Усилитель. Трижды воскресший
Шрифт:
Так что ещё вечером о предстоящем визите князя она предупредила отца Игнатия, Татьяну и Анатолия и они, собравшись в её кабинете, в течение часа обсуждали, что ответить князю на его возможные просьбы. В конце беседы сестра Татьяна привела Андрея, и ему рассказали о завтрашней встрече с князем. Тот понимающе покивал головой и внимательно выслушал наставления взрослых о том, как нужно себя вести с князем и другими гостями.
Утром монашки начали готовить к визиту высокого гостя зал для переговоров, и когда Алексей Сергеевич сообщил, что княжеский борт через два часа приземлится в Семязино, дала команду накрыть в «переговорке» стол для лёгкого завтрака.
Колонна
Последовали взаимные лёгкие поклоны, вместо рукопожатия купец и князья сложили руки для благословения. Отец Игнатий благословил прибывших, а игуменья дала им поцеловать крест.
– Прошу за мной, – проговорила игуменья, показав направление для движения. Стоявшие поодаль Анатолий и Татьяна с Андреем, проследовали за процессией.
Завтрак проходил в обсуждении погоды и видов на урожай: несколько дней небо было в облаках, периодически выпадали дожди, а иногда в течение нескольких часов моросило, что мешало сенокосу. Поговорили об урожае, в том числе и урожае чая в Китае – Перловы держали большую часть чайной торговли в России, а с Китаем взаимодействовали в том числе, через бурятские племена, жившие по обе стороны границы, так что и для Окинова торговля по Великому чайному пути и цены на чай в Китае были актуальны.
Завтрак подошёл к концу, Перлов на время откланялся, чтобы помолиться в соборе и дать время на обсуждение темы, что привела князя в монастырь.
Помолчав несколько секунд, князь Окинов начал рассказ: – Четыре года назад мою семью постигло горе – в автокатастрофе погибли моя жена и младший сын. А ещё через год выяснилось, что младшая дочь, которой тогда исполнилось три года – неизлечимо больна. Это стало потрясением для всего нашего рода. Все мои попытки найти врачей, которые могли бы дать хоть какие-то гарантии, что они смогут её вылечить, успехом не увенчались: болезнь считается неизлечимой и врачей, что могли бы с нею справиться, попросту нет. Слишком сложным органом является мозг и слишком опасно вмешательство в его работу. Я готов схватиться за соломинку, если есть хоть какая-то надежда, что наша Звёздочка сможет стать здоровой. Мушен никому из посторонних не говорила о том, что у неё бывают головные боли, девочка она волевая и свой недуг не показывает. То, что нашёлся человек, который смог определить наличие у неё болезни и правильно понять, что это такое, уже вселяет небольшую надежду.
Князь задумчиво посмотрел на сидевших напротив него игуменью и отца Игнатия, отец Игнатий кивнул в ответ и не спеша ответил: – Ваше сиятельство! Не хочу, чтобы Вы поняли нас превратно, но для откровенного разговора, нам необходимо, чтобы Вы и Ваш сын пообещали, что всё обсуждаемое не выйдет за пределы этой комнаты.
– Клянусь и крест в том целую, – произнёс князь, расстегнув пуговицу на рубашке, достав небольшой нательный крестик, висевший на цепочке и поцеловав его.
– Клянусь и крест в том целую, – эхом повторил княжич, поцеловав свой крестик.
– У сестры Татьяны медицинское образование, и она лучше всех понимает, каким образом наш отрок проводит
Татьяна не спеша, в подробностях, стала рассказывать об обнаруженном у Андрея «зелёном зрении», обучении его умению лечить, отдельно выделив поездки в госпиталь и лечение Чета и офицера-морпеха. Накануне игуменья и отец Игнатий уже обсуждали, что Татьяне можно будет рассказать гостям, и решили, что лучше дать полную информацию.
Слушая рассказ Татьяны, князь изредка кивал, его лицо сохраняло непроницаемый вид, а вот княжич заметно волновался, хотя тоже старался вида не подавать.
– Если начинать лечение, то когда лучше всего это делать? – спросил князь, когда Татьяна закончила рассказ.
– Это Андрея надо спросить, тут мы ему полностью доверяем, – ответила та.
– Андрей, подойди поближе, – игуменья легонько махнула рукой, приглашая ребёнка.
Андрей подошёл и встал рядом с ней, вопросительно глядя на игуменью.
– Когда лучше лечить начинать? – спросила игуменья.
– Так чем раньше, тем лучше, – ответил тот.
– А вылечить получится, как ты думаешь? – задала новый вопрос игуменья.
– Не знаю. Там тёмное пятно большое, гораздо больше, чем было у Чета. И мозг у человека сложнее. Но если окутать светом, как в кокон, а потом понемногу выводить и заменять на здоровое, то может и получиться. Я бы попробовал.
– У вас ещё вопросы к Андрею или кому-то из нас есть? – обратилась игуменья к гостям.
– Нет, не имеем, – задумчиво ответил князь, переглянувшись с сыном.
– Ну, тогда подумайте, а какое решение примете, сообщите.
– Я уже решил. Мы готовы забрать Андрея с сопровождающими, чтобы он в нашей клинике как можно быстрее мог начать лечение и попробовал вылечить Мушен. Я понимаю, что шанс может быть и не велик, но если он есть, то я всё готов сделать ради здоровья дочери. Если необходимо, я готов прямо сейчас подписать бумаги, что осознаю возможные тяжёлые последствия и полностью принимаю на себя всю ответственность, – так же задумчиво ответил князь.
Сразу же началось обсуждение сроков вылета и оказалось, что для этого нужно решить множество проблем – прежде всего, Татьяна должна была передать аптеку и все свои дела помощницам, а Анатолий, которого тоже решили отправить сопровождать Андрея в поездку – конюшню и свою работу. Так что вылет назначили на вечер следующего дня.
Бурятия. Улан-Удэ. Дворец рода Окиновых.
Три дня в столице Бурятии пролетели в непрерывных попытках добиться, чтобы «серая зона» у Мушен стала уменьшаться. На время лечения её приводили в медицинский блок, находившийся в «домашней зоне» резиденции князя. Утром, после зарядки и завтрака и недолгой работы в конюшне, в сопровождении Татьяны или Анатолия я приходил в домашнюю больницу, куда личный доктор княжеского семейства приводил Мушен, и приступал к лечению. Потом приходил ещё раз – днём, и в третий раз – вечером. Каждый раз я выкладывался почти полностью, стараясь окутать серую зону коконом и напитать его светом. В перерывах между лечением успевал поесть, потренироваться в джигитовке на лошади, спарринге на саблях и стрельбе из лука. На спорт особенно не налегал, занимался для поддержания организма в тонусе, так как очень много сил уходило на лечение.