Ураган. Последние юнкера
Шрифт:
, — Ладно. Осмотрите, товарищи. Да загляните во все
углы, в шкапы, под кровати, — распоряжался все тот же рабочей.
Несколько человек ввалилось в комнату и нагибаясь под кровати, раскрывая шкафы, осмотрели ее досконально.
v ( — Вот здесь, — отворяя соседнюю дверь, — живут две курсистки, — продолжала хозяйка.
Перепуганные барышни молча смотрели на вошедших.
— А как ваши фамилии? — обратился к ним рабочий, проверяя по домовой книге.
И эта комната была осмотрена. Переходя от двери к двери, наконец подошли к комнате Наташи. Сопровождая рабочих, она
— А здесь живу я, Наталья Воробьева, с подругой, Евгенией Кандауровой, — отворяя дверь, произнесла она спокойным голосом.
— Так, так, — произнес рабочий, сверяясь с книгой и входя вслед за Наташей.
— А это что ж. Барышня больна что ли?
— Да, подруга простудилась, и я вас очень прошу не слишком ее тревожить и не студить комнаты.
Несчастный юноша лежал на кровати, еде сдерживая волнение и закрыв глаза. При звуке шагов он
на секунду открыл их, взглянул на рабочего и тотчас закрыл.
— Зачем же барышню беспокоить. Беспокоить мы не будем, — отвечал рабочий, закрывая дверь и впуская только одного из сопровождавшей его толпы.
— Товарищи, — повернулся он к дверям, — здесь больная девица, так уж вы не входите, чтобы не беспокоить ее. Мы уж вдвоем с Цыпляком как-нибудь осмотрим.
— И давно вы захворали? — любезно обратился он к больней.
Юнкер пробурчал что-то невнятное.
— Она часто бредит, — вмешалась Наташа. — Я и то несколько раз за доктором бегала, но теперь разве возможно доктора добиться?
— Как? Доктора не идут? — возмутился рабочий. — Вы, барышня, не беспокойтесь. Мы вам в два счета доктора представим. У нас это просто. Церемониев нет, — продолжал он и как бы для очистки совести заглянул под кровать, оставив неосмотренным большой шкаф, стоящий в углу.
— А эта кто же вам лекарство дал, коли доктора не было? — вдруг обратился он к почти уже успокоившейся Наташе
Сердце ее сильно заколотилось.
— А это, видите ли, я сама ведь сестра милосердия, — нашлась она, — так попросила у хозяйки старых лекарств, и лечу ими.
— Ах, так вы сестра? — обрадовался рабочий. — Вот эго приятно, — осклабился он. — У нас большой недостаток в милосердных сестрах, так что, если хотите послужить народу, так для вас дело найдется.
— Что ж, я с удовольствием.
— В таком случае, я извещу вас куда прийти, а пока просим прощения за беспокойство, — галантно раскланялся он, протягивая свою мозолистую руку. — А на счет доктора не беспокойтесь. Через полчаса предоставим, — Уже за дверями продолжал он успокоительным тоном. — А это куда у вас дверка, — вдруг услышала Наташа голос рабочего.
. — Это в ванную, — отвечала хозяйка.
— Покажите и ванную. Надо ее осмотреть.
Сердце Наташи опять заколотилось. А ну как найдут юнкерскую одежду.
Послышался звук открываемой двери. Окинув беглым взглядом маленькую ванную рабочий вышел и ванная снова закрылась.
•«Слава богу», — подумала Наташа и взглянула на юнкера.
Тот лежал неподвижно и, тяжело дыша, тоже прислушивался в происходившему в передней.
. — Что же, товарищи, идемте дальше. Здесь нам больше нечего делать, — услышали они голос все того же рабочего.
Вскоре топот ног на лестнице возвестил им, что обыск кончился. Когда парадная дверь захлопнулась, из груди молодых людей вырвался вздох облегчения.
