Умершее воспоминание

совесть Логана.

– Нет, но я чувствую, что скоро вызовут. Эти гады с меня не слезут. Будут сидеть на мне до тех пор, пока не высосут из моей шеи последнюю каплю крови.

– Про суд ничего не известно? Он будет?

– Я пока подозреваемый, а не обвиняемый. Прямого обвинения в убийстве Паркер не делал, поэтому под стражу он меня взять пока не может. Но как только он приедет ко мне и скажет «вы арестованы по подозрению в убийстве Брианны Коллинз, вы имеете право сохранять молчание, потому что всё, что вы ни скажете, может быть использовано против вас в суде»… Я не знаю, что будет. Брэд пообещал, что сделает всё ради моего оправдания. Я возлагаю

на этого парня огромные надежды, потому что если не он, то больше никто мне не поможет.

– Как мы с парнями узнаем, если они арестуют тебя? – пожал плечами я. – Брэд свяжется с нами?

– О, конечно. Я уже предупредил его. Дал ему указания на всё, что только сможет произойти, не исключил из списка даже возможность моего самоубийства. Доверил ему своё завещание.

Я не знал, шутит друг или нет, поэтому криво улыбнулся.

– А где Дианна? – спросил Джеймс, желая увести тему разговора в другую сторону, и внимательным взглядом обвёл экран.

Я развернул ноутбук так, чтобы Маслоу смог увидеть Дианну, спавшую рядом.

– Ой, а я что-то тут разорался, – опомнился он, виновато прикрыв рот ладонью. – Не знал, что она спит. Постараюсь вести себя потише.

– Можешь забыть, Дианна очень крепко спит. Я могу криком разговаривать с тобой, она всё равно не услышит.

– О, как прошла свадьба, кстати? Повеселились?

– Ага, – ответил я, снова надев улыбку, которую не снимал со своего лица всю ночь. – Всё было отлично. Мы только что приехали в отель.

– А ты чего не спишь? У вас семь утра, если не ошибаюсь?

– Восемь. Я просто… просто не хочу спать.

– Так близко к сердцу принимаешь мои проблемы? – невесело усмехнулся Джеймс, и я сделал то же в ответ. – Спасибо, что позвонил. Я тут с ума без вас схожу.

– Может, нам всё-таки не стоило уезжать?

– Нет-нет, всё о’кей, я ведь сам хотел, чтобы вы уехали. Но в ближайшее время нам всё равно придётся увидеться.

Я бросил на экран вопросительный взгляд, и Маслоу пояснил:

– Увидимся в суде.

– Это прозвучало как угроза…

– Если только в мой адрес.

В комнате Джеймса послышались какие-то шорохи, и он посмотрел куда-то в сторону усталым взглядом.

– Кажется, Брэд приехал, – сказал мне друг и встал. – Мне нужно идти.

– Да, конечно. Иди. Только держи меня в курсе.

– Я так думаю, следующие новости обо мне ты получишь уже от Брэда.

Закрыв ноутбук, я лёг на подушки и, закинув руки за голову, посмотрел на потолок. Мы с Кендаллом решили не рассказывать о нас с Эвелин Джеймсу и Карлосу. Положение Маслоу мы просто не хотели отягощать лишним грузом проблем, а ПенаВеге решили ничего не рассказывать за компанию. Это было правильным решением, как мне казалось. Я и Кендалл ещё сами ни в чём не разобрались, не стоило втягивать в эту неразбериху ещё и Джеймса с Карлосом.

Дианна заворочалась во сне, и я, посмотрев на неё, улыбнулся. Кажется, это была моя первая искренняя улыбка за последние два дня. Подвинувшись ближе к Дианне, я обнял её и закрыл глаза. Хотелось уснуть, но сон, как назло не шёл. Поэтому я пролежал с закрытыми глазами два с лишним часа, не переставая думать об Эвелин и о том, что сейчас она, возможно, с Кендаллом… С Кендаллом! Какой кошмар!..

