Улыбка гения

Софронов Вячеслав

Тот сердито глянул на Владимира, давая понять, что посторонним здесь не место, и вошел в здание вокзала. Но Владимир сам понял, что толку от полученной телеграммы никакого, и направился обратно к товарищам, собираясь предложить им продолжить поиски.

…Столичный губернатор, которому принесли телеграмму от ретивого полицейского об исчезновении известного ученого, молча выслушал прочитанный служащим текст и отпустил того. Сам же, встав из-за стола, прошел к окну и, глядя на беспечно прогуливавшихся петербуржцев, подумал:

«Только этих забот мне еще не хватало. Мало того, что он здесь, в столице, всем

покою не дает, так теперь еще улетел, непонятно куда. Может, оно и к лучшему?»

Его размышления были прерваны стуком в дверь, вслед за тем в кабинет вошел посыльный из полицейской управы и положил перед ним запечатанный сургучной печатью пакет. Генерал- губернатор вскрыл его и прочел рапорт столичного полицмейстера, также сообщавшего об исчезновении господина Менделеева, где тот спрашивал, как ему поступить в данном случае.

В ярости грохнув кулаком по столу, генерал-губернатор рявкнул стоявшему навытяжку посыльному:

— Передай господину полицмейстеру от моего имени, чтобы тот срочно организовал поиски улетевшего неизвестно куда профессора, а как его изловят, доставил беглеца куда положено. Чего стоишь? Писать ничего не буду, пошел вон.

Посыльный выскочил, словно ошпаренный кипятком, а генерал тяжело опустился в кресло и начал думать, стоит ли сообщать о случившемся лично императору или отправить послание кому-то из его окружения. Так ничего и не решив, он велел закладывать карету и отправился во дворец, надеясь посоветоваться с кем-то из знакомых, как поступить в этой непростой ситуации.

…А уже вечером столичные газеты вышли с кричащими заголовками на первых страницах:

«Профессор Менделеев скрылся на воздушном шаре. Следы его не установлены», «Известный ученый улетел за границу с неизвестной целью», «От кого сбежал наш ученый?», «Воздушный шар с профессором летит в сторону границы».

Глава шестая

Утром следующего дня император Александр III, как обычно, проследовал в свой рабочий кабинет, куда ему регулярно доставляли свежие газеты и личные прошения верноподданных граждан. Там же он выпивал неизменную чашку горячего шоколада, единственный из всех зарубежных напитков, которые он признавал, и то по рекомендации дворцового доктора Франца Шустера.

Едва он развернул лежащую сверху других газету «Русская мысль», ему тут же бросился в глаза громадный заголовок, сообщающий об исчезновении воздушного шара вместе с профессором столичного университета Дмитрием Менделеевым. Император дочитал статью до конца, что он делал крайне редко, обратил внимание на фамилию автора, Владимира Гиляровского, которая ему раньше почему-то не встречалась, и открыл следующие газеты. Везде на первой странице сообщалось об исчезновении ученого.

Император слегка нахмурил брови, поскольку не любил, когда без его ведома совершалось что-то, для него не понятное, а тем более исчезновение известного человека, и, взяв со стола колокольчик, позвонил. Позади него моментально приоткрылась дверь, и появился лакей, прислуживающий ему за завтраком и обедом.

— Что-то не так, ваше величество? — негромко поинтересовался он.

— Все так, — не поворачивая головы, буркнул император, — пригласи-ка мне генерал-губернатора,

вели, чтоб побыстрее.

Лакей исчез, но буквально через минуту вновь приоткрыл дверь и доложил:

— Ваше величество, генерал-губернатор давно вас дожидается с чрезвычайным сообщением…

— Проси, — махнул рукой в белой перчатке император.

Не успел он допить уже изрядно остывший шоколад, как на пороге появился генерал-губернатор и продолжал там стоять, вытянувшись в струнку, не осмеливаясь без предложения сделать хоть шаг, зная, что Александр Александрович этого не любит.

— Ну, чего застыл, как каменный истукан? Докладывай…

— С чего начать? — сделав несколько робких шажков, спросил столичный градоначальник, все еще не решаясь подойти ближе.

— А сам думаешь, с чего? — И император, подняв высоко над столом газету, потряс ею в воздухе. — Нашли нашего путешественника?

— Не могу точно ответить, — смущенно ответил тот.

— Тогда говори как есть, может, и сам догадаюсь что к чему.

— Вчера были снаряжены свободные от службы полицейские Клинского уезда с целью поисков исчезнувшего воздушного шара…

— И что? — нетерпеливо спросил император, ожидая узнать главное. — Одно мне скажи: нашли или нет?

— Нашли… Двоих…

— Почему двоих? — удивился Александр Александрович, и даже слегка приподнялся в кресле. — Улетел один, а вернулось двое? Или что там у тебя?

— Мне телеграфировали, что найдено двое человек мужеского пола, блуждающих по лесу в окрестностях станций Клин.

— И кто они? Может, грибы в лесу собирали? Менделеев был среди них?

— О том мне не сообщили, — развел руками градоначальник.

— Знаешь что, братец, коли у тебя такие сыщики, что в трех соснах нужного человека найти нет могут, то дуй туда сам. Но чтоб к вечеру профессор был найден. Все понял?

— Так точно, ваше величество, разрешите идти?

— Да иди уж, иди, об остальных новостях позже расскажешь.

Оставшись один, император еще раз пересмотрел газеты, недоуменно покрутил толовой и произнес вслух:

— М-да, если дальше так дело пойдет, придется специальную службу заводить для поиска пропавших воздухоплавателей, а это опять расходы, люди толковые нужны, а где их взять? И так едва ли не каждый день приходится во все вникать самому, иначе никак.

Наконец покончив с совершенно холодным напитком, он тяжело поднялся и пошел в другое крыло дворца, на женскую половину, чтоб поздороваться с женой и детьми и первым сообщить им новость об исчезновении улетевшего на шаре учёного.

Глава седьмая

Естественно, сам виновник случившихся после его отлета волнений начальственных чинов ни о чем не подозревал и продолжал свой полет, когда уже все наблюдения были им произведены и солнечное затмение благополучно закончилось. Мало того, что он не знал, как посадить шар на землю, но внезапно заметно похолодало, и, чтоб согреться, Менделеев обхватил себя руками и хотел было подпрыгнуть, но вовремя сообразил, что тем самым может раскачать корзину и это не приведет ни к чему хорошему. В то же время его переполняла радость от полета, и, неожиданно для самого себя, он вдруг громко расхохотался, а потом, задрав голову, крикнул: