В царстве глины и огня

Лейкин Николай Александрович

— Ну, смотри… Двчонка-то она дйствительно смазливенькая, а только…

Прикащикъ не договорилъ. Глбъ Кирядовичъ поклонился и сказалъ:

— Авдотья Силантьевна, Николай Михайловичъ, будетъ просить васъ быть отцомъ посаженнымъ, такъ какъ у ней одна только мамаша въ жизности, а родителя нтъ.

— Что-жъ, я куплю образъ.

— А самъ я мечтаніе въ мысляхъ имю за симъ дломъ къ хозяину и хозяйк обратиться. такъ какъ у меня ни папаши, ни мамаши нтъ.

— Тебя хозяева благословятъ, не откажутъ, потому хозяинъ тобой доволенъ, далъ отвтъ прикащикъ.

Рабочіе, узнавъ о женитьб Глба Кириловича на Дуньк, исподтишка посмивались

надъ нимъ.

— Вонъ Леонтъевъ будущій своякъ идетъ! кивали они на него.

— Да и Сеньки Муравкина тоже, прибавляли другