Улыбка гения
Шрифт:
По его распоряжению Степан прикрутил к верхнему концу трубы кусок другой трубы с задвижкой на конце и через некоторое время оттуда капнула черная капелька, потом другая, а вскоре нефть пошла мощным потоком. Все вокруг аж открыли рты от изумления, а Менделеев во весь голос закричал:
— Подставляйте любые емкости, лотки делайте, чтоб она в ближайшие колодцы стекала, чего добру пропадать. Давайте, давайте, не стойте столбами, — И сам схватил один из бидонов и подставил его под черный нефтяной поток.
— Ну, батенька, вы просто волшебник, иначе не скажешь, —
— Э-э-э… Василий Александрович, то только начало чудес. Ежели исполните все, что, по моим прикидкам, требуется, лет так через пяток самым богатым человеком в России станете. А мыслишки у меня на этот счет такие. Первое, протяните лотки или лучше трубы к самому берегу и там нефть на баржи разливайте, о чем еще вчера вам говорил. Можно и пожарные рукава использовать, только нужно их специальным составам обработать. Второе, если поток иссякнет, то закупите пару пожарных насосов и качайте по тому же рукаву нефть вручную…
— Выходит, она из вашей скважины течь будет недолго? — с удивлением спросил Кокорев. — А я уж подумал, лафа, до второго пришествия ее хватит…
— Такое в природе редко случается, всему конец приходит. Но теперь вы видели, как эти скважины бурятся, главное, это попасть в нужное место, как говорят, в жилу… Сейчас нефть под собственным давлением наружу идет, но не ручаюсь, сколько оно продержится. Может, год, а может, и месяц, а то и того меньше окажется. Смотрите сами, насколько ее хватит…
— Все бочки заполнили, куда еще лить? крикнул кто-то из рабочих.
— Степан, попробуй задвижку закрыть, авось не выпрет трубу. Хотя не ручаюсь, напор то больно хорош…
Степан тут же кинулся к задвижке. Какое-то время все смотрели на трубу, и вдруг она поползла вверх, затрещала. Но потом замерла и все вздохнули с облегчением, но все же отступили подальше, боясь, как бы ее совсем не вырвало из скважины.
— Надо ее крепить хорошенько, — пояснил Менделеев, — а мы все на ширмака сделали. Но главное, давление есть и немалое, только нужно умело им воспользоваться. А завтра я другим изысканием займусь, чтоб вам задачу по выпарке облегчить.
— Это чем же? — поинтересовался Кокорев. — Мне уже интересно. А не опасно, а то ведь засудят меня, коль кого покалечит или, не приведи господь, прибьет насмерть. Я как посмотрю, опыты у вас, батенька, больно рискованные. А вдруг бы трубу эту вырвало да на людей? Кто б за то отвечал?
— Но ведь не вырвало же, — улыбнулся Менделеев, — Бог, он к наукам милостив, не всех наказывает, кто его загадки разгадать пробует. Вот и нас пронесло. А без этого никак нельзя, без риска-то… — И он, не попрощавшись, пошел в дом, оставив Кокорева стоять и думать, стоит ли продолжать опасные эксперименты этого непредсказуемого столичного ученого. Так ничего и не решив, он вернулся к себе в конторку и засел за прерванные подсчеты понесенных убытков.
…Несколько следующих дней Менделеев
— Осторожнее, газ, — закричал Менделеев, — берите лопаты и засыпайте до тех пор, пока этот свист не прекратится!
Рабочие выполнили все, что он велел, после чего притащили трубу, скважину прочистили, обложили в несколько слоев битумом и спустили туда трубу. К ней прикрепили другую меньшего диаметра и открыли задвижку. Тут же послышался свист, а Менделеев, взяв факел, поджег его и, отойдя подальше, швырнул его поближе к отверстию. Газ вспыхнул, и труба задрожала, загудела от вырывавшегося из нее пламени. Рабочие радостно загалдели, кто-то подбросил вверх шапку, остальные же, побросав работу, примчались наблюдать за сказочным зрелищем. Вскоре подоспел и Кокорев.
— Ну, Дмитрий Иванович, вы меня все больше и больше удивляете. Это же даровое тепло, и ночью вокруг светло будет. А можно его к котлам подвести? Вот бы здорово было…
— Почему нельзя, все можно. У вашего Степана золотые руки и голова что надо. Как, Степушка, справишься без меня?
— Да лучше бы с вами, один опасаюсь, — переминаясь с ноги на ногу, отвечал тот. — А вдруг чего не так у меня выйдет?
— Делай сызнова, тогда точно получится, — похлопал его по плечу Менделеев, — а мне, извини, домой пора. Вроде как незаметно, а он сколько дней прошло, уж лето на исходе. Чего-то у меня на душе не спокойно. Давно от супруги писем не получал, все ли там в порядке? Если вы, Василий Александрович, не возражаете, завтра и отбуду. Или еще есть какие вопросы?
— Да уж пора, почти месяц, как вы на моих приисках живете. Поди, надоел я вам? Но и вы мне работы задали, дай бог разобраться. Все-то в моей головушке перевернули. Думал ли я, когда вас сюда звал, что так вот все обернется. Теперь только налаживай дело по-новому. А уж вам-то, Дмитрий Иванович, спасибо огромное. Голова, одно слово…
— Я и вам благодарен, что дали возможность поработать как надо, теперь и для меня полная ясность, как добычу нефти вести. Это пока ведь только начало, скоро, точно вам говорю, на нее великий спрос будет, даже не сомневайтесь…
— Верю вам, как самому себе, верю. Прикажу, чтоб завтра вас спозаранку доставили прямо на «Кормилец». Там уж все готово, вас ждут, подзадержались вы тут, но, спешу заметить, не по моей вине. Сами так решили…
— И ничуть не жалею о том. Только, извольте спросить, как насчет договора насчет оплаты? Мне бы на руки сразу получить. За вычетом аванса, естественно… Домой хотелось бы при деньгах вернуться…
— Не сомневайтесь. Получите все, о чем договаривались, и еще сверх того приплачу за труды ваши. Я свое слово привык держать. Собирайтесь пока, а я пойду распоряжения отдам…