Урод
Шрифт:
Элина расчесывала котенка, устроившегося у нее на коленях, и умиленно вздыхала. Впервые она почувствовала себя дома. В чужой квартире, не имея в ней ничего собственного, она была в родном месте.
Кажется, наш дом совсем не там, где оформлена ипотека на наше имя, где оплачены стены, которые становятся нашей тюрьмой. Дом — это вообще не физическое пространство, это люди, которые его расширяют, делая даже самую маленькую квартирку богатейшим особняком.
Взгляд девушки задержался на стенах. Ну конечно, она была самой богатой на свете, хоть и не держала счетов в банке, не
— Он будет судиться за эту квартиру, ты тоже так думаешь? — спросила она у кошки, больше обращаясь к себе.
Малышка мяукнула, соглашаясь со всем, что скажет ее хозяйка. Ведь у нее теперь есть дом! Собственная миска и даже игрушка! Хозяйка протирает и капает ей глазик три раза в день, искупала ее и избавила от кусачих блох. Элина стала богом для этого животного. И так есть: мы, люди — боги для братьев наших меньших, но считаем, что мы настолько всемогущи, что можем предавать их веру в нас своей жестокостью.
Но когда предают нас те, кого мы боготворили, тут же меняемся ролями с несчастными, залазим в их шкуру и стонем, как побитые собаки, задыхаемся, как котята-утопленники в мешке. У бумеранга два конца, и он обязательно долетит до каждого.
— Я ему все отдам, все! — продолжала Элина. — Не буду ни за что бороться, лишь бы он только дал развод. Пусть забирает любое имущество, это уже не имеет значения. Не после того, как он забрал у меня жизнь.
— Говоришь сама с собой? — домой вернулась Женя.
— Женька, привет! А мы тут наводим красоту. Смотри, какая Виски красивая, — осторожно покрутила котенка Элина.
— Виски?
— Да, — улыбка смочила все еще сухие губы девушки. — У одинокой женщины, потенциальной разведенки, дома всегда есть виски.
Смех подруг раскрасил эту тесную однушку не в самом лучшем районе Москвы всеми цветами радуги. Солнце, бесцельно бродившее по небу, слоняющееся от скуки по поверхности этой планеты, единственной в его системе имевшей жизнь, подмигнуло подругам, взметнув свои крылья-лучи и осветив их лица.
— Погода радует, — сказала Женя и села рядом с Элиной. — А это тебе, — протянула миниатюрный букетик.
Семь небольших розочек головокружительного бело-сиреневого окраса, словно упаковка элитного парфюма, благоухали в крафтовой бумаге с розовыми узорами. Котенок тут же потянулся цепкими коготками к цветам, считая, будто все приносят в дом для нее. Все коты думают, что жизнь человека вертится вокруг них, но никак иначе!
— Мне никогда не дарили цветов, — вздохнула Элина, — не считая праздников в больнице. Но там букеты всегда были одинаковыми для всех медсестер. Чего не скажешь о хирурге…
— Опять ты про эту змеюку Катьку?
Элина не ответила. Змеюка Катька… А ведь Стрельцова любит дорогие вещи. Сумки из настоящей змеиной кожи, например. И не жаль же ей собственных родственников?
— Не будем о ней. Мы тут с Виски обсуждали мой предстоящий развод…
— На который ты до сих пор не подала заявление.
— Жень, я сделаю это. Честно, сделаю! Сейчас есть дела поважнее, и я не знаю, как подойти вообще к Мише, чтобы он меня не убил.
— Полицейского с собой
Фантомное касание того полицая (иначе не назовешь!) к ее лицу на секунду вырвало девушку из реальности. Больше она в полицию ни ногой. Даже если будут покушаться на жизнь.
— Знаешь, Эля, тебе просто до жути идет слово «разведенка». Не поверишь, но оно тебе к лицу.
— Иногда развод — это самое правильное, что могут сделать два человека. Отпустить друг друга и больше не мучить. Все мы где-то глубоко в душе делимся на садистов и мазохистов, правда? Одни бьют, другие терпят.
— Надеюсь, что этот козлина даст тебе развод сразу, а не будет упрямиться. Иначе мы его через суд вообще упечем за решетку за побои!
Гнев подруги имел до того заразительную силу, что перекинулся на кроткую Элину. И в ее душе тоже закопался, заворошился вирус враждебности. Отныне она не будет преклонять перед ним голову, а пойдет напролом.
— Врач сказал, когда лучше стерелизовать кошечку? — сменила тему, как закладку в браузере, Женя, чтобы лишний раз не травмировать и без того порванную на лоскуты душу Элины.
— Да, не раньше шести месяцев.
— Это обязательно надо сделать, Эля.
— Я понимаю, Жень. Уж я точно не стану одной из этих ненормальных разведенцев, которые отпускают своих животных гулять, а потом в коробке выкидывают котят на улицу или топят их. Это же дети твоей любимой питомицы! Или еще лучше: кошка рожает на улице целый выводок и ее забирают домой, а котята пускай дохнут под колесами машин с гнойными глазами и торчащими ребрами. — Элина перевела дыхание. — Как они могут спать потом ночами?
— Мрази спят и не сопят, — отмахнулась Женя. — Вопрос в том, как спать нам, людям разумным и адекватным, когда мы видим этот ад постоянно во дворах? У меня есть объяснения данному феномену. Первый: у таких людей нет головного мозга, а значит, их поведение совершенно не подается человеческим меркам. Потому что я не вижу ничего сложного в стерилизации. Второе: они идиоты.
— Тебе не кажется, что первое и второе очень похожие объяснения? — хихикнула Элина.
— Нет, небольшая разница все же есть. — Женя покачала указательным пальцем. — Второе объяснение относится к откровенно паскудным личностям, которые твердят о том, что у кошки единственная радость трахаться и плодиться, ты уж прости меня, Эля, за грубость. С чего бы им брать на себя роль господа и лишать животинку этой радости?
Элина знала, почему Женя так сердится. Она ведь уже очень долгое время является волонтером, на собственные деньги спасая и выживая животных. Чем больше единицы стремятся сделать этот мир лучше, тем больше им противостоит толпа.
— И их совсем не заботит судьба несчастных котят и щенят, которых ждет самая незавидная из возможных судеб. Главное, чтобы кошечка потрахалась, — вскинула руки к потолку она и изобразила гримасу на лице. — Идиоты, Эля, ну как еще таких людей назовешь?
— Жень, у нас и люди так живут. Лишь бы спариваться и плодиться. Точнее, плодиться — это уже нежеланное следствие первого. А ума на защиту не хватает. Я помню, как-то ухаживала за девочкой в больнице, — вспомнила Элина, — она очень любила животных, у нее своя кошка была. И она сказала мне, что хоть ей и очень жалко, но она бы постреляла всех бездомных животных, чтобы прекратить их несчастную жизнь.