Утраченный мир
Шрифт:
– Такси будет через четверть часа, мадам.
– А сколько ехать до Женевы?
– Час... Вам не о чем беспокоиться... Самолет на Париж вылетает в десять пять.
– Да, но вы все еще не решили, как быть с моими чемоданами... Я с нетерпением жду вашего ответа...
– Вы, право, ставите меня в тупик, мадам Блен.
Чтобы скрыть замешательство, он то зажигал, то снова тушил стоявший перед ним на барьере фонарь. А я... Думаю, не будь этого обрыва в электросети... Сумрак многое
Я подошел к портье. Наклонился к мадам Блен.
– Мадам...
Она обернулась. Портье поднял голову.
– Извините мою навязчивость... но мне показалось, что вы беспокоитесь о своих чемоданах...
Я и сам был удивлен, как отчетливо и звучно произношу каждое слово.
– Если я могу вам чем-нибудь помочь...
Она взяла с барьера фонарь и направила его луч мне в лицо.
– Но мы с вами незнакомы...
Сноп света слепил мне глаза, я старался не жмуриться.
– Завтра я возвращаюсь в Париж... Если вам угодно, я могу доставить ваши чемоданы...
И снова мой решительный тон удивил меня, словно эту фразу произнес не я, а кто-то другой.
– Вы согласны довезти мои чемоданы до Парижа?
– ласковым голосом спросила мадам Блен.
– Само собой, мадам.
– Но у меня их по крайней мере десяток...
Она поставила фонарь на барьер совершенно прямо, так, чтобы свет падал на нас обоих.
– Как же вы управитесь с десятью чемоданами? Вы едете поездом?
– Да, ночным.
– Я могу забронировать соседнее купе для багажа, - предложил портье. В котором часу у вас поезд, месье?
– Завтра в шесть вечера.
Портье что-то записал на листке бумаги.
– Каким классом вы едете?
– Вторым.
– Лучше, чтобы вы поехали первым, месье. Для багажа мадам Блен мне легче забронировать купе первого класса.
– Как вам будет угодно.
Ради мадам Блен я был готов на все.
– И вы доставите чемоданы в мою парижскую квартиру?
– Конечно... Это легче легкого...
– Как вы думаете, Жан, на него можно положиться?
Портье смерил меня холодным взглядом. И ничего не ответил.
– Сама я думаю, что можно...
Она поднесла к губам сигарету. Я порылся в кармане и, по счастью, нашел в нем дешевенькую зажигалку, из тех, что в обиходе зовутся "кузнечиком". Она нагнулась ко мне, чтобы прикурить. При этом она задела меня плечом. На меня повеяло ее духами.
– Так или иначе, придется рискнуть.
– Со мной вы ничем не рискуете, мадам...
Я вдруг испугался, что она передумает.
– Вы студент?
– Нет.
– Занятный юноша, вы не находите?
– Занятный? Чем?
Портье оглядывал меня весьма недружелюбно.
– Такси
Он хотел ее проводить, но она протянула ему руку.
– Не надо... Не трудитесь... Месье меня проводит... До свиданья, Жан...
– До свиданья, мадам... И не беспокойтесь о чемоданах... Я все улажу вместе с месье...
Мы вышли из отеля, мадам Блен и я. Еще не совсем стемнело, снег прекратился. Шумел включенный двигатель ожидавшего такси.
– Я больше никогда сюда не вернусь, - сказала она доверительным тоном.
– Шале нагоняет на меня хандру.
– Какое шале?
– Мое.
Она взяла меня под руку - тропинку, что вела от отеля к дороге, замело мягким пушистым снегом, в котором утопали наши ноги.
У шофера такси она попросила клочок бумаги и карандаш.
– Я оставлю вам свой парижский адрес и номер телефона. Когда приедете с чемоданами, позвоните мне... Я буду в Париже уже сегодня вечером... Как вас зовут?
– Жан Деккер. Через два "к"...
Она записала мое имя на клочке бумаги, который разорвала пополам. И задержала на мне взгляд своих светлых глаз, точно я возбудил ее интерес, любопытство, а может быть, просто показался ей на кого-то похожим.
Она продолжала мне улыбаться сквозь стекло такси. Я провожал машину взглядом, пока она не скрылась за поворотом. Потом, поскольку мне все еще казалось, что я грежу, развернул бумажку; на ней черным по белому было написано: "Кармен Блен. Аллея Альберта I, 42-бис, тел. Трокадеро 15-28".
В холле отеля вспыхнул свет. Электрический фонарь, стоявший все так же прямо, остался на прежнем месте перед портье - тот забыл его потушить.
– Стало быть, вы обо всем договорились с мадам Блен?
– Да... Да... Обо всем...
– Вы меня выручили... Она иногда требует почти невозможного...
– Вы давно с ней знакомы?
– Целую вечность, месье. Я двадцать лет прослужил в отелях ее мужа.
– Значит, она вправду жена Люсьена Блена?
– Безусловно, месье. Чьей же еще, по-вашему, ей быть женой?
– Извините, но, когда Блен умер, мне было десять лет, я мог его и не знать.
– Конечно, месье... Конечно... Я к вам не в претензии... Вы еще так молоды...
– Если я не ошибаюсь, он держал скаковых лошадей?
– Форма жокеев - зеленые куртки, белые шапочки...
Я дал себе слово запомнить: зеленые куртки, белые шапочки. Отныне два этих цвета неразлучно связались для меня с белокурыми волосами Кармен Блен.
Портье наклонился ко мне.
– Я начал работать у Блена в Варавиле... Конюхом... Так что, сами понимаете, давненько это было... Я знал Блена еще до того, как он на ней женился...