Украина и Речь Посполитая в первой половине XVII в.
Шрифт:
Уже известный нам М. Рей отношения в верхушке шляхетства, непосредственно причастной к управлению государством, описал менее интеллигентно, но зато более красочно.
227
Европейские
«Следующим по значению отступлением от старопольских традиций является грех обогащения и корыстолюбия, которого, по мнению Старовольского, предки сарматов были лишены. Он напоминает, что золотые годы Польши назывались так не из-за избытка золота в сундуках, но благодаря доблестям сарматских предков, о которых ныне забывают их потомки, “лихоимство окончательно Польшу погубит”; “теперь у людей достаточно денег, золота с лихвою, но и подлости не занимать… Кто источник дороговизны? Алчные. Кто причиной кровопролития, смуты? Корыстолюбцы…”» [228] .
228
Лескинен М. В. Указ. соч. – С. 76–77.
«Причины кризиса в Речи Посполитой Ш. Старовольский видит в измене традициям. Жизнь в Польше, согласно его рассуждениям, изменилась в худшую сторону из-за нарушения древнего государственного порядка, “без которого будучи, Польша гибнет и разорению подвергается”. Основой этого порядка были старинные обычаи Речи Посполитой, когда поляки передали право управления государством королю и сенаторам. Со временем, однако, “золотая вольность” стала пониматься как произвол и самовластье, и поляки (шляхта) “пошли сами себе права измысливать, законы устанавливать, власть у короля и сената отнимать, и <…> всю полноту власти и правления себе присвоили, так что король и сенат лишь на словах остались, <…> и сословие шляхетское, вверх взвившись и воспарив на свободе <…> как птица на ветру, не дозволяя разуму обратиться к истине и праву, <…> к порядку и послушанию, решило, что ему дозволено все, что оно задумало и возжелало…”» [229] .
229
Там же. – С. 77.
«Стремление экзекуционистского движения ограничить сферу королевских полномочий принижало значение королевских законов, апеллируя к истории до писаного права (1580-е гг. – Б. Д.). Через полвека результаты успеха этого движения уже проявились: не средняя шляхта, бывшая инициатором ограничения королевской власти, но аристократия стала независимой, в том числе, и от основной массы дворянства. По сути дела, не шляхту, а именно магнатерию Ш. Старовольский упрекает в безнаказанности и своеволии. Следование традиции трактуется автором как возврат к шляхетской демократии, закрепленной в писаном праве; в возврате ее “золотой вольности” видит он единственный способ исправления Речи Посполитой» [230] .
230
Там же. – С. 78.
Таким образом, этот представитель средней шляхты (Ш. Старовольский) главными источниками бед Речи Посполитой считает засилье магнатов, ослабление центральной власти в государстве. Его можно было бы «записать» в партию сторонников усиления королевской власти, но одновременно он ратует и за усиление роли сената, составленного из высшего духовенства и тех же магнатов. («В состав сената входили придворные сановники, католические епископы, высшие земские должностные лица: воеводы и каштеляны. Члены сената назначались пожизненно и несли фактически ответственность только перед Речью Посполитой» [231] .) Сенаторы-резиденты вообще были обязаны следить за королем, чтобы он не предпринял шаги, направленные против привилегий шляхетского сословия. То есть, Ш. Старовольский ратует за движение в сторону создания более дееспособной монархии и одновременно усиления роли аристократии, которую сам же упрекает в особой развращенности и в особом удалении от эталона «сармата» даже на фоне всеобщего упадка нравов дворянства. В реальности это привело бы к установлению аристократической республики и окончательному вытеснению мелкой и средней шляхты из политической жизни государства. Тем не менее, условно мы отнесем Ш. Старовольского к «королевской партии», ввиду его особо скептического отношения к «качеству» современной
231
Тымовский М., Кеневич Я., Хольцер Е. Указ. соч. – С. 206.
