Украина и Речь Посполитая в первой половине XVII в.
Шрифт:
Существовало и определенное недоверие между сеймовыми послами и сенаторами: «Кобержицкий <…> считал, что депутаты слишком часто забывают, что сенаторы принадлежат к тому же сословию, что и они, им нет никакого интереса идти против вольностей, а переходя из нижней в высшую палату, они вовсе не перестают чувствовать себя шляхтичами. В самом деле, депутаты с подозрением относились к “братьям старшим”, о чем свидетельствуют многочисленные высказывания и обвинения. На сейме в 1646-ом году Хшонковский обвинял сенаторов в том, что они одно говорят депутатам в глаза, а совсем другое говорят за глаза. Через несколько дней Корычинский добавил, что это они урезают власть <…> сословия, узурпируя принятие решений по вопросам, к ним не относящимся. Он делает им замечание: “Когда мы представили королю кривды наши, никто из вас не высказался” (то есть не выступил против набора в армию, организованному королем без согласия сейма)» [234] .
234
Ibid. – S. 130.
В
235
Ibid. – S. 135.
По поводу сложных отношений магнатов и шляхты у Костомарова читаем: «Само собой разумеется, что такая идеальная личная свобода на деле не могла быть достоянием всех в равной степени, потому что не все в равно степени обладали средствами делать то, на что имели право. Этим самодержавным правом в широком размере могли пользоваться только богатые паны “можновладельцы, магнаты”, и действительно были примеры, что польские паны вели самовольно сношения с иностранными владетелями, как независимые государи, держали большое войско и нападали войной на соседние государства, как, например, Мнишки и Вишневецкие на Московское Государство, или Потоцкие и Корецкие на Молдавию. Остальная шляхта, будучи победнее, должна была примыкать к богатым и сильным и угождать им; только по отношению к своим подданным всякий шляхтич был то же, что магнат по отношению к своим, в этом никто не подрывал его могущества. Порабощая себе на самом деле мелкое шляхетство, магнаты не покушались отрицать за ним права, уравнивавшие его с ними самими; напротив, магнаты становились защитниками и охранителями этих прав; а шляхта своей громадой поддерживала магнатов, потому, что получала от них выгоды. И у магнатов, и у шляхты по отношению к королю было единое желание – ограничить власть его и быть как можно от него независимее. Шляхта не боялась магнатов, не считала ни унижением, ни тягостью служить им, потому что такая служба для каждого имела вид свободы: панов было много, следовательно шляхте оставался выбор, и нередко тот, другой, третий пан заискивал расположения шляхты и приобретал ее услуги ценой выгод; притом шляхтич смотрел на богатого и знатного пана все-таки как на своего брата, и чувство этого равенства по правам утешало его, когда бы даже обстоятельства или привычка вынуждали его ползать перед знатной особою. Напротив, король был один, и королевская власть имела значение принудительности; шляхта понимала, что король не свой брат, и если дать ему силу, то с ним нельзя будет торговаться и показывать перед ним достоинство свободного человека, а придется служить ему и повиноваться, когда нет на то ни охоты, ни личной пользы. Поэтому, как ни ограничила в то время шляхта власть короля, а все еще не переставала бояться, чтобы она еще паче не усилилась; страх козней деспотизма беспрестанно тревожил ее, и она старалась не допустить ничего такого, что увеличивало ее опасения. В этом она опиралась на магнатов, как и магнаты опирались на нее, для поддержания своей независимости» [236] .
236
Костомаров Н. И. Богдан Хмельницкий. – М., 1994. – С. 133–134.
Приведенный выше отрывок, на мой взгляд, требует определенного комментария. Социальное и политическое деление внутри шляхетства было несколько более сложным, чем это представлено у Н. И. Костомарова. Во-первых, это магнаты, пекущиеся о сохранении своей роли полновластных господ в рамках своих владений. Во-вторых, это средняя шляхта, которая политически делилась на несколько групп. Часть из них, действительно, принадлежала к партии какого-нибудь магната, а часть, наиболее здраво и широко мыслящая, принадлежала к «королевской партии», что видно из содержания выше упоминавшихся политических памфлетов. Безусловным лидером «королевской партии» был представитель средней шлях ты канцлер Оссолинский. «Он, первый доверенный короля, не принадлежал, однако, к числу знатнейших родов дворянства Речи Посполитой. В сравнении с такими родовитыми лицами, как Радзивилл, он был выскочка. Отец его Збигнев Оссолинский заслужил милость у Сигизмунда Третьего и, хотя был сенатором, а все таки заискивал благосклонность фамилии Радзивиллов. Правда, когда Оссолинские поднялись вверх, нашлись в Польше генеалоги, доказывавшие, что род Оссолинских чуть ли не современен самому Леху, но это носило характер сомнительности, и все сознавали, что Оссолинские далеко не доросли до Радзивиллов, Любомирских, Вишневецких» [237] . К «королевской партии» следует отнести и значительную часть украинской шляхты, как средней, так и мелкой (см. идеологические установки ее, приведенные в начале настоящей главы по результатам исследования М. В. Лескинен), а также большую часть казацкой старшины, хотя она и не входила в шляхетское сословие, но была по своей экономической и военной мощи примерно равна средней и мелкой шляхте.
