Угличское дело. Кинороман

Блажиевич Денис Викторович

ХХХ

У заморского лекаря Тобина Эстерхази была своя лаборатория. С завистью Андрюха Молчанов рассматривал склянки на полках, невеликий тигель в котором цвело яркое пламя. Тобин на маленького помяса смотрел с важностью и втолковывал как не разумному. Показывал длинношеею банку со сливовой неприятной жидкостью.

– Абреа Лопус требует двухдневной подготовки. Вначале пост и молитва.

– А из чего оно состоит

это твое Абреа Лопус. Я так думаю, по цвету и запаху без вырви-глаза не обошлось. Такой крепкий колер вырви-глаз дает.

– Что за вырви-глаз такой? Тебе Андрейка латыни учится надо. Церепус конти. Чуешь как звучит. Церепус конти добавь. И элексир целебный получится, а мне две денежки в карман. А вырви-глаз твой добавь и зелье отвратное и дюжин плеток за то что не вылечил.

– Так это ж вырви-глаз и есть.

– Церепус конти.

– Вырви глаз.

Тобин отмахивается.

– Чугунный твой лоб.

Тобин занимался маленьким перегонным кубом с изящно сделанным змееевиком. Внутри куба что-то изящно бурлило. Тобин покачал меха и огонь под кубом разгорелся ярче.

– И как тебя такого невежу, царь Федор к себе взял?

– Невежа? Я какую хошь травку в лесу русском знаю. Да если хошь знать мне сам государь говорил. Икать начинаю, а когда тебя Андрейка вспоминаю, так сразу все проходит. Вот какой я лекарь.

– Тихо лекарь.
– Тобин подставил к концу змеевика узкий и мелкий сосуд.

– Что это?

– О ты еще не ведаешь, что это такое.
– Тобин протянул сосуд.
– Пробуй.

– Отчего это? От запора? Насморка?

Тобин восторженно вдыхает аромат своего буйного первача.

– Это? Это от всего - наконец с восторгом произносит Тобин.

Тогда Андрюха решился.

– Как?
– спросил Тобин.

– Во как.
– ответил Андрюха начавшему крутиться поперек своей оси толстому лекарю...

ХХХ

Через некоторое время открылась дверь лаборатории. Она выходила в закоулок с тыльной стороны дворца. Тобин за руки волок бездыханное тело Андрюхи. Ругался.

– Наливай да наливай. 20 лет здесь живу и не могу привыкнуть. И дурь и удаль. Все без края.

Его остановил Каракут.

– Подсобить?
– спросил Федор.

– А?

– Подсобить, говорю? Это ж Андрейка, помяс дворцовый. А я казак Федор Каракут. Живем рядом.

Каракут поднатужился и перекинул Андрюху через плечо.

ХХХ

Утром князь Шуйский сидел на смятой постели. Лицо опухшее и глаза невыспавшиеся. Слуга бесшумно поставил на стол чашку-плевательницу и бронзовую тонкую щеточку из конского волоса.

– Зови.
– сказал Шуйский.

Вошел

Пех и встал на том же месте, где вечером стоял Акундин. Он наблюдал, как князь Василий чистил зубы. Сплюнув в последний раз, Шуйский как-будто сейчас заметил Пеха.

– Пристав? Давно здесь?

– Зубы твои все сосчитал, княже.

– Ну, молодец. Тебе как спиться, Пех. Сниться тебе чего

– Я все свои сны давно проспал. Теперь не сплю. Пережидаю.

– Смотри-ты. И я.

– Ты ж меня не за этим звал?

– И за этим. Злорадствую помаленьку. Уж позволь. В Пелыме я тебя ждал, а теперь ты меня обожди. Доносят, что видели тебя.

– И ты видишь. Что здесь такого.

– В Угличе видели. Во дворце, когда все случилось...

Шуйский соскользнул с кровати. Пех выслушал, а потом сказал.

– Со старостой я сам разберусь.

– Разберись. Ты в этом дока. Но и заботу мою запомни. Я эту весть у себя оставил, а не дальше пустил.

– Тогда и у меня для тебя новость.

– Говори, говори. Померяемся, чья новость важнее.

Пех устало сел на лавку.

– Пех!
– удивленно сказал Шуйский.

– Слушай, князь...

Выслушав Пеха, Шуйский сел напротив Пеха.

– Значит Суббота.

– Суббота.
– подтвердил Пех.

– Суббота? Диво. Зачем здесь Суббота?

– Не то диво. Диво с кем он встречался.

– Так...

– А вот это, князь, уж действительно сон. Тот самый, который мы давно потеряли.

ХХХ

Андрюха Молчанов проснулся. Нехорошо ему было. Все что видел, видел через мутное граненное стекло.

– Здоров ты, Андрюх, спать.- сказал Каракут.

– А что? Где я? Кто ты?

– Неужель не помнишь? У Волоховой встречались...Да ты пей, пей. В раз полегчает.

Стуча зубами о край горшка, Андрюха выпил душистого рассола.

– Ух, хорошо. Ух, неплохо.

Протрезвев немного, Андрюха повернулся. Он увидел Каракута,а рядом с ним еще и Рыбку вдобавок.

– Не пойму никак, чего тебе от меня надобно, казак? Чертова Аквавита, но какие завихрения пышные! Рассолу дай.

– Дам. Когда ответишь, то что спрошу.

– Спросишь - отвечу.

– Ты царевичу снадобье готовил?

– Я. Меня сам государь послал, а потом этот немчин приехал. А меня Нагие в клеть посадили. Сказали, что я царевича опаиваю Казнить меня надо. А сами ворожить заставляли на правителя. А царевич все дрался. Это ладно, если чин такой. А животину мелкую зачем по субботам резать. Котяток да щенков всяких?

– Поди не сам он такое выдумал?

– Князь Михаил. Для здоровья правильного, царственного...

– Видишь...Нечего на царевича поклеп возводить.