Услышь мой голос во тьме
Шрифт:
Тихо хрустнули мелкие веточки и сухие листья за их спинами, Арди села рядом с Беном, вцепилась в его плечо тонкими белыми пальцами с рдеющими ногтями, покрытыми красным лаком. Она повернула к себе его лицо, придерживая за подбородок, и буднично поцеловала в шею, приластилась, как ручной зверёк. Рей захотелось броситься с обрыва, сбежать, улететь в Неизведанные регионы, утопиться в океане на Ач-То — только бы не видеть этого, только бы не находиться к ним двоим так близко. Звучно вобрала воздух, отвернулась, энергично поднялась и отправилась к друзьям. Бену показалось, что её что-то расстроило, но он убедил себя, что ему
— Люблю, как пахнет дым от костра! — с детским восторгом заявила Рей, садясь подле Кори и Митча. — Но только не от того костра, который топится невесть каким хламом, а от того, в котором горит хворост. Лучше всего лесной, — попытка завести разговор — отчаянное бегство от захлестнувшей с новой силой ревности.
— А мне вот больше чем запах, нравится треск сухих веток в огне, он усыпляет. Бесчисленное множество раз спасал меня от бессонницы на выполнении заказов, — добавил Митч разморённым голосом.
— А я люблю отсветы пламени, — присоединилась Кори, — люблю, как их таинственно разрезают тени на поверхностях и предметах.
Синхронно выдохнули, глядя на танец огненных языков и удирающие ввысь искры, похожие на шмелей. Рей против воли вновь обратила взгляд на Бена и Арди: она не могла разобрать до конца, что именно между ними происходило, но Арди поцеловала Бена, после чего он меланхолично опустил голову, и она легонько потрясла его за плечо, с беспокойством о чём-то спрашивая. В ответ он кивнул в сторону остальных, поднялся с дерева и подошёл к костру. В его лице, освещённом грязноватым светом пламени, было что-то зловещее и манящее. Рей захотелось вымыть его рот от чужих поцелуев и «исцелить» его губы своими поцелуями — нерастраченными, пылкими, неопытными и крепкими. Его губы она присвоила себе на развалинах древнего ситхского храма и с неосознанной алчностью была готова биться за то, что принадлежало ей.
— Невероятно красиво… Загадочно, — проговорила подошедшая следом Арди и сделала короткую затяжку, — в твоём спокойствии притаился хищный эротизм, который хочет пожрать твою невинность.
— Ого, такого я ещё не слышал, — с задоринкой ухмыльнулся ей в ответ Бен.
— Вообще-то я не о тебе, выпендрёжник! — Арди бросила окурок в костёр. — Я о ней, — приглушённо подытожила, с любованием кивнув в сторону Рей.
— Обо мне? — неуверенно переспросила Рей. — Хах… Да во мне нет ничего такого эротичного…
— Очень эротично, что ты так считаешь, — игриво передразнила её Арди.
— Во дела! — захохотал Митч, стукнув Рей кулаком в плечо. — Впервые тусуешься с нами, а уже увела у Бена девушку!
— Какой-то неловкий разговор, — щёки Рей залило краской.
— Да ладно тебе, мы же шутим!
— Или не шутим, — голос Арди звучал вязко, густо и ласково. — Бен, дай, пожалуйста, сигаретку.
— Возьми сама.
— Ты чего, обиделся?
— Вовсе нет.
— Я, пожалуй, полечу-ка домой, — Рей шустро поднялась, — у меня завтра заказов куча, выспаться надо, — мямлила себе под нос. — Всем пока, ребята, спасибо за прогулку, чудно время провели, — неуклюже махнула рукой и отправилась к дороге разыскивать свой спидер.
— Доброй ночи, Рей, — тихо и нежно послал ей вдогонку. Она остановилась и обернулась.
— И тебе, Бен.
Его любовь стояла у края — пленительная, недосягаемая. Его любовь была одета в белое, вся объята молочно-синим светом. Он не видел ничего
Ругань на кухне разбудила Бена. Валдэр — гуманоид с тремя глазами и четырьмя руками — за что-то отчитывал второго соседа, Грега.
«Сожри вас двоих Сарлакк*, уродов, — недовольно простонал Бен, накрыв голову подушкой, — орут в такую рань».
— А давай-ка у Соло спросим! Может, это он взял, а ты опять на меня орёшь!
— Ну, попробуй! Я с ним связываться не хочу.
— Струсил, да? Трус?!
— Я не трус, паршивец! — грохот сломанного табурета. — Валяй! Пошли спросим!
Гулкий топот, ворчания и причитания. Нетерпеливый стук, отворили дверь, не дождавшись ответа.
— Соло, это ты брал мою кастрюлю? — Валдэр поставил в боки все четыре руки.
— Вы совсем уже рехнулись оба? — прошипел Бен, скинув с себя подушку, но попытался удержать гнев внутри.
— Ну, не убежала же она, — Валдэр начинал помаленьку терять мужество и яростный запал.
— Действительно, у неё ведь нет четырёх ног, — саркастично отпустил Грег.
— Мерзкий ксенофоб! — заревел ему в ухо Валдэр.
Бен скрежетнул зубами, черпнул из Силы, взмахнул рукой и вышвырнул обоих прямо в открытое окно. С испуганными воплями соседи плюхнулись в облезлую ванну для поливки огорода, увитую плющом, и подняли здоровые брызги.
— Соло, да ты чего?! — в страхе завизжал Грег, выскочив из ванной и смачно плюясь тухлой водой.
— О! моя кастрюля!
«Ну, слава небесам», — злобно буркнул Бен, укрываясь одеялом и укладываясь обратно, но понял, что грёзу уже не вернуть. Отбросил одеяло и уставился на прыткий луч, рассекающий по потолку мансарды. Тень от листвы разрезала его, проступила десятками причудливых образов, и один из них замер — чёткий и ясный: отвалившийся кусок краски превратился в губы, полоска пятна грязи нарисовала маленький нос, а листва стала парой глаз. Свет струился волнами — пряди волос образа заколыхались на ветру. Бен добавил к нему её смех. Теперь Рей смотрела на него с потолка и улыбалась. Бен закрыл глаза, и её лицо легло на видение из сна: оно подошло идеально, завершило забытый портрет.
Стыд остервенело ударил его по щекам, и Бен мотнул головой прогнав наваждение.
Звонок от начальника по коммуникатору окончательно разбудил его: Говард вывихнул лодыжку при осмотре судна и лежал на осмотре в медкабинете. Поначалу Бен пришёл в негодование, но после ощутил знакомый прилив сил — мягко щекочущее нёбо чувство, что без него не могут обойтись.
Так вышло, что космопорт поглотил его в свои ненасытные недра на целых двое суток и выжал все соки. Мало того, что был перегруз на стоянках из-за крупной поставки строительных материалов в город, в самих корпусах порта полетело всё, что только могло. Бен валился с ног от усталости и прислонялся вздремнуть в любом подходящем и неподходящем месте. Очнулся в диспетчерской, дёрнувшись в кресле, и обнаружил себя укрытым большим вязаным женским платком. В помещении стоял густой и бодрящий запах кафа.