Угли "Embers"
Шрифт:
«Они здесь хорошо живут».
Никто из семьи Кузона не смел надеяться, что что-то выйдет все те десятилетия назад. Те покорители воды, что пережили побег Хамы, жалели об этом. Даже после того, как агенты Белого Лотоса устроили так, чтобы транспортировавший их корабль «потерялся в море» там, где Бьякко мог вмешаться…
«О, я действительно не хочу об этом вспоминать».
Тот страус-кошмарный бедлам включал в себя контрабандистов и не одно перерезанное горло. Некоторые из этих горл были невиновными. Кузона потом долго мучили кошмары.
Но даже после всего пережитого Кузон не был уверен, что они хоть кого-то спасли. Да, Южные покорители
«Давай я заберу их туда, где правит море, — предложила Карасу. — Если у них и есть надежда на выживание, то только там».
Море правило заливом Литуя. Гавань была великолепной: мелкой в устье, что заставляло приходящие корабли призадуматься, но в других местах — глубокой и без подводных камней. Пресная вода сбегала с гор, и съедобные водоросли и морские звезды попадались в изобилии. Любой капитан оценил бы такое сокровище.
«Пока горы вновь не задрожат».
И всё же ставка Карасу оправдала себя. Да, здесь не было льда, если только его не создавал человек. Но в месте, где даже сильнейший покоритель огня должен был учитывать волю Воды… Знание океана управляло жизнями их всех и придало выжившим сил.
«Некоторым», — грустно подумал Зуко, вспоминая тела, запутавшиеся в морском взморнике или вообще не найденные. Залив Литуя очень-очень хорошо умел скрывать, куда течения могли отнести тело.
«Прекрати об этом думать. Думай о чем-то ещё. Например, о Карасу». Которая, судя по последним воспоминаниям Кузона, тихо и мечтательно увивалась за одним упрямым покорителем воды, болезненно ясно понимая, что у них никогда и ничего не получится.
«Сейчас она замужем и с детьми. Я этого не предвидел. Интересно, что произошло?»
Его тетя вздохнула.
— Твоей мамы не было рядом, чтобы сказать тебе это, когда ты стал достаточно взрослым. Поэтому скажу я, как я сказала Шиле, когда она отправилась на свою первую одиночную охоту, и как я скажу Касуми, Хьято и Ауманилу, когда они овладеют своими клинками и элементами. Как только ты получаешь силу отнять жизнь, ты больше не ребенок.
«Шила», — про себя повторил Зуко, надеясь, что скоро эти имена обретут лица. Даже если он не мог остаться, он хотел узнать их. Увидеть надежду, которую Кузон и Бьякко вырвали из отчаяния Созина. Ему была нужна надежда. Просто он… так устал. Морские змеи, и Аанг, и Похититель Лиц — когда же он сможет отдохнуть?
«Шила, — снова повторил он про себя, вцепившись в мысль о будущем обеими руками. — Касуми. Хьято. Ауманил». От половины из этих имен у придворных дворян случились бы судороги. Вероятно, так и было задумано. «Кузены. Как же я скучал по тому, чтобы иметь кузенов. Интересно, смогу ли я однажды привезти сюда Вэнов?»
— Итак, — Касуми сложила руки, столь же решительная, как и Урса, разыскивающая пропавший учебник с заданием. — Прежде чем Амак потеряет из виду одного из наших деток — а они так хорошо умеют шмыгать, проказники — не хочешь рассказать мне, насколько сильна дочь Хакоды? Когда мы нашли тебя, в воде всё ещё был лед!
— …Точно. — «Это будет так неловко». — Это… была не Катара…
***
Вода струилась от руки к перепончатой лапе, сетью преследуя убегающие искры, которые крутились, вертелись и с головокружительной скоростью подныривали снизу. Сидя на каменной скамье, Хакода занял свои руки починкой куда более банальной сети, надеясь, что дело займет его разум настолько, что он не скажет
— Если вам хочется что-то порезать на кусочки, то всегда найдутся водоросли.
Хакода посмотрел налево, где седеющий покоритель воды в темно-синих и красных цветах Бьякко сплетал и расплетал воду в ледяные веревки, при этом зорко наблюдая за маленькими сорванцами-покорителями.
— Катара никогда не была такой.
— Да? — Амак заплел лед в косичку, добавив по краям украшение из инея. — Полагаю, что так. Если не было никого, кто показал бы ей в первый раз, как держать воду, ей пришлось самой во всем разбираться. Придумывать игры самой было бы затруднительно. — Он опустил глаза, а его голос стал тише. — А играть одной — ещё труднее.
— Она была не одна, — твердо возразил Хакода. — Сокка никогда этого не допустил бы. — Он вдохнул, чувствуя, как снова зашевелился его гнев. — Но все эти годы мы думали, что она последняя. Вы говорите, что никто не держит вас здесь. Почему никто из вас не вернулся?
Лед растаял в воду под толкнувшими ладонями, а затем дымка из ледяного тумана засверкала на солнце.
— Стыд, — выдохнул Амак. Вздохнул и заговорил громче. — Стыд, вождь Хакода из Южного Племени. Хотя я должен признаться, что мне интересно, из какого именно Южного Племени. Сейчас хоть кто-то хранит старые имена? Или есть просто его деревня, и их деревня, и вон та, которая нам не нравится, потому что все знают, что мы лучше, чем они? Мы всегда были такими, с тех самых пор, как наши предки покинули Север. Мы не хотели, чтобы нами управлял Северный вождь или покорители воды; мы не хотели, чтобы нами хоть кто-то управлял. И так и было. И это прекрасно работало, пока не пришел конец. Пока кто-то, кто действительно хотел причинить нам вред, не напал на нас и не прекращал нападать.
— Народу Огня нельзя было позволять заходить так далеко, — зловеще сказал Хакода. — Если бы Аватар сразился с Хозяином Огня до того, как тот напал на храмы воздуха… — он осекся, внезапно пораженный до глубины души.
Амак с удивлением приподнял брови и медленно кивнул.
— Вы тоже отец. Посчитали годы, да? Год кометы Созина был двенадцатым после смерти Року. Аватару было бы двенадцать.
«Аватару до сих пор двенадцать», — подумал Хакода, внезапно устыдившись. Он годами сражался с Хозяином Огня, надеясь дать своим детям время вырасти. На каждом берегу, где он высаживался, рано или поздно он слышал одно и то же: «Если бы Аватар не бросил нас…»
Аватару было двенадцать. Сокке было столько же, когда Хакода оставил храброго маленького мальчика в деревне, надеясь, что он будет в безопасности.
— Проклятье.
— Вы восприняли всё куда лучше, чем я, когда Карасу впервые показала мне их истории, — задумчиво заметил Амак. — Мне потребовались недели, чтобы посчитать годы и понять, что случилось. И ещё месяцы, чтобы успокоиться и осознать, сколь многое Созин поставил на тот день прилива силы и что он от этого получил. Если бы хоть какая-то часть его плана не сработала — если бы кто-то был готов противостоять покорителям огня до того, как они напали на храмы — этих ста лет войны не было бы. И люди, которых я любил, были бы живы.