Ураган. Последние юнкера

Ларионов Виктор Александрович

— Знаете что, я поеду с вами. Принимаете в попутчицы?

— Вы хотите ехать? — обрадовался Корсаков. — Вот это я понимаю! С радостью принимаю. Я вам документы достану, да и в дороге помогу.

— Насчет документов я сама справлюсь. Помните, когда вы тут лежали под видом моей подруги, меня этот красногвардеец приглашал в сестры. Так вчера я получила повестку явиться в санитарную часть для получения назначения. Вот я и думаю сходить туда сегодня. Записаться и взять от них удостоверение в том, что я большевистская сестра.

— Прекрасная

идея. Только боже вас сохрани проситься служить на юг. Они очень подозрительны и, пожалуй, следить за вами будут. Ведь ими уже издан приказ, запрещающий офицерам ездить в местность, расположенную вблизи Дона.

— Да что вы?

— Да, они очень осторожны и подозрительны. Ну да не беда. Свидетельство о вашей принадлежности к их организации во многом может облегчить дорогу.

— А вы не знаете, много народу собирается ехать на Дон?

— Право, не знаю. Нас четверо отправляется. Вы пятой будете.

— Так, значит, решено, — торжественным тоном произнесла Наташа. — Завтра двигаемся. А когда поезд отходит?

— В пять вечера.

— Тогда знаете что? Приходите ко мне к двум. Мы пообедаем и вместе тронемся. Кстати, вы мне поможете доставить вещи на вокзал.

Проводив Корсакова, Наташа принялась хлопотать. Первым делом она полетала в санитарную часть красной гвардии.

— Садитесь, пожалуйста, — пригласил ее молодой человек полуинтеллигентного вида, занимавший пост начальника санитарной части..

«Вероятно, фельдшер», — подумала Наташа.

— Вас рекомендовал товарищ Кошкин, — начал фельдшер, принимая важный вид. — У нас, знаете ли, хотя и ощущается недостаток в сестрах, но мы не принимаем никого без рекомендации. Нет, знаете ли, уверенности в этих сестрах старого режима, — тут, напустив на себя вид, по крайней мере, министра, озабоченного решением важного государственного вопроса, он сообщил, что собирается открыть курсы сестер милосердия исключительно для женщин пролетариата.

— Я собираюсь заменить весь персонал старого режима истинными детьми пролетариата, — продолжал он величественно.

Наташу забавлял этот тон, и она охотно бы еще послушала зазнавшегося мальчишку, но ей было некогда.

— Так куда же вы, товарищ начальник, думаете меня назначить.

— Гм, — произнес тот, погружаясь в размышления. — Вот что, — наконец решил он. — Я вас назначаю старшей сестрой во вновь открываемый лазарет имени Карла Маркса. Вам придется руководить остальными сестрами, так как я назначаю туда исключительно пролетариаток, которые, к сожалению, еще очень мало знакомы с обязанностями сестер. Но я надеюсь, что под вашим руководством они быстро изучат это дело.

«Недурна будет компания, — подумала Наташа. — Вероятно, одни кухарки и горничные будут моими подругами».

— Сейчас я прикажу выдать вам удостоверение и копию приказа, — нажимая кнопку звонка, продолжал фельдшер.

— Товарищ, потрудитесь немедленно заготовить приказ о назначении товарища Наталии Воробьевой

старшей сестрой лазарета имени Карла Маркса. Да не забудьте удостоверение и копию приказа выдать ей на руки. Если нужно, я разрешаю вам, товарищ Воробьева, для ликвидации дел, трехдневный отпуск, а затем попрошу явиться к начальнику лазарета, товарищу Фрат- кину. Адрес вы узнаете в канцелярии, а теперь прошу меня извинить, так как расстроенные дела санитарной части лишают меня возможности оставаться долее в столь приятном обществе.

Довольный своею вычурной фразой, он пожал руку Наташе и погрузился в чтение какой-то бумаги. Получив в канцелярии нужные ей документы, Наташа полетела к Шелугиным. Вбежав по лестнице, она застала

Ольгу Васильевну, Лелю и, не выходившую теперь от Шелугиных, Женю за укладкой вещей.

— Что это значит? Вы едете? — еще не здороваясь, воскликнула она.

— Ах, это вы зайчик, — откликнулась Ольга Васильевна. — Да, вот уговорила меня моя егоза. Послезавтра трогаемся к моему брату в Задонск.

— Это вы очень хорошо придумали, Ольга Васильевна. Здесь жить стало совсем невозможно. Я ведь тоже завтра уезжаю.

— Как? И ты уезжаешь? — плачущим голосом отозвалась Женя. — Значит, я одна на съедение большевикам остаюсь. Все вы злые. Оставляете меня одну. Впрочем, я сочиняю. На днях и я еду домой.

— А ты, Наташа, куда едешь? — осведомилась Леля.

— Я на Дон. К Корнилову, — понижая голос и принимая таинственный вид, отвечала Наташа.

— К Корнилову? Опять на войну?

— Да. А почему бы нет? Ведь мне все равно нечего делать. Я уже и документы достала, — выкладывая на стол свои бумаги, продолжала она. — От вас побегу продавать свою рухлядь, а то, признаться, боюсь, что денег не хватит.

— А ну покажи, покажи, — заинтересовались барышни. — Ха, ха, ха, так ты старшая сестра лазарета Карла Маркса. Вот чудесное назначение! — лепетали они, покатываясь со смеху. — Наташа, и вдруг сестра-большевичка. И ведь не просто сестра, а старшая. Да ведь ты карьеру сделаешь. Оставайся, Наташа. Не уезжай из Москвы. Через год ты министром народного здравия будешь.

— Полно вам, обезьяны, — остановила их Ольга Васильевна. — Я от души приветствую ваше благородное решение, дорогой зайчик. Если найдется много таких самоотверженных людей, как вы, то Россия скоро избавится от большевиков,— продолжала она взволнованным голосом. — Если бы Митя был жив, — тут глаза ее наполнились слезами. — Он, наверное, полетел бы с вами. Леля, где сумочка с деньгами? — обратилась она к дочери. — Вот что, милый мой зайчик. Я хочу хоть чем-нибудь быть полезной общему делу. Но куда я, старуха, гожусь. Возьмите эти деньги на дорогу, — протягивая пачку бумажек, продолжала она. — Я рада буду, если эти деньги помогут вам добраться до Корнилова, и вы, как сестра, облегчите страдания этих честных и великодушных людей. Если бы мой Митя... — но тут она не выдержала и разрыдалась.