Усатое наследство Изабеллы
Шрифт:
Однако стоило ему приблизиться, у него на загривке поднялась шерсть. Взгляд стал грозным, недоверчивым.
— Не сердись, пожалуйста! — присела на корточки, чтобы быть ближе к Красавчику. — Я не думала, что задержусь так долго. Но я принесла тебе кое-что. Вкусненького.
Торопливо раскрыла сумочку, достала нежное печенье, бережно завернутое в чистый платок, и протянула другу на ладони.
— Угощайся. Тебе понравится.
Он так и остался стоять на месте. Разве что повел розовым носом и сердито
— От него разит. Крысами, — процедил друг сквозь зубки, неприязненно морщась. — Фу. — Отступил от меня, испепеляя грозовым взглядом.
— Что? — Я подняла руку, обнюхала печенье. — Не может быть. Там нет крыс! Я ни одной не видела!
Переубедить друга не смогла, но зародилось подозрение.
— Ты ревнуешь, да?
— Нет, — выпалил Красавчик, смотря на меня исподлобья.
Я вдохнула аппетитный аромат душистого печенья.
— Оно пахнет вкусными, дорогими специями.
Чтобы убедить друга, хотела откусить кусочек, но он подпрыгнул, взмахнул лапой и выбил печенье из моей руки.
Оно упало на грязный пол и раскрошилось на мелкие кусочки.
— Ты… зачем это сделал? — я моргнула, чтобы смахнуть подступавшие слезы. — Я… я не ела, даже не попробовала. Хотела тебе привезти.
Красавчик рыкнул, резко развернулся и в два прыжка убежал наверх, так ничего и не ответив.
Не так я представляла нашу встречу. Однако времени лить слезы нет.
Я вытерла глаза, разулась и поспешила скорее сделать то, зачем приехала.
Первым делом я составила список заказчиц, которых соседские мальчишки за вознаграждение должны были обойти и предупредить, что я пока занята и приму их заказы с небольшим опозданием. Благо, что я всегда оставляла свободные дни для непредвиденных ситуаций. Сейчас они мне очень пригодились.
Затем послала шустрых «гонцов» к Аннет и Свельде.
Мои швеи примчались почти сразу. Я приняла их работу, расплатилась, дала новые задания на несколько дней вперед. Заодно узнала: нет ли у них знакомых, которые так же хорошо и аккуратно шьют?
После сложила в мешки манекены, аккуратно свернула паттерны и журнал мод, нитки, иглы, любимые ножницы…
Вроде бы всё успела, даже договорилась, что помощницы найдут мне еще швей.
Выдохнула с облегчением, уже готова была возвращаться, но прежде надо было объясниться с другом.
— Красавчик! Красавчик! — я обошла ведь дом от кухни до чердака.
Упрямец не отозвался.
Тогда я написала записку и оставила в его любимом месте отдыха, после чего взяла вещи и вышла на улицу. Надеялась, что разыщу его где-нибудь во дворе, но не успела.
— Мамзель Белла! — звонко закричал Вилли, едва я заперла дверь.
Чтобы я заметила его, маленький сосед подпрыгнул, отчего смешная полосатая шапочка едва не слетела с вихрастой рыжей макушки.
— Месье Шарль торопит
— Иду! — Откликнулась я и, оглядев заснеженный двор, отчаянно позвала: — Красавчик!
Увы, друг не вышел.
В расстроенных чувствах я подхватила вещи и поспешила к карете.
Пока Шарль ждал меня, у экипажа, запряженного четверкой белоснежных коней, собралась толпа зевак и мальчишек.
Шарлю не нравилось, что любопытные дети лезли на облучок, ободы, оси, на подножки, пытались коснуться чумазыми, мокрыми руками сияющего на солнце герба. Отгоняя их, он зло рявкал и жестко щелкал кнутом.
— Свищ-щ! — Моё сердце ёкнуло, когда конец кнута лизнул одного из соседских мальчишек и он, взвизгнув, заскулил от боли.
— Перестань! — я схватила Шарля за руку.
— Наконец-то, — процедил он сквозь зубы и нехотя открыл для моих вещей багажник, куда брезгливо скидал мешки с манекенами.
Не зря Шарль не внушал мне доверия. Под напыщенным обликом щеголя скрывается злой человек. И будет лучше, если я скорее закончу работу и вернусь домой. А пока я вынуждена вернуться в особняк.
На обратном пути мы мчались так же быстро, однако больше радости я не испытывала.
Смутная тревога поселилась в моём сердце и терзала его дурным предчувствием.
9. 2
Въезжая на идеальную аллею усадьбы, я не испытывала трепета, какой ощущала в прошлый раз. Даже когда карета плавно остановилась, Шарль открыл дверцу, помог мне спуститься и на прощание коснулся кубами моей руки, не испытала ничего, кроме грусти.
— Надеюсь на ответную любезность, — напомнил Шарль, распрямляя спину.
Он так высок, что я смотрела на него снизу вверх и испытывала подневольный страх.
Как только он выпустил мою руку, я подхватила сумки, мешки, объемные, но не тяжелые, и торопливо зашагала во флигель, спиной ощущая колючий взгляд гиганта.
Слуги миледи видели, что мне сложно подниматься с вещами, однако не спешили предлагать помощь.
Я не гордая, донесла сама до флигеля. И все же, входя в комнату, ожидала, что хотя бы мама встретит меня, поможет распаковать швейные принадлежности, собрать манекены, но её в комнате не оказалось.
Пришлось возиться одной.
Когда почти закончила, мама вернулась. Неожиданно счастливая, улыбающаяся так широко, что я уже и не помнила, когда она так улыбалась.
— Наконец-то ты вернулась, — она оглядела наши манекены, смотревшиеся скромно на фоне видневшегося в окне крыла особняка, поджала губы и плюхнулась на стул. — Не была бы ты гордячкой, Белла, подождала, съездили бы вдвоем.
— Мы здесь вообще-то, чтобы работать. У нас сроки, — напомнила я, набивая тряпичную оболочку манекена мешочками с сеном.