Усатое наследство Изабеллы

Ганова Алиса

— И не только, — многозначительно поиграла бровями мама. — Заодно присмотрим тебе хорошую партию.

— Какую? — Я от раздражения и усталости едва не порвала ткань. Решив, что достаточно набила, подняла туловище манекена и надела на деревянную подставку.

— Например, того, кто весьма любезен к тебе, Белла.

— Ну, конечно, — я хлопнула себя по бедрам, смахивая с костюма соломенные соринки. — Ты видишь лишь то, что хочешь. А если бы поехала со мной, увидела, что Шарль побрезговал прикасаться к мешкам

с манекенами. Он так скривился, будто от них несло навозом. И именно так по-настоящему он относится ко мне, называя Изольдой!

— Да хоть Свельдой! — отмахнулась мама, сморщив лицо, будто у нее разболелся зуб. — Не была бы ты глупой, упаковала вещи аккуратнее, и не было бы проблем.

Спорить с мамой бесполезно. Я отвернулась и продолжила раскладывать привезенные вещи, показывая, что разговор окончен.

— Между прочим, Белла, — постучала мама костяшками пальцев по столу, — я провела время с пользой на кухне, пообщалась с прислугой. Знала бы ты, как влиятелен Шарль в этом доме! С его мнением считается даже дворецкий. И экономка не смеет идти против него. Так что будь с ним

приветливей, поняла?

— Вот сама и улыбайся, — проворчала я.

— Вот и буду! Я, между прочим, очень даже ещё ничего. И всегда любила высоких, сильных мужчин, — она мечтательно закатила глаза и поправила на объемной груди милую брошку, одну из тех, что когда-то подарил папа.

Слышать подобное от мамы противно. Папа был среднего роста, худощавым, зато добрым, щедрым, заботливым и очень любил маму. А она, если теперь и говорила о нём, то только с претензиями, что по вине папы мы бедствуем.

— Тебе лучше пойти в свою комнату, — указала я на дверь, закипая от негодования. Уж я теперь хорошо понимала, как мама может донимать, толкая на безрассудства. Что и случилось с папулей когда-то.

— Я, между прочим, пришла помочь тебе.

— Ты только мешаешь.

— Ах так… — Мама встала, громыхнув стулом и едва не уронив его на пол. — Вот и сиди одна, как ворона. Проворонишь счастье!

Мама ушла, хлопнув дверью.

Я вздохнула, испытывая тоску по скромному, но родному, уютному дому. Мысль разбогатеть уже не казалась мне заманчивой.

Используя паттерны и манекены, легко менявшие форму, я сосредоточилась на построении выкроек.

Часов в комнате, ставшей новой временной мастерской, не было. Я позабыла о времени, пока от дела не отвлёк стук.

— Тук. Тук.

Я оторвалась от стола и только тогда заметила, что за окном давно стемнело.

Скрипнула дверь. Вошёл Шарль в идеальном костюме со сверкающими пуговицами, неся серебряный поднос, казавшимся в его руках миниатюрным.

Он важно подошел к столу, за которым я работала, отодвинул бумагу, ткань с мелками и стал переставлять чашку, тарелочку, вазочку, чайник.

Я смотрела на него, как мышь на великана, и уже сомневалась, что он

вправду брезговал прикасаться к моим мешкам, иначе принёс бы заботливо всё это?

Так ведь? Тогда, быть может, мама права?

Довольный произведенным впечатлением, Шарль, до этого стоявший с непроницаемым лицом, изобразил витиеватый поклон.

— Спасибо.

— Это ещё не всё, — его большой рот растянулся в улыбке.

Он вышел из комнаты и почти сразу вернулся, неся в белоснежных перчатках шкатулочку.

— Это вам, Изольда.

То, что он называл меня чужим именем, коробило, однако… резная шкатулочка была чудо как хороша.

— Небольшой подарок.

— Мне?

— Да. Дворецкий обещал вам необходимые швейные принадлежности для работы. Я взял на меня смелость выбрать шкатулку, чтобы ничего не потерялось.

— Она красивая.

— Теперь она и всё, что в ней, ваше, — елейным голосом пояснил Шарль. — Пользуйтесь и не жалейте.

Я осторожно открыла крышечку и охнула, восхитившись дорогими швейными иглами с позолоченными тончайшими кончиками, острыми портными ножницами и шелковыми мерными лентами из дорогой тесьмы.

Впервые буду работать с такими дорогими вещами. К тому же этот дар символичен, как начало моей карьеры.

— Я благодарна вам, месье Шарль. И дворецкому. Передайте ему, пожалуйста, мою благодарность. И миледи.

— Передам.

Шарль не спешил уходить из девичьей комнаты. Это недопустимо, но, с другой стороны, теперь это моя мастерская. Я покраснела от смущения, однако вспомнила.

— Месье Шарль…

— Да, Изольда, — он подошел ближе, оперся огромной рукой о стол и склонился надо мной, загораживая от света настольной лампы.

— Мне нужны швеи. Я хочу пригласить двух девушек.

— Исключено! В особняк ди Брассов трудно попасть. Вам повезло, но это не значит, что другим дозволено. Здесь царит роскошь, и для простушек швей будет много соблазнов.

— Но я одна не справлюсь!

— Я поговорю с госпожой.

Облобызав мою руку, он, наконец-то, ушёл.

Я выдохнула, однако его колючие глаза и длинный с горбинкой нос так и стояли перед глазами.

Отогнав лишние мысли, я вернулась к чертежам выкройки на ткани и стала вносить правки, чтобы скорее провести первые примерки.

Глава 10

Две горничные пожелали помогать мне, так как раньше, по их словам, они подрабатывали швеями.

Я бы предпочла выбрать тех, с кем уже имела дело или о ком слышала хорошие отзывы, но Шарль сказал, что чужих в особняк не допустят. Мне пришлось смириться.

Вечером Адель и Верна пришли познакомиться со мной, узнать, что от них потребуется.

Я была уставшей, весь день крутилась как белка в колесе, поэтому не смогла уделить им много времени, но основное рассказала.