Умершее воспоминание

совесть Логана.

– А что не так? – не поняла избранница Джеймса. – Ты мне помог – я тебя поблагодарила.

– Для благодарности есть слово «спасибо», – резко высказался я и посмотрел на Джеймса. – И ты даже ничего не скажешь?

Маслоу тоже взглянул на меня, затем перевёл взгляд на свою возлюбленную и произнёс:

– Ты же видишь, Изабелла, что пол здесь очень скользкий. Нужно ходить аккуратнее.

Его фраза ударила меня под дых. Я ушам поверить не мог! Джеймс! Джеймс, который всю свою сознательную жизнь стремился к независимости от манипуляций со стороны слабого пола, который твёрдо был убеждён в неоспоримом превосходстве мужчин над женщинами, излюбленная фраза которого была «У кого яйца, тот и прав», – Джеймс говорит это?! Неужели

он поддался, неужели он добровольно сдался Изабелле в плен? Он был жалок и одновременно вызывал жалость. Он решил для себя, что поцелуй Изабеллы был абсолютно невинен; было невинным абсолютно всё, что она делала. Джеймс прощал ей всё и терпел всё только потому, что боялся потерять её. О боже! Как он мог опуститься до унизительного подчинения, куда делось его самоуважение, его чувство собственного достоинства? Что же с тобой стало, Джеймс? В кого ты превратился?..

Бросив на друга испепеляющий взгляд, я резко повернулся и уверенными шагами направился к бассейну.

– Куда ты? – врезались мне в спину слова Маслоу.

– К Дианне.

– Не забудь, здесь очень скользко.

– А ты не забудь снять каблук с головы, – бросил я ему в ответ и злобно усмехнулся, увидев его оскорблённый взгляд. Что, Джеймс, неприятно? Но не менее неприятно, чем быть послушным пёсиком, ведь так?

Дианна, вполне возможно, видела, как Изабелла целовала меня, но ничего мне об этом не сказала. Когда я спустился в бассейн, моя девушка минуты две внимательно изучала меня, после чего, поняв, что я тоже был не в восторге от действий Изабеллы, благородно промолчала. Но я заметил, что раза три она бросила в сторону избранницы Джеймса ненавидящий взгляд.

– Может, закажем вина? – предложил я Дианне, стараясь придать себе максимально непринуждённый вид.

– Раньше ты не особо любил вино, – заметила она, приподняв одну бровь.

– Да, а сейчас мне очень его хочется. Ну, так что? Пойду куплю одну бутылочку?

Дианна слабо улыбнулась и, коротко поцеловав меня в губы, сказала:

– Иди.

На неприятном происшествии и моём пугающем открытии наша ночь не закончилась. Джеймс и Изабелла отказались выпить со мной и Дианной, но не ушли, и мы вчетвером просидели у бассейна примерно до двух ночи. Потом Изабелле захотелось спать, и Маслоу (или какой-нибудь Марлоу – такая кличка больше подходит собаке), решив поддержать возлюбленную, ушёл спать вместе с ней. Мы с Дианной, оставшись вдвоём, заказали ещё бутылку вина, затем ещё и ещё… В конце концов мы опьянели, но даже это не остановило нас перед финальным купанием в бассейне. Это было около пяти утра.

Надо заметить, что Джеймс совершенно не зря предупреждал меня и Изабеллу о скользком поле у бассейна. Жаль только, он не предупредил об этом Дианну. Мы с ней целовались в бассейне, когда алкоголь, ударивший по моим мозгам, заставил меня начать приставать к ней. Дианна не любила этого, поэтому начала с улыбкой сопротивляться и отталкивать меня. Я смеялся тоже, но отказ меня не устраивал – я начал вести себя настойчивее, стал нырять под воду и хватать Дианну за ноги. Моя девушка со смехом уплывала от меня, двигаясь всё ближе к лестнице. И вот, когда я нырнул в очередной раз и открыл под водой глаза, увидел лишь ускользающие ноги Дианны: она поднималась из бассейна по лестнице. Вынырнув и протерев покрасневшие глаза, я с улыбкой посмотрел на свою девушку, но тут же перестал улыбаться, увидев её сидящей на скользком кафельном полу. Правая нога Дианны была согнута в колене и находилась под ней. По искажённому от боли лицу девушки и её слезам я понял, что не всё в порядке.

– Дианна, – сорвалось с моих губ, и я, тоже выйдя из бассейна, скользя, подбежал к своей даме и опустился на колени рядом с ней. – О боже! Тебе сильно больно?