— Слава богу, — прошептала Наташа. — Ну, господин юнкер, — заговорила она, —
— Да уж я и не знаю, как благодарить вас Да и можно ли благодарить за то, что вы сделали для меня. Признаться, я уж и не чаял спасения. Подумать только, — скольких человек на моих глазах расстреляли. Ведь и сам-то я от стенки бежал.
— Как от стенки?
— Да так. Сдали это мы оружие, по приказанию начальства. Ну нас сейчас же окружили, разделили на группы и повели. Ту группу, в которой находился я, привели во двор какого-то дома, да и говорят: ста- новись-ка по пять человек к стенке. Я как увидел, что первых пять расстреляли — решил бежать. Все равно и меня убьют, думаю себе, так уж лучше попытаю счастья. Авось спасусь. Оглядываюсь этак во все стороны и вижу в глубине двора сарай. Двери открыты. Как раздался второй залп, все обратились в сторону убитых, а я, ударив в лицо стоявшего вблизи красногвардейца, бросился в сарай. Авось какую-нибудь лазейку найду. И действительно, только вбежал, вижу лестница стоит, да прямо к слуховому окну приставлена. Уж и не знаю, не помню, как только вбежал я по этой лестнице да моментально ее за собою и втянул. Только что я ее поднял и бросил на стропила, а в сарай красногвардейцы вбегают. Мешкать было некогда. Я в слуховое окно. К счастью, оно достаточно широким оказалось. Выскочил на крышу и вижу, что с другой стороны она спускается на соседний двор. В это время с того двора, где нас расстреливали, заметили меня и несколько выстрелов успели по мне дать. Кубарем долетел я через угол крыши да и спрыгнул в соседний двор. Смотрю, двор большой, а в конце его железные ворота. Я к ним. Неужели, думаю, заперты. Но и тут счастье мне сопутствовало. Ворота были на засове, а ключ, по какой-то дикой случайности, со стороны улицы в замке торчал. Оглядываюсь и вижу, что красногвардейцы уже на крыше сарая и вот-вот спрыгнут ко мне во двор. Отодвинул засов, выскочил на улицу да ключом и запер ворота. А красногвардейцы уже к ним подбегают, и слышу, как отворить их стараются. Тут уж я бегом по пустынной улице пустился да за первый же угол я завернул. Пробежав еще несколько кварталов то вправо, то влево сворачивая, попал на вашу улицу. Остановился И прислушиваюсь. Погони не слышу. Вот тут я и начал звонить во все подъезды. Поверите ли, подъездов Двадцать пять я обошел и ни в один не впустили. А сзади шум толпы слышу. Я уже и не сомневался, что это красногвардейцы. Я уже погибшим себя считал, а тут, в эти минуту, ваш голос услышал. Спасибо вам. Никогда не забуду этой минуты.
— Полноте. Тут не за что благодарить. Ведь не истукан же я какой-нибудь, а человек. Кстати, я до сих пор не знаю как вас зовут.
— Алексей Корсаков.
— А по отчеству.
. — Николаевич.
— А меня Наталией Владимировной Воробьевой. Что же, Алексей Николаевич, мы теперь будем делать? Ведь еще доктор придет. Ну хорошо, от доктора не трудно будет отделаться. Но дальше что? Ведь кроме женских костюмов у меня ничего нет. Придется вам барышней нарядиться, — засмеялась она.
Да мне все равно. Я готов и барышней быть, — улыбнулся Корсаков. — Уж теперь я в полном вашем распоряжении. Что прикажете, то и буду делать.
' —Анет ли у вас родных в Москве?
— Нет. Здесь я совсем один. Мои родители в Тамбо- ве_живут. Я недавно в училище поступил, так что даже знакомых завести не успел.
В двери кто-то постучался.
— Войдите, — крикнула Наташа, делая знак Корсакову, который моментально принял надлежащую позу.
В комнату вошла хозяйка. Еще не оправившись от перепуга, бледная, как полотно, она сконфуженно улыбалась, как бы извиняясь за свою трусость.