Уйын Полоза. Книга вторая
Шрифт:
Максим поправил очки, единственную свою защиту, закинул на плечо добытую шкуру, что бы не мешала, и приготовил для отражения атаки кинжал.
Это конец. Его не выпустят отсюда живым. С одной, максимум с тремя змеями он еще справится, если конечно Шем-кишке сглупит, и вновь попытавшись его усыпить, сам отключится. Но остальных тварей слишком много. Художнику не справиться, они просто задавят его числом.
Но делать нечего, вряд ли змеи тут все передохнут от старости, ожидая его выхода. Жди не жди, а ничего не дождешься. Надо пытаться выбраться из этой патовой ситуации. Максим шагнул вперед из прохода.
—
— Я никого не убивал, у меня не поднялась рука на кормящую мать. Самка сама отдала мне шкуру, которую скинула после рождения дитя. — Возразил Максим, сам между тем подыскивая более удобное место для обороны.
— Она родила? — Неожиданно рассмеялся змей. — Первый раз за столько лет? — Он вдруг растянулся по земле и приблизил морду к лицу Максима. — Кого она родила, игрок, какое у младенца лицо? Змеиное или человеческое?
— Человеческое, — пожал недоуменно плечами Художник.
— Радуйтесь змеи! — Подлетела вверх морда змея. — Слава Полозу, у нас появилась еще одна самка! Жизнь продолжается. — Забыв о Художнике, змеи подняли такой шум, что у того заложило уши. Они кружили друг против друга в каком-то диком танце и терлись друг о друга носами, а над ними возвышался Шем-кишке и смеялся.
Максим решил воспользоваться шансом, проскочить между ними и сбежать.
— Стой игрок! — Преградил ему дорогу Шем-кишке. — Тот, кто принес такую радостную весть достоин, что бы его проводили из локации с почестями. Ты мог убить, но не убил нашу последнюю надежду, нашу единственную самку, и за это я объявляю тебя другом. Отныне ты долгожданный гость в этой локации. Иди смело, ни одна змея больше не причинит тебе вреда.
Слуги! — Рявкнул он приказ. — Проводить дорогого гостя до выхода из локации, и отдать ему перстень дружбы. Носи его гордо игрок. Ты заслужил это.
Глава 27 Торги
Нам всегда и все хочется сделать быстро, так уж устроена нетерпеливая сущность человека, но по закону так называемой подлости, которая, что не предпринимай, как не старайся, хоть лбом о стену бейся, хоть череп разбей, но она, эта самая подлость, непременно вклинится между желаниями и возможностями. Дела наши неизбежно разойдутся, с ожиданиями во времени и пространстве очень даже далеко. Так далеко, что напрочь забудут друг о друге потеряв всяческий интерес, и ничего тут не поделаешь, закон подлости любит пошалить и поиздеваться над нами.
Этой ночью Максим изнывал от вынужденного бездействия. Нет ничего хуже, чем ждать чего-то очень важного, осознавая при этом, что ничего от тебя сейчас не зависит. Все что мог, он уже сделал и теперь был обречен сидеть и смотреть в потолок, ожидая результатов своих стараний.
Конечно же Художник не сидел, не мог такой деятельный организм бездействовать, он возбужденно мерил шагами комнату Ойки, бормоча себе под нос проклятия в отношении хитрого
Резонный вопрос, как они тут оказались?
Все очень просто…
Покинув Шем-кишке, Максим осторожно, не теряя бдительности, направился по разрушенному временем городу в обратную сторону. Ни одна змея больше на него не нападала. Он чувствовал их присутствие даром Уйына, и даже несколько раз видел, то в кучах завалов, то в оконных или дверных проемах, но твари словно потеряли к нему всяческий интерес. Уже у самого портала его ждала отличающаяся от прочих, размером и более черным окрасом змея. С легким шипением она выползла из дверного проема крайнего дома, и свернулась в кольцо. Художник ожидал нападения, но вместо этого тварь вытянула тонкий, словно стрела, подрагивающий хвост, на самом кончике которого, было надето кольцо из цельного черного агата. На нем не было никаких дополнительных украшений, не было выгравировано никаких орнаментов, только полированная до зеркала поверхность, но внутри просвечивалась растянувшись по периметру, на грани видимости, едва различимая, малюсенькая, словно уснувшая, огненная змейка.
Тварь требовательно зашипела и поднесла кольцо к самому лицу Художника, и тому ничего не оставалось, как только взять подарок. Змея еще раз зашипела, скосив вытянутые зрачки, по направлению к левой руке Максима, и тот понял, что от него требуется. Сначала он хотел былоодеть кольцо на безымянный палец, но тварь остановила его грозным шипением, и качающейся в отрицании головой. Испробовав все пять вариантов, одобрительный кивок змеи указал на мизинец.
Легкий укол, словно укус комара, соединил воедино удивительное украшение и палец Художника, а легкое тепло волной пробежало по телу.
— Носи его достойно, — услышал он шипящий голос, заставивший вздрогнуть, и понял, о чем говорит ему встретившая его змея. Кольцо одарило его знанием речи пресмыкающихся. — Отныне и до кончины, ты наш друг. Мы всегда придем на помощь, стоит только потереть этот подарок и сказать: «Шем-кишке, я нуждаюсь в тебе».
Максим слегка склонил голову, в знак благодарности.
— Спасибо.
Змея больше ни произнеся ни единого слова, развернулась и скрылась все в том же дверном проеме, из которого до этого появилась.
Художник сделал все то, что хотел в этой локации, сам не ожидая, что это будет так просто, да еще и получил волшебный артефакт. Пора возвращаться и воплощать дальнейший план в жизнь. Там мучается под пытками друг, и он обязан его освободить. По другому и быть не может.
Они встретились прямо у входа в портал, в который ушел Максим добывать каменную шкуру змеи. Лесной дед и Тень ждали его там же, где он их и оставил, на лесной полянке, окруженной редкой березовой рощей, сквозь которую пробивались полуденные лучи солнца. Ойка мирно подремывая прислонившись спиной к березе, и положив на вытянутые ноги ружье изображал из себя полную невозмутимость, а Илья, нервно пиная опавшие листья, шагал безостановочно взад, вперед, ежесекундно оглядываясь в сторону едва заметного перехода в другую локацию.