Условия соглашения
Шрифт:
Папаша пренебрежительно махнул ему рукой.
– Врач. Ба. В наши дни врачи даже не знают, что значит быть врачом. Все, что они умеют делать - ставить галочки в бланках.
Что ж, это, по крайней мере, помогло объяснить презрение Фила к профессии Ривера.
– Я так понимаю, вы не фанат?
– Он врач, - тихо сказал Фил.
– Ну, я был им сто лет назад, - сказал Папаша.
– Но тогда все было по-другому, не так ли? Только я и мои пациенты, которые работали сами по себе. У людей была страховка на случай, если они потеряют руку в пресс-подборщике или заболеют
– Наверное, тогда были другие времена, - сказал Ривер.
– Я принимал роды у каждого из семи детей Филлис и не потерял ни одного. Знаешь, сколько она мне заплатила?
– Э—э-э...
– Свежая баранина, прямо с ее ранчо! Она буквально таяла у меня во рту. А Гарольд обычно расплачивался со мной стейками из лосятины. Ты когда-нибудь ел лосятину?
– Вообще-то, да. Это потрясающе.
– Лучший стейк, который ты когда-либо ел, - согласился Папаша. Он наклонился над подставкой для телевизора, и его густые брови нависли над лицом Ривера.
– Ты знаешь, в чем проблема с медициной сегодня?
Ривер мог бы назвать дюжину вещей, которые, по его мнению, были неправильными в его профессии, но он сомневался, что хоть одна из них была в списке Папаши.
– Серьезная нехватка баранины и стейков из лосятины?
– Во-первых, AMA (American Medical Association – американская медицинская ассоциация) ограничивает количество врачей, которые могут получать высшее образование в год. Из-за этого предложение неестественно низкое. Затем страховые компании диктуют, к каким врачам вы можете обращаться и сколько раз вы можете их посещать.
Ривер подумал о тех случаях, когда он жаловался, что тратит свое время на то, в чем медсестра была совершенно квалифицирована, например, на наблюдение за ребенком, которому нужен был только анализ на стрептококк. Медсестрам это нравилось не больше, чем ему.
– Я полагаю, отчасти это так.
– Конечно, это так! Они разрабатывают эти правила. Проталкивают это дерьмо через Конгресс, подкупают нескольких сенаторов по пути, следят за тем, чтобы законы были в их пользу. Поддерживают высокий спрос. Какую еще профессию можно получить, когда на столе лежит дюжина предложений о работе?
– Ну...
Но Папаша явно не закончил говорить.
– А теперь сложи все воедино, сынок. Низкое предложение плюс высокий спрос. Угадай, что происходит с ценой? Это не сложно. Черт возьми, этому дерьму учат в начальной школе!
Ривер задумался над этим. Безусловно, было правдой, что, хотя пациенты платили все более и более высокие страховые взносы, врачам и больницам платили все меньше и меньше денег. Это, а также страхование от недобросовестной практики и стремительный рост стоимости предоставления всех льгот их сотрудникам сделали невозможным продолжение частной практики, как в старые добрые времена. Врачам приходилось либо объединяться с дюжиной других врачей, чтобы покрыть накладные расходы, либо позволять корпоративной медицине поглощать их практику под видом больничных конгломератов.
До сих пор…
– Я не уверен, что все так просто, - сказал он
– Ба!
– Папаша еще раз махнул рукой, как бы отправляя его восвояси.
– Конечно, это так. Если вместо «Старбакса» на каждом углу будут кабинеты врачей, то им внезапно придется конкурировать за бизнес. «Купи мазок Папаниколау, и тебе сделают маммографию бесплатно!» И все в таком духе. Внезапно становится понятно, что брать тарелку печенья или дюжину свежих яиц в качестве платы за измерение артериального давления не так уж глупо. Но никто не говорит о снижении стоимости процедур. Все, о чем они говорят, это страховые взносы. Перекладывание бремени оплаты с частных лиц на правительство. Скажи мне вот что, сынок, когда ты поручаешь кучке бюрократов и толстосумов-политиков решать проблему, как ты думаешь, кто выиграет от их решения?
Ривер снова почувствовал себя третьеклассником, которого попросили повторить таблицу умножения.
– Вероятно, бюрократы и толстосумы-политики?
Папаша хлопнул ладонью по подставке для телевизора с такой силой, что Ривер удивился, как она не сломалась.
– Вот именно! Когда кто-нибудь предложит решение, которое привлечет страховые компании, вы поймете, что мы наконец-то на правильном пути.
– Папаша, - сказал Фил, наконец-то входя в комнату.
– Где твои штаны?
Папаша повернулся и уставился на него, словно удивленный тем, что он стоит там.
– Что?
– Где твои штаны?
Папаша посмотрел на свои колени, потом на Ривера и, наконец, снова на Фила.
– Мои штаны?
– Да. Обычно к этому времени ты уже одет.
– Я бы оделся, но они их украли!
– Кто это сделал?
– А ты как думаешь? Врачи поручают это медсестрам, но я знаю, кто за этим стоит.
Ривер закрыл лицо рукой, надеясь скрыть улыбку. Он подумал, найдет ли Папаша способ обвинить страховые компании и в пропаже своей одежды тоже.
Фил не засмеялся, хотя Ривер уловил в его голосе нотки юмора.
– Сомневаюсь, что кто-то украл твои штаны.
– Конечно, украли! Вот как они нас здесь держат. Думаешь, я до сих пор не знаю их трюков?
– Мне сказали, что ты снова отказываешься от еды.
– Я не отказываюсь от еды. Просто ем то, что мне нравится, а остальное оставляю.
– Мы уже говорили об этом. Тебе тоже нужно есть овощи. Ты не можешь питаться одним мясом.
– Ты видел, что здесь считается овощем? Вчера подавали спаржу. Знаешь, какого она была цвета?
– Он не стал дожидаться ответа.
– Серая! Такая мягкая, что она не поддавалась моей вилке. Капуста и брокколи ненамного лучше.
– Ее нужно готовить так, чтобы люди могли ее жевать.
– У меня есть зубы, сынок! Ты думаешь, я не справлюсь с кусочком спаржи?
– Здесь готовят для сотни жителей. Они не могут приготовить хрустящую спаржу на пару специально для тебя.
Папаша нахмурился.
– Серая спаржа - не еда. И уж точно не овощ.
Фил достал салат из пакета и выложил его на поднос. Следующей появилась пластиковая вилка.
– Что это?
– Спросил Папаша, тыкая пальцем в миску.
– На что это похоже?