В двадцатых числах марта я, Карлос и Кендалл встретились в кофейне «Литтл Коллинз». Как раз здесь мы вчетвером сидели перед второй частью конференции,

посвящённой скорой премьере «Семян прошлого», и именно здесь я говорил по телефону с Эвелин. Я прекрасно помнил, как она говорила, что будет с нетерпением ждать моего возвращения домой… И у меня болезненно кольнуло в груди, когда я снова оказался в этой кофейне.

– Ух, что это? – сморщился Карлос, сделав глоток кофе, который ему принесла официантка. – Я не заказывал холодный кофе!

– За столиком у окна сидит мужик с точно таким же недовольным лицом, как у тебя, – сказал я, размешивая в кофе сахар. – Иди спроси, может, ваши с ним заказы перепутали.

– Лучше пойду сразу к кассе. – Испанец встал, взял стакан с холодным кофе и удалился в сторону очереди из четырёх человек.

Когда он ушёл, Кендалл поднял на меня осторожный взгляд.

– Логан, я хотел поговорить с тобой о…

– Если ты об Эвелин, то заткнись.

– Но я…

– Закрой рот! – не выдержал я. – Я не хочу ни слова об этом слышать, понял? Ни слова!

Какое-то время Шмидт удивлённо смотрел на меня, после чего отодвинул в сторону тарелку с пирожным и положил локти на стол.

– Тебе бесполезно сердиться на меня, Логан, – тихо произнёс друг. – Ты ведь сам хотел, чтобы всё было вот так.

Теперь было поздно доказывать, что я не хотел этого, поэтому я сдержанно промолчал.

– И когда мы, в конце концов, расскажем обо всём парням? – задал вопрос немец, бросив взгляд в ту сторону, куда ушёл Карлос. – У меня такое ощущение, что мы от них что-то скрываем.

– Пройдёт суд, и мы обо всём расскажем.

– И Джеймсу? То есть, если его всё-таки посадят…

– Его оправдают, понятно? – довольно резко спросил я и сделал глоток кофе. – Поверить не могу, что ты не веришь в его невиновность.

– Ты слышишь себя? Я верю, что Джеймс не делал этого. Я просто реально смотрю на вещи.

– Ты сам советовал ему нанять Брэда Флетчера. По твоим словам, он лучший адвокат, которого только можно было бы найти.

– Да, но в жизни всё бывает. Даже самые опытные люди могут потерпеть поражение.

Поставив чашку с кофе на стол, я опустил глаза и замолчал на какое-то время.

– Мы расскажем им в любом случае, – ответил я, снова подняв взгляд на друга. – Даже если Джеймса не оправдают.

Мысленно я взмолился, чтобы Кендалл больше ни слова не сказал об Эвелин, и он, будто поняв моё огромное нежелание, замолчал.

Прошло уже много времени с того момента, когда я и Шмидт говорили ночью в моей кухне, а я так ни разу и не увидел Эвелин. Она часто звонила мне, говорила, что её родители с нетерпением ждут, когда я смогу приехать к ним на ужин, но я постоянно выдумывал какие-то дела, отказывался, извинялся, говорил, что сильно занят. Конечно, я страшно хотел увидеть Эвелин: моё сердце изнывало от любви и от тоски по ней. Но я знал, что, смотря на Эвелин, я буду видеть упрашивающие глаза Кендалла, его измученный взгляд, и мне страшно захочется узнать, что делал Шмидт после того, как я передал Эвелин в его расположение. Где-то в глубине души я хотел узнать это, чтобы унять пламя жгучей ревности в душе и успокоиться, но в то же время я жутко не хотел узнавать всего того, что происходило между ними. Я не был уверен даже, было ли между ними что-то, но точно знал, что слушать не желал Кендалла. Если бы даже он начал говорить против моей воли, я заткнул бы уши руками и не стал бы слушать его речей.