Усилитель. Трижды воскресший

Урусов Алексей

Когда я рассказал об этом отцу Игнатию, он некоторое время задумчиво молчал, размышляя над услышанным, а потом сказал, что чем больше я усвою из данного мне дара, чем сильнее, глубже и тоньше смогу им владеть – тем лучше.

Владимирский военный госпиталь.

Примерно через неделю, при ставшей традиционной поездке в госпиталь, сестра Татьяна вновь позвала меня к хирургии. Вышел знакомый мне врач – Юрий Васильевич. На хирургическом столе был другой больной, и я вновь попытался настроиться на работу его сердца. В этот раз мне удалось сделать это достаточно быстро. Я «видел» как сердце после нескольких ритмичных ударов «выдаёт» серию быстрых хаотичных ударов и потом вновь возвращается к стандартной

работе. Все дни в приюте, когда у меня было свободное время, я тренировался создавать подушечки на расстоянии от себя: вначале в нескольких сантиметрах от кончиков пальцев, потом в десятке сантиметров, и постепенно довёл расстояние до нескольких метров. Немало времени ушло и на другую проблему – когда подушечки были рядом с пальцами, мне легко было рассчитать усилие, необходимое для нажатия. На большом расстоянии поначалу усилия были слишком грубыми – для такого чувствительного органа как сердце они не подходили. Помог мой добровольный пациент Чет, привыкший к моему обществу за время лечения тёмного пятна в его голове: он постоянно вился рядом со мной и хотел играть или просто гулял, сопровождая меня повсюду. Я стал на нём тренировать подушечки – создавал их и на расстоянии массировал его уши или поглаживал за ушами, гладил по спине и брюшку. Чету настолько нравился такой массаж, что он тихо поскуливал от удовольствия. Постепенно увеличивая дистанцию воздействия, я смог добиться того, чтобы подушечки были стабильными и чтобы я мог действовать ими очень аккуратно.

На этот раз создать рядом с сердцем больного небольшие «подушечки» мне удалось довольно быстро, я их растянул и аккуратно окутал ими сердце. Еще пара минут у меня ушла на то, чтобы настроиться на работу и поймать ритм сердцебиения, а затем я постепенно стал усиливать нажим на подушечки в те моменты, когда сердце начинало сбоить, стараясь ввести его работу в стандартный режим. Я чувствовал испарину, выступившую на моём лице, а по лбу стекали капли пота, но я не мог смахнуть их, так как боялся потерять концентрацию. Казалось, прошло много времени, но когда я решил заканчивать и постепенно убрал давление, оказалось, что минуло всего около пяти-шести минут.

Евич куда-то ушёл, а вернувшись, повёл нас с Татьяной в один из кабинетов. Достав длинный белый лист бумаги, исчерченный цветными тонкими линиями, Юрий Васильевич показал его Татьяне: – Вот на графике начало воздействия. Дальше, видишь, здесь на кардиограмме заметно сглаживание и улучшение работы сердца. Здесь воздействие нарастает и дальше остаётся стабильным и сердце работает без отклонений. Здесь – я время засекал – Андрей воздействие закончил, но последствия лечения остаются ещё больше десяти минут.

Он поднял глаза на Татьяну и, кивнув в мою сторону, тихо проговорил: – Ребёнка беречь надо, и прав отец Игнатий, если кто-то узнает, то детства у него не будет...

***

Когда мы приехали в госпиталь в очередной раз, Юрий Васильевич сразу повёл нас в отдельную палату. В небольшой комнате спал молодой парень, точнее, как пояснил доктор, его временно усыпили. Доктор попросил меня осмотреть его. Организм больного был не просто здоров – он излучал здоровье и силу. Несколько свежих небольших ранений не в счёт: их вылечат быстро. Кроме одного – на середине позвоночника, «зеленым зрением» отчетливо был виден красно-багровый овал, который перекрывал место сочленения позвонков.

– У него похоже, – я задумался, стараясь подобрать правильное название, но в ходе изучения медицинских книг я всё больше приобщался к «докторской терминологии» и не найдя подходящей формулировки сказал по-латински: – Medulla spinalis ruptura (рус: «разрыв спинного мозга»). И травма позвоночника, там у двух или трёх позвонков отколоты фрагменты.

– Да, это Иван, командир роты морпехов, его из зоны ограниченного пограничного конфликта привезли, мина над ним взорвалась. Операцию на позвоночнике я сделать могу, кости без проблем восстановим, там всё понятно и отработано. А вот спинной мозг правильно прооперировать может и не получиться – случай сложный. Ты что-то сделать сможешь?

