Усатое наследство Изабеллы
Шрифт:
— Разве я не просил тебя отказаться?
— Ты не говорил, что это ловушка.
Да, знаю, я сама виновата, но… Если бы я только знала!
— Я не знал. Догадался об этом, лишь попав сюда и побродив по особняку, — Красавчик сердито стукнул лапкой по ткани.
— А что ты ещё узнал? — подалась я к другу.
— Здесь везде сторожевые псы. Я не могу ходить там, где хочу.
— О, Светлая! Что же теперь делать?
Хотелось скорее убежать из особняка ди Брассов, бросив всё. Но Красавчик прав. Так просто меня
— Пока, Изабелла, делай вид, что ни о чём не догадываешься. А потом мы придумаем предлог, и ты сбежишь.
— Но мама! Она откажется выходить за ворота. Попав сюда, увидев роскошь, она стала просто невыносимой!
— Ну… — Красавчик потёр лапкой усатую щеку. — Если скажешь, что тебе надо выбрать наряд, чтобы понравиться Шварлю. — Он брезгливо поморщился. — Она согласится. Главное, не выдать себя.
Я подхватила Красавчика и уткнулась в его пушистую макушку, от которой приятно пахло свежестью и морозом.
— Что бы я без тебя делала?
— Жила бы спокойно, — вздохнул он.
— Спокойно, но скучно, — вздохнула и я.
После короткого сна я принялась перекраивать выкройки.
Это заняло много времени. Почти до обеда следующего дня.
Я бы не выдержала, однако всё это время верный Красавчик сидел на краю стола и внимательно следил за тем, как я работаю.
На построении третьей выкройки он уже водил лапкой и коготком указывал, где какая линия чертежа находится, ещё быстро считал в уме, помогая мне.
— Семь с половиной мер плюс пять с четвертиной, деленное на три… будет… — Он смешно прищурил левый глаз, смотря на деревянную балку, пересекавшую потолок. — Четыре с четвертиной.
Сначала я перепроверяла его расчеты, а потом призналась себе, что мой дружочек превосходит меня в арифметике.
— Ты меня всё больше поражаешь, — погладила друга по спинке. — Говоришь, пишешь, считаешь, поёшь красиво. Даже не знаю, чем ты меня ещё удивишь?
— Я? — улыбнулся Красавчик, довольно щурясь от похвалы и сверкая изумрудными глазами.
— Ну да. Ты ведь и выкройки почти научился строить.
— Это потому что ты хорошо объясняешь. И я уяснил главное правило — оставлять припуски. Такие… — Показал примерный размер припусков. — Да?
— Да, Красавчик, — улыбнулась я. — Знаешь, как я по тебе скучала?
— Как? — Он подошел ко мне и умилительно похлопал глазками.
— Так! — Я наклонилась и чмокнула его в розовый носик.
Он подпрыгнул и, встав на задние лапы, удивил:
— Я ещё могу жонглировать!
Подхватив из жестяной коробки мелкие резные катушки, он принялся быстро перебирать лапками, перебрасывая одну катушку за другой левой лапкой в правую и одновременно подбрасывая.
Разноцветные нитки мелькали в воздухе, Красавчик ловко ходил на задних лапах, при этом улыбался, строил смешные рожицы. Да такие,
Внезапно Красавчик подпрыгнул, молнией нырнул под кровать. Катушки с грохотом попадали на пол и покатились в разные стороны.
10. 2
Я не понимала, что случилось, пока за спиной не скрипнула дверь.
В комнату без стука вошла краснощекая Адель, следом за ней — худенькая, остроносая Верна, похожая на мышь.
С порога оглядев внимательно комнату и меня, Адель посетовала:
— Мы пришла узнать, нужна ли наша помощь? А ты, Изабелла, вижу, занимаешься не пойми чем и хохочешь, — проходя к столу, она вертела головой и зыркала глазами по комнате, будто выискивая что-то.
— Это от усталости. — Я скорее убрала со стола отрез бархата, чтобы незваные гостьи не заметили на нём светлые шерстинки Красавчика и меловые отпечатки лапок.
— Я думала, ты закончила кроить, приступила к шитью, — огорченно посетовала Верна, поднимая с пола попавшуюся по пути катушку с нитками. — А ты что-то тянешь с выкройками.
Сколько я вожусь с выкройками — не их ума дело, но сейчас важнее было, чтобы никто не узнал, что Красавчик прячется в комнате, поэтому я не стала осаживать «швей» и сразу перешла к делу.
— Уже почти приступила. — Стараясь подозрительно не суетиться, я расторопно положила на стол другой отрез, развернула, расправила складки на ткани, морщины и края. После чего потянулась к ножницам.
Стоило наклониться, старенькая мерная лента соскользнула с шеи, упала на пол. Я потянулась за ней и услышала:
— Белла, почему ту не используешь новую ленту, подаренной госпожой?
От вопроса и от страха, что в поисках упавших катушек шпионки сунутся под кровать, где затаился Красавчик, меня бросило в жар. Схватив мерную ленту, я встала, пододвинула стол ближе к окну, якобы к свету, и загородила проход к кровати.
— Потому что берегу, — пояснила спокойно, приглаживая растрепавшиеся прядки. — Ленты дороги моему сердцу. Это же подарок самой графини.
Пока они осмысливали мои слова, я указала на игольницу.
— Так, хватит болтать. Адель, Верна, берите иглы, вдевайте нитки! Сейчас будем смётывать платье для мадам Клод и ливрею для месье месье Близара.
— А Шарлю? — встрепенулась Верна, часто моргая маленькими серыми глазками.
— Потом и для него. Ну, вы готовы шить не покладая рук?
— Мы трудолюбивые девушки! — усевшись за столом, Адель улыбнулась, и мне в её улыбке почудилась злая усмешка.
Ничего, Белла, ты справишься. Главное, будь внимательной, всё перепроверяй.
И с экономкой, и с дворецким первая примерка прошла удачно. Я внесла правки, подколола и отметила, где нужно побольше прихватить, а где выпустить ткани, и начала раскраивать костюм Шарля.