В Польше первой половины XVII в. получили распространение и памфлеты, в которых излагались различные проекты обустройства и польской колонизации Украины и превращения ее в оплот Речи Посполитой на границе с Московией и Крымским ханством. В контексте борьбы шляхетства против любых попыток королей вернуть себе хотя бы частицу реальной власти обращает на внимание на себя памфлет преподобного Петра Грабовского, настоятеля Парнавского. Это произведение называется «Низовая Польша» и имеет явную «прокоролевскую» направленность.
«Автор “Низовой Польши” желает <…> превратить Украину в огромную пограничную твердыню, путь реализации этой цели он видит в том, что сегодня называется военной колонизацией. Предоставляя в пожизненное пользование или в аренду землю обедневшей шляхте, можно было бы создать польскую колонию в низовых землях, называемую собственно Низовая Польша.
Единственным правителем Низовой Польши был бы король, осуществляющий власть через назначаемых им чиновников. Лишь в период опасности и волнений король назначал бы особого, временного правителя, “гетмана или местоблюстителя”. Граждане Низовой Польши имели бы при королевском дворе своего специального представителя, именуемого “исполнителем”. Колонистами в Низовой Польше были бы не только шляхтичи, но, что более существенно, также мещане и крестьяне. Социальные различия в этих землях колонии не препятствовали бы, по мнению Грабовского, некоторому эгалитаризму среди колонистов, состоящему в том, что король жаловал бы там земельные владения одинакового размера людям одного сословия» [232] .
232
Wojcik Z. Studia z dreijow Rzeczyposplitej Szlacheckiej. // Ukraina w ramach Rzeczypospolitey do polowy XVII w. – Wroclaw, 1988. – S. 68–69.
Памфлет имеет явную антимагнатскую направленность: земли на Украине обычно жаловались представителям магнатских родов, они же получали должности старост и других должностных лиц государства, а также управителей королевских имений. Отец Грабовский же предлагает земли передавать безземельной шляхте и крестьянам. Причем все колонисты находятся непосредственно в юрисдикции короля. Таким образом, создается не только щит против татар и московитов, но и противовес магнатским приватным армиям, а королевская власть получает еще одну вооруженную опору, помимо ненадежных казаков, которые, кстати, тоже будут нейтрализованы польскими колонистами.
Стоит только добавить, что ни один проект, выдвинутый польскими публицистами по обустройству Украины, не был реализован. Но сам факт существования памфлетов с перечнем мер, направленных на усиление власти монарха, свидетельствует, что у реальной власти магнатов в Речи Посполитой существовала оппозиция в среде более мелкого шляхетства, обеспокоенного ухудшением своего положения, например, обезземеливания.
Противоречия между магнатами, «партией оберегания вольностей», и, условно говоря, «королевской партией» прослеживаются и в материалах работы сеймов и публицистике того времени.
«Политическая публицистика данной эпохи, правда, вскользь, на полях, называет-таки недостатки парламентской системы шляхетской Речи Посполитой. Самуэль Твардовский из Скшипной в 1640-ом году видит причину бесплодного роспуска двух сеймов (1637 и 1639) во взаимном недоверии между шляхтой и королем. В это время больше всего пасквилей, нацеленных против Оссолинского, на него, между прочим, возлагается вина за недостатки в работе палаты. Второе место с точки зрения количества нападок у самого короля, обвиняемого в желании лишить палату влияния на судьбы страны. Однако же не удается найти призывов к необходимым реформам, или же попыток понять причины недостатков в работе польской парламентской системы» [233] . Что и неудивительно, ибо шляхтич концентрировал свои представления о традиции в идеале общественного и государственного устройства. Потому специфика шляхетской традиционности состоит в акцентированности на политическом наследии. Образом этого консерватизма становится государство «сарматов», политической системе которого присуща «золотая шляхетская вольность», передаваемые по наследству честь, гордость и привилегии шляхетского сословия.
233
Holdys S. Praktyka parlamentarna za panowanie Wladislawa IV Wazy.
– Wroclaw, 1991. – S. 124.