– Если мои слёзы тебе ни о чём не говорят, то да, мне сильно больно!

– Тихо, тихо, тихо. – Я обошёл Дианну и аккуратно коснулся её правого колена. – Можешь выпрямить

ногу?

– Не знаю… – сквозь слёзы говорила она, – не знаю, я могу попробовать…

Девушка хотела выпрямить правую ногу и для удобства упёрлась ладонями в пол позади себя, но вскрикнула и оставила попытки.

– Да, здесь точно не вывих… – обеспокоенно проговорил я, сжимая плечо Дианны, и оглянулся в поисках помощи. – Милая, посиди здесь минутку, я сейчас сбегаю к отелю, попрошу, чтобы позвали врачей.

– Только скорее, – всхлипнув, проговорила она. – Скорее, пожалуйста.

– Я мигом.

Поцеловав Дианну в губы, я убежал в сторону отеля. Час от часу не легче, вот честное слово!

Прибывшие врачи осмотрели мою девушку и объявили весьма неутешительную новость: Дианна сломала ногу. Они сразу наложили гипс и велели обеспечить покой сломанной конечности. Затем ей прописали лекарства, которые она должна была принимать в течение месяца, и посоветовали делать массаж ноги выше и ниже гипсовой повязки. Это происшествие позволило сделать вывод: о нашем скором возвращении в Лос-Анджелес речи пока и быть не могло. Может, это неправильно и аморально, но я был рад этому несчастному случаю. По меньшей мере ещё неделю я мог провести в волшебном Мансанильо, не принуждая себя возвращаться в Лос-Анджелес, где всё до последнего камня на дороге напоминало мне об Эвелин.

– Сломать ногу по пьяни? Боже, что может быть ещё более глупым и нелепым? – смеялась Дианна следующим вечером, когда мы вчетвером сидели на балконе и ужинали. Сломанная нога моей девушки не позволила нам поехать ужинать в город, поэтому мы ограничились ужином, который приготовил шеф-повар нашего отеля.

– Могу сейчас же придумать миллион более глупых и нелепых ситуаций, – с улыбкой сказал Джеймс. – Ничего, Дианна, всё в жизни бывает.

За ужином мы с Маслоу пили виски. Да-да, Изабелла позволила своему обожателю выпить немного: она сделала это так, будто поощрила его, бросила косточку своему послушному псу. Дианне же страшно не нравилось то, что я снова пил, но она не запретила мне пригубить стаканчик-другой за ужином.

За весь прошедший день мне ни разу не представилось удобной возможности поговорить с Джеймсом: всё моё внимание было устремлено на Дианну. Но теперь, немного выпив, я ощущал, что полностью готов говорить с Маслоу, и меня вовсе не смущало присутствие дам, от чьих ушей я хотел отдалить этот разговор.

– Ночь сегодня звёздная, – мечтательно вздохнула Изабелла в середине ужина, когда первая бутылка виски была опустошена, а вторая только начата. – Сейчас бы куда-нибудь в парк, на травке поваляться.

– Сейчас Джеймс доест, – сказал я с некоторой издёвкой в голосе и бросил взгляд в сторону друга, – и, может быть, исполнит твою очередную прихоть. Да, Джеймс?

Маслоу перевёл на меня недоумевающий взгляд, его брови были сердито сдвинуты. Дианна и Изабелла тоже смотрели на меня; на губах избранницы Джеймса играла лёгкая ухмылка.

– К чему это было сказано? – холодно спросил «Марлоу».

– А ты сам не понимаешь, что ли? – засмеялся я. Подчинение Джеймса Изабелле убивало меня и в какой-то степени даже оскорбляло, но в тот момент я не мог говорить без иронии. – Господи, да стоит Изабелле хотя бы звук произнести – и всё! Ты уже у её ног.

– Логан, – выговорила Изабелла всё с той же ухмылкой на губах, – не стоит говорить такие глупости. Молчание – золото. Нужно знать, когда вовремя остановиться.

– Не надо даже пытаться, – издевающимся тоном бросил я «молодой женщине», – на меня, к твоему сведению, никакие женские чары не действуют. Я никому не позволял и не позволяю делать из себя покорного раба, никому!

Джеймс вдруг рассмеялся, и я, нахмурившись, посмотрел на него.

– Забавно слышать это от тебя, – сказал друг и, отодвинув свою тарелку в сторону, положил локти на стол. – Разве не ты готов был целовать песок, по которому ходила Чарис, а?