237
Там же. –
Что же касается мелкой шляхты, то она либо находилась на службе магнатов и, отчасти, средней шляхты, либо вообще «деклассировалась», становилась «разбойным элементом», иногда уходила в казаки. Мауриций Хорн относительно положения дел на Украине пишет: «В нападениях на усадьбы своей и чужой шляхты, в разбойничьих рейдах кроме попов большую роль играли представители мелкой украинской шляхты, сведенной на уровень крестьянства, и шляхетской бедноты, лишенной средств к существованию. С другой стороны, из этой категории населения пополнялись шайки, под предлогом расквартирования солдат грабившие города и деревни» [238] . От себя заметим, что такая же ситуация с мелкой шляхтой была типичной и для других районов Речи Посполитой.
238
Horn М. Walka chlopow czerwonoruskich z wyzyskiem feudalnym w latach 1600–1648. czesc III. – Warszawa – Wroclaw, 1982. – S. 91.
Подводя итог после рассмотрения вопроса о внутриполитической ориентации шляхты Речи Посполитой, отметим, что она делилась на следующие группировки:
• Магнатов и поддерживающих их вассалов и клиентов из числа средней и мелкой шляхты. Магнаты особенно нуждались в поддержке шляхетства в период проведения местных сеймиков, с тем, чтобы инструкции для земских послов на Сейм были выработаны с максимальным учетом их интересов. На подкуп шляхты денег они не жалели. Основной заботой магнатерии было всемерное ослабление королевской власти и сохранения своей экономической и политической независимости.
• Немногочисленную «королевскую партию», которая состояла из наиболее дальновидных представителей средней шляхты и духовенства (тоже в значительной степени комплектовавшегося из представителей шляхетства), частично из мелкой шляхты (особенно украинской) и казацкой старшины (не имевшей прав шляхетского сословия).
• «Независимого» шляхетства – представителей средней шляхты, озабоченных сохранением своих привилегий и старых порядков в государстве, настроенных одновременно и против магнатов как узурпаторов власти и вольностей дворянских, а также виновников внутренних раздоров и склок в стране и внутри дворянства; и против усиления королевской власти, угрожающей «золотой свободе» этого сословия.
Из этого расклада политических сил видно, что самые слабые позиции были у «королевской партии», постоянно уступавшей под натиском двух других групп.
§ 2. Внешнеполитическая ориентация шляхетских политических группировок
На какие же внешние силы ориентировались различные группировки внутри шляхетского сословия? Надо сразу отметить, что это очень сложный вопрос и, чтобы ответить на него, необходимо приводить специальное глубокое исследование. Исходя из имеющихся материалов (а именно – общих работ историков), можно сделать только весьма приблизительные выводы относительно проблемы внешнего влияния на внутриполитическую ситуацию в Речи Посполитой начала – середины XVII в.
Во-первых, необходимо отметить, что в это время в Европе бушевала Тридцати летняя война, и Речь Посполитая так или иначе была втянута в это общеевропейское событие. Во-вторых, в указанный период в Речи Посполитой королями были избраны представители династии Ваза, которые имели виды на шведский трон, что предопределило враждебные отношения между этими двумя странами. В-третьих, Ватикан и Священная Римская империя германской нации (Австрия), а также Венеция пытались сколотить антитурецкую коалицию из европейских христианских держав, и Речь Посполитая играла едва ли не ключевую роль в их планах. В-четвертых, Речь Посполитая имела явного соперника на востоке в борьбе за земли бывшей Киевской Руси в лице Московского государства. В-пятых, Речь Посполитая имела крайне нестабильную ситуацию на своих южных границах из-за постоянных потрясений в Молдавии и Дунайских княжествах. В-шестых, близость Крыма и Ногайской орды тоже не добавляли стабильности на южной и юго-восточной границах Польско-Литовского государства. Такова была, в общих чертах, внешнеполитическая ситуация, складывающаяся вокруг Речи Посполитой в середине XVII в.
Начнем с определения внешнеполитической ориентации королей Польско-Литовского государства. У современных польских авторов в их «Истории Польши» читаем: «Несмотря на неприязнь шляхты к Габсбургам, на протяжении большей части XVII века Австрия была естественным союзником Речи Посполитой» [239] . У В. А. Голобуцкого читаем: «Связи Польши с Габсбургской коалицией, которую она поддерживала во время Тридцатилетней войны, были довольно тесными» [240] . «Новоизбранный польский король Владислав Четвертый не хотел больше мириться с тем поистине унизительным положением, в которое была поставлена королевская власть в Польше, не желал, подобно своему отцу, быть пешкой в руках некоронованных “корольков” – магнатов и стоявших за их спиной Габсбургов. Пользуясь энергичной поддержкой коронного канцлера Юрия Оссолинского, решительного противника магнатской олигархии, и рассчитывая перетянуть на свою сторону средние и низшие слои шляхетства, страдавшие от произвола магнатов, король пытался возобновить борьбу за централизацию Польского государства.
239
Тымовский М., Кеневич Я., Хольцер Е. Указ. соч. – С. 220.
240
Голобуцкий В. А. Дипломатическая история освободительной войны украинского народа 1648–1654. – Киев, 1962. – С. 137.