– Постараюсь, – я согласно кивнул головой. А про себя подумал, что офицер, наверняка,

герой, раз он на фронте был и получил ранения, и не просто воевал, а командовал ротой морской пехоты. – Прямо сейчас? – спросил я у Юрия Васильевича.

– А ты готов?

– Готов, сегодня же ещё не лечил. И лучше побыстрее начать, там же спинной мозг, который на куски разорвало, и кусочки от позвонков. И кровать бы такую, чтобы я снизу мог руки поднести к спине.

Евич согласно кивнул: – Сейчас всё организую. Татьяна, покорми пока пацана в столовой.

Сестра Татьяна повела меня в столовую, где санитарки быстро принесли нам еду, а мне, приговаривая про то, что я «худющий» положили к пюре две котлеты. Я хотя и возмутился в душе, так как считал, что от постоянных занятий спортом телосложение у меня вполне нормальное, но возражать не стал – две котлеты на дороге не валяются. За них и помолчать можно. Мы ещё обедали, когда в столовую зашёл Евич, выпил компот, ожидая, пока мы доедим, и повёл нас в соседний корпус, где в одной из палат находился знакомый мне офицер.

– Ну, готов? – спросил Юрий Васильевич, и я согласно кивнул головой.

– Тогда настраивайся, мы с Татьяной в соседнюю комнату пойдём – он показал рукой, – там аппаратура стоит, и тебя будем видеть: здесь вместо стены стекло и с той стороны оно прозрачное.

Я сел на стул рядом с больным. В этой комнате, в ярком освещении, раненый офицер уже не казался таким здоровым: бросалась в глаза лёгкая бледность на лице и не сильные круги под глазами, на щеке был отчётливо виден шрам. Я протянул руки к больному месту, сосредоточился, и начал создавать «подушечки». Лечение с каждым разом у меня получалось всё лучше, вот и сейчас я старался поставить на место несколько небольших осколков позвонков, медленно двигая их подушечками. Расчистив себе место для работы со спинным мозгом, я подтягивал оборванные фрагменты спинного мозга, чтобы выставить их на место, «приложить» друг к другу и склеить в местах разрыва. Проблема был в том, что между кусочками спинного мозга были ткани или полости, заполненные жидкостью; ткани приходилось раздвигать, а жидкость выдавливать и на это уходило тоже немало сил. Как и обычно при лечении, я совсем не замечал течения времени и остановился, когда понял, что руки устали и их покалывает.

Юрий Васильевич вначале хотел, чтобы мы дождались результатов сканирования, но видя мой усталый вид, отправил нас домой. На прощание я сказал, чтобы больному давали белковую пищу и жиры, витамины и две котлеты на обед.

Врач потрепал меня по голове и с улыбкой ответил: – Обязательно! Будут ему две котлеты!

Мы снова приехали в госпиталь на следующий день, и потом ездили всю неделю. Евич и бригада врачей оперировали позвоночник, «собирая» крупные осколки, а я помогал «стыковать» самые мелкие фрагменты позвонков и постепенно сращивал спинной мозг. Там, где спинного мозга не хватало, чтобы заполнить пустоты, я научился «хватать» маленькими подушечками в месте обрыва нити спинного мозга и медленно вытягивать их, чтобы тонкими «ниточками» соединить фрагменты. Некоторое время вытянутую ниточку нервного волокна приходилось удерживать в месте соединения – чтобы она «приросла». То, что такое прирастание происходило быстро, я посчитал за хороший знак – значит, организм борется и старается сам излечиться. Протянутые ниточки я потом соединял в более толстые и был рад, когда увидел, что соединённые таким образом участки спинного мозга начали работать и уже сами утолщались, обрастая новой нервной тканью.

Меня порадовало, когда на второй день лечения снизу к кушетке привязали широкие ремни, в которые я просовывал руки – теперь их не приходилось держать на весу, и пальцы не так быстро уставали.

Спустя чуть больше недели, Юрий Васильевич встретил нас и сказал, что сегодня утром, придя в себя, офицер Иван Михайлович сообщил, что он чувствует ноги, а это значит, что мне хотя бы тонкими нитями, но удалось соединить спинной мозг в местах разрыва на всю длину.

Юрий Васильевич подтвердил, что это так, но они пока другими методами убедиться, что лечение идёт хорошо, не смогли: – Там рентгеном или томографией, да и другими видами сканирования рассмотреть сложно, ну и перекладывать желательно не часто, так что он у нас в этой палате и живёт.