Учитель истории
Шрифт:
— Я не «еду», я бегу, я пытаюсь спастись, а Вам дела нет до моих невзгод.
— Хе, «дело» есть, — сарказм в голосе доктора. — Только ты мне ничего не говоришь, у меня помощи и совета не просишь, а во дворец, к этим мерзавцам бегаешь… У царствующих особ — нет души, нет братства, нет человечности — ими овладевают лишь имперский дух, зараза власти, мания величия… И ты, моя дорогая, потихоньку подвергаешься этой же передающейся заразе. Да, я думаю, этот урок пойдет тебе впрок… А чтоб ты знала, кто я такой и что я многое могу в этой империи, я заставлю этого толстого Фихриста, — при этих словах Зембрия искоса с молодцеватостью глянул
Конечно, богач Фихрист на колени перед Аной не упал, да она и не желала этого. А то, что случилось, и случилось скоро, — просто поразило Ану и даже многих во дворце. Мних виртуозно применил тот прием византийского двора, который, в частности, использовал Роман Лекапин против самого Мниха и его единоверцев: нещадная борьба с инакомыслием, с иноверием. И что было самым поразительным, именно младший сын Романа, царевич Феофилакт, в раннем возрасте провозглашенный патриархом Константинополя, обвинил Фихриста в связях с родственниками в других странах, иначе — с мусульманами. Хуже этого могло быть только одно — еврейский заговор.
Затравка была дана, «псы» будто только этого и ждали, и те, кто лебезил накануне перед Фихристом, получая от него взятки, теперь кинулись его проверять, обвинять. Обнаружились приписки, низкое качество и вообще вредительство, если не измена, и самое главное, обворовывание казны и неуплата податей.
Узнав, откуда ветер «дует», Фихрист послал людей с поклоном к Ане, она сжалилась, обратилась к Мниху.
— Нет, — отвечал доктор. — Занозу надо либо с адской болью выкорчевывать, либо терпеть боль всю жизнь.
— С Лекапинами-то Вы стерпелись, — не о своем, но «нарывающем» напомнила Ана.
— Не лезь не в свои дела, — вскипел Мних. И чуть погодя, с важностью, наверное, чтобы Ана знала. — Здесь большая политика, и идет тонкая, невидимая, но беспощадная борьба. И я живу с занозой, но терпеть ее всю жизнь не собираюсь.
— И в связи с этим Вы втайне хлопочете о моем браке со вторым царем, Стефаном Лекапином. Его черед настал? И может, мой тоже?
— Замолчи! Замолчи! — запищал Мних, почернели вздутые вены на его висках, нервно запрыгал мясистый подбородок. — Как ты смеешь! Чтобы я — тебя?!
— Смею. И доподлинно знаю.
Слово за слово, и Зембрия сказал, что Ана благодаря ему обогатилась, зазналась, позабыла о своем прошлом.
— Ни в прошлом, ни в настоящем — меня не в чем упрекнуть, кроме общения с Вами, коварным и подлым, как и Ваши подопытные змеи и крысы.
— А ты — заигрываешь со всеми мужчинами византийского дворца, всех соблазняешь.
— Не заигрываю, а выбираю достойного мужчину в мужья… и не такого, как Вы — неспособного извращенца.
Это было пределом, после которого Мних полез драться, и Ана в долгу не осталась. В итоге, они более чем серьезно поругались и очень долго после этого не виделись. И все-таки доктор не удержался, в конце концов, он первым явился к Ане с извинениями и поклоном. Ана особо не противилась, лишь держалась несколько отстраненно, если не высокомерно; и если честно — Мних, несмотря на жестокую обиду, не препятствовал ей в торговых делах, хотя мог; и ныне ей нужна его помощь и поддержка в новом предприятии: столкнувшись с Фихристом, она случайно узнала, какие капиталы вращаются в сфере государственного строительства, и загорелась новой страстью, или заразилась существующей издревле алчностью.
…
— Ты скоро станешь богаче меня.
— Ха-ха-ха! — залилась смехом Ана. — Как же я могу стать богаче Вас, если на ваши ссуды существую… Вы бы лучше, дорогой мой Зембрия, процент уменьшили.
— Куда еще уменьшать, и так одна фикция.
Ана была в приподнятом настроении, она явно куда-то торопилась.
— Если бы Вы предупредили о визите, я бы осталась с Вами обедать, но у меня назначена встреча в театре… к сожалению.
— Тебя предупреждай — не предупреждай, а меня ты избегаешь, только когда деньги просить — сама, как кошка ласковая, являешься.
— Ха-ха-ха! Ну, Зембрия, мой дорогой друг и покровитель, ну, зачем же так говорить, — она вплотную придвинулась к уже сгорбленному от возраста, еще более располневшему и окончательно полысевшему доктору, нежно взяла его массивную смуглую руку своими беленькими ухоженными ручками. — А Вы правы, кредит мне еще один, на двадцать тысяч, нужен.
— Не подлизывайся. Не дам, — все-таки податливее становится тон Мниха. — Нет у меня больше свободных денег. Сама знаешь, сколько я расходую на твоего Астарха и его армию. Могла бы тоже их поддержать.
— Что? — Ана выпустила кисть доктора, отошла, в момент став серьезной. — Астарх и его тысяча воинов-кавказцев — официальная наемная армия империи, и из казны получают по пять золотых в месяц. Я знаю, Вы им тоже приплачиваете. А они, нет чтобы копить, все проматывают в злачных заведениях. И я на это им по тысяче в месяц платить не собираюсь, особенно после того, что они учинили на свадьбе Бозурко… Мне просто Астарха жалко — мои земляки от безделья совсем распоясались, весь Константинополь запугали, и от них все шарахаются, и даже я их боюсь.
— Да, ты права; армия, тем более такая — в мирное время несносное бремя, но скоро начнутся такие дела…
— И они полягут на чужбине, — стала нервничать Ана.
— Никто их не неволил, — развел руки Мних.
— «Никто их не неволил», — передразнила Ана, — только Вы их на это ловко вынудили.
— Ана, ты уже по привычке все списываешь на меня.
— Да, — недобро усмехнулась Ана, — если бы я Вас не знала… А кстати, Вам небось известно, что царь Роман Лекапин собирается разогнать эту гвардию. А Ваш тайный друг Константин Седьмой, как обычно, в защиту лишь что-то невнятное промямлил, чтоб только перед Вами оправдаться.
— Ана, — уже и Мних стал вскипать. — Не говори лишнего! Что ты несешь? На императорский дом?!
— Ой, «дом»! Прогнившая, протухшая в пороках роскошь. Как те блестящие гетеры, что на проспекте вечером стоят.
— Хм, м-да, — ядовито усмехнулся Мних. — И ты в этот дом снова рвешься?
Ана оторопела, искоса, гневно взглянула на доктора:
— Вы и это «пронюхали»?
— А что?! Только об этом весь Константинополь и твердит… Когда я два-три года назад предложил выйти замуж за Стефана Лекапина, ты меня чуть не съела. А теперь… вот что значит большие деньги, им власть нужна — и тогда это богатство и влияние. Тем более что Роман уже стар и вся власть сосредотачивается в руках Стефана… Кстати, как ты, наверное, знаешь, страстного поклонника упомянутых тобою гетер.