Улыбка гения
Шрифт:
— Разгильдяйство! Виноватого, как всегда, не найти, а мне потом оправдываться перед Академией наук, почему ожидаемый полет не состоялся. Что прикажете им сказать? Ну, посоветуйте мне, а я так господам академикам и передам…
— Да я не знаю, че бачить, — с сильным украинским акцентом отвечал тот, — могу и один подняться, а потом вам все рассказать…
— Что рассказать?! — вкрадчиво переспросил его Менделеев, и его густые брови взметнулись вверх, что не предвещало для знавших его людей ничего хорошего.
— А что увижу, обо всем и расскажу без утайки.
— Нет,
— Поручик Александр Кованько, — с готовностью сообщил тот.
— Вот-вот, господин Кованько поднялся высоко-превысоко, а что он там увидал, то и нам рассказал, — захохотал Менделеев, и стоявшие рядом студенты поддержали его, радуясь, что их учитель наконец-то сменил гнев на милость наверняка найдет какой-то выход из сложившейся ситуации.
Меж тем тучи все плотнее укутывали небо, но краешек солнца еще виднелся, и лучи его мягко освещали собравшихся. Но, судя по всему, вскоре тучи должны были совсем закрыть солнце, и тогда… Тогда никаким наблюдениям не бывать! И это более всего обеспокоило всех. Один из его студентов и вовсе предрек возможный крах задуманного:
— Как бы, Дмитрий Иванович, дождик не начался, тогда шар намокнет и точно полет придется отложить. Поэтому и надо начать подъем прямо сейчас, чтоб пробиться через тучи, а так, дай бог, дождь будет вам не страшен. Он же из туч льется, а вы повыше их будете. Да и время поджимает. — Менделеев вынул часы, открыл крышку и чуть не закричал:
— Так ведь уже через двадцать минут должно начаться затмение! Нужно срочно начинать подъем.
— Так я полетел? — спросил его Кованько и полез в корзину.
— Куда, каналья?! — Менделеев схватил пилота за шиворот и стащил его на землю под общий смех толпы зрителей. Затем он погрузил привезенную с собой корзинку с приборами и сам залез внутрь. Стоящие рядом удивленно ахнули, — Лучше скажите, как управлять шаром, — обратился он к замершему в растерянности Ковалько. — Мне приходилось в Париже совершать полет, но там со мной был инструктор. Есть ли существенная разница в управлении?
— Да в общем то никакой, — ответил тот и кинулся давать разъяснения ученому, которые он терпеливо выслушал, и велел отвязывать корзину
Тут неожиданно налетел порыв ветра, и шар потащило в сторону пруда, рискуя намочить его и окончательно сделать полет невозможным.
— Рубите канаты! — словно капитан тонущего судна, гаркнул Менделеев.
В ответ раздались возгласы из толпы и его студентов:
— Дмитрий Иванович, куда вы один?
— Вы же ни разу не управляли воздушным шаром!
— Разобьетесь!
— Вы рискуете жизнью! Подумайте…
Но он лишь помахал им рукой, другой держась за толстую веревку, на которой крепилась подвешенная к шару корзина и, перекрывая шум ветра, ответил:
— Некогда мне думать, рубите канаты, а то, боюсь, не успею ко времени. Ну, братцы, не поминайте лихом!
Солдаты ловко обрубили удерживающие воздушную гондолу канаты,
Изумленная толпа зрителей, раскрыв рты и задрав кверху головы, наблюдала, как воздушный шар уменьшается в размерах и наконец стал почти совсем неразличимым, полностью войдя в облачные слои атмосферы.
Вдруг неподалеку от толпы на землю упал какой-то предмет, чем вызвал легкую панику среди зрительниц женского пола. Одна из дам наклонилась, подняла лежащий на земле похожий на кожаный мяч предмет и громки вскрикнула, увидев блеснувшие стекла очков, уронила его обратно на землю. То оказалась кожаная шапка пилота, которую, судя по всему, Дмитрий Иванович зачем-то выбросил из корзины.
Ковалько, узнав свой головной убор, кинулся за ним, подобрал его и тут же водрузил себе на голову. После чего неопределенно махнул рукой, произнес, ни к кому не обращаясь:
— На все Божья воля… Чи, Он решит, так и будеть… Ну и чумовой этот ваш профессор… Я ему бачил, а он не послухал, пущай теперь полетает…
В числе зрителей возле пруда стояла супруга воздухоплавателя Анна Ивановна и двое их детей. Они в растерянности смотрели на опустевшую площадку, где совсем недавно возвышался летательный аппарат, потом на небо, но ничего не увидели. Младший сын, обратясь к матери, спросил:
— А папа уже улетел?
— Видимо, уже улетел.
— А куда? К Богу?
— Вряд ли Господь его сейчас примет, рано ему пока туда. Не все он дела на земле еще переделал.
…Вскоре шар с Менделеевым в корзине пробил негустые облака, и яркие солнечные лучи буквально ослепили Дмитрия Ивановича. Едва он успел извлечь приготовленное для измерения давления температуры и прочих необходимых параметров приборы, а также фотоаппарат, как увидел, что на солнце надвигается диск луны, постепенно заслоняя дневное светило. Солнечный диск начал потихоньку тускнеть, и Менделеев торопливо записал в блокноте время начала затмения, глянув на свои часы. Затем он сделал снимок, трясущимися от волнения руками достал из камеры отснятую фотопластинку, при этом под порывами ветра чуть не уронил её вниз и вставил другую.
И тут не стихающий ветер закрутил воздушный шар, словно на невидимой карусели, вокруг своей оси. Менделееву пришлось вертеть головой, чтоб окончательно не потерять ориентации. Солнце оказалось у него за спиной, а потом вновь перед ним. Но его это не обескуражило, а даже развеселило, и тут он увидел, что по земле, прямо под шаром, вслед за ним бежит тень Луны, скользя по лугу, перелеском, гигантским черным пятаком, на время накрывая им всё, на что падала ее сумрачная тень. Он тут же попытался сфотографировать эту тень, по пояс высунувшись из корзины, но край ее опасно наклонился, и он чуть не вывалился наружу. Тогда, недолго думая, он схватил одну из обрезанных веревок и привязал себя к стропам, пропустив петлю вокруг тела.