поделить поровну между гражданами, или распустить милицию и присоединиться к Соединенным Штатам Америки. Дик тоже внес предложение: всех горожан переселить сюда, в горы, поближе к природе, и пусть занимаются скотоводством; и тогда, при полной рабочей отдаче, можно будет года через три-четыре догнать Новую Зеландию по производству баранины. Такая перспектива не зажгла выпивающих. Дядя Жора меланхолично клевал перешибленным носом, а Витька, отвернувшись в сторону, громко хихикал. Да и Абдильда с Русланом не видели ничего путного в рабочем соревновании с неведомой Новой Зеландией и неодобрительно покачивали головами.
– Ты нам лучше про Америку расскажи, - попросил дядя Жора.
– Как там вообще-то? Поют, играют?
Но Дик не склонен был рассказывать про Америку, он пустился в путаный рассказ о своих приключениях в зарослях острова Борнео. Киргизы вежливо слушали Дика, а дядю Жору природа тропического острова с его змеями и крокодилами ничуть не занимала, он, поджав под себя ноги, задумчиво сидел на кошме, мурлыкая что-то себе под нос неожиданно приятным голосом.
За бешбармаком, водкой и легкими разговорами хорошо сидится. Время сбрасывает свой раковый панцирь, оно не подразделяется больше ни на минуты, ни на часы и выходит из повиновения железным стрелкам, бессмысленно бредущим по кругу. Вместе со временем возвращается к первоосновному положению и пространство. Америка уже не располагается в пятнадцати часах полета от Хан-Тенгри, за Атлантическим океаном - она просто далеко, как всякий далекий предмет: Москва или Луна. Да и Тель-Авив, хоть он и поближе, совершенно не виден; а раз так, то к чему ломать голову над тем, как там обстоят дела с иракскими ракетами - нацелены они на редакцию моей газеты или больше почему-то не нацелены?