Утраченный мир
Шрифт:
– Ну и жара... А я болван... Выдул две бутылки пива.
Вытащив носовой платок, он обтер им лоб.
– Я боялся, что вы не явитесь... Вы далеко живете?
– В отеле на улице Кастильоне.
– Я так рад, что вы пришли... Выпьете чего-нибудь?
Он обернулся, ища глазами официанта. Но тщетно. Стойка пустовала. Кроме нас, в кафе не было ни души.
– По-моему, о нас забыли, но это не имеет значения...
Жара, тишина, безлюдное кафе, бледный свет неоновых ламп...
– Может быть, допьете мое пиво?
Он указал на опорожненную до половины кружку, и на лице у него была тревога, словно он боялся, что я от него удеру, а он хотел удержать меня любой ценой.
– Спасибо, нет.
– Сигарету?
– Спасибо, нет.
Отблески неонового света играли на его розовом лице, белокуром хохолке и голубой рубахе. Слишком много ярких красок. Я следил за капельками пота, которые на мгновение застывали на краю его подбородка, а потом стекали на стол. Он закурил сигарету.
– Как называется фильм, который вы снимаете?
Он поколебался.
– Как называется? Ах да... "Свидание в июле"...
– Но ведь был уже фильм с таким названием...
– Был, но они ничегошеньки не знают... Надо их проучить. Постановщик даже не слыхал имени Жоржа Майо...
– Он глубоко втянул в себя дым и подался ко мне.
– Так вот, вчера вечером я хотел сказать вам очень важную вещь... Майо не умер.
Последние слова он произнес с расстановкой. Потом выдохнул дым, и облако окутало наши головы.
– Я не шучу... Нынче ночью вы увидите Майо...
Я вдруг стал его бояться.
– В первый раз вы будете здорово потрясены... В первый раз я сам... Он мало изменился...
Я сжал кулаки, чтобы придать себе храбрости, и заговорил тоном, каким говорят с сумасшедшим, когда не хотят его раздражать:
– И что же... Где он?
– В Париже. Тут неподалеку. Через несколько минут вы его увидите.
– Вы уверены, что это он?
– Конечно. Иначе я не рискнул бы вам это сказать. Такими вещами не шутят. Тем более я... Я всегда терпеть не мог басни о привидениях и вертящихся столах...
Он произнес эти слова спокойным рассудительным тоном. И даже улыбнулся.
– Мне было необходимо поговорить об этом с кем-нибудь, кто знал Майо...
Голос его становился все глуше, почти перешел в шепот. Но, садясь в его машину, я все-таки почувствовал тревогу, которая росла по мере того, как мы катили в неизвестном для меня направлении. Он делал странные развороты и ехал на красный свет...
Мы ждали за одним из немногочисленных столиков узкого бара в начале улицы Виньон. Карпантьери выбрал место поближе к окну. Он подстерегал кого-то на улице.
– Это всегда бывает между четвертью и половиной второго ночи, -
Стенные часы в глубине зала показывали двадцать три минуты второго.
– Если увидите, что остановилась белая "ланча-фламиния"...
Сам он пошел к стойке за сигаретами. Я вдруг позабыл, как выглядит "фламиния", впрочем, это не важно. Ночью белый цвет бросается в глаза.
Не успел он снова сесть за столик, как у тротуара напротив кафе остановилась белая машина.
– Это он... он...
– выдохнул Карпантьери.
И повлек меня к выходу. Сердце мое учащенно билось - я полагал, что мы перейдем на ту сторону улицы и он заговорит с водителем "ланчи". Что я буду делать, если и впрямь окажусь лицом к лицу с Жоржем Майо? Но Карпантьери потащил меня к перекрестку улицы Виньон и бульвара Мадлен, где оставил собственную машину. Он открыл дверцу.
– Садитесь.
Мы сели рядом, Карпантьери - за руль. С подбородка у него по-прежнему стекали капли пота.
– Видите?.. Он стоит все на том же месте...
Впереди метрах в десяти от нас блестел, ослепляя меня, кузов "ланчи".
– Не понимаю, чего он ждет... Однажды ночью он подсадил в машину девушку, вышедшую из кафе...
– Может быть, он ее и ждет...
– Может быть.
– А сам он никогда не выходит из машины?
– Здесь никогда.
Девицы, которые втроем чуть поодаль мерили тротуар, теперь подошли к "ланче" и стали медленно кружить вокруг, словно дети, водящие хоровод.
– И вы ни разу с ним не заговорили?
– Ни разу.
– Почему?
Ответить Карпантьери не захотел. Он резко нажал на кнопку приемника, и из него полилась оркестровая музыка, наполовину заглушенная треском помех.
– Так что, мы так и будем здесь ждать?
– Да, так и будем ждать.
Он отер подбородок запястьем и протянул мне сигареты.
– Спасибо, не надо.
– Мне тоже не хочется курить.
Девицы отошли от машины.
– Ага... Он отъезжает.
Карпантьери подождал, пока "ланча" свернула на улицу Сэз, и тогда, в свою очередь, нажал на стартер.
– Он от нас уйдет, - сказал я.
– Нет... нет... Я знаю его маршрут наизусть...
"Ланча" покатила по бульвару Мальзерб, постепенно замедляя ход.
– Бывает, он ползет как черепаха, - сказал Карпантьери.
– Тогда я его обгоняю и жду на ближайшем перекрестке.
Бульвар был безлюден, как в тот день, когда я впервые после двадцатилетнего перерыва ехал из аэропорта по улицам Парижа. И белая "ланча", двигавшаяся вдоль темных фасадов, будила во мне то же скорбное чувство, какое я испытывал в тот день. Теперь машина шла по бульвару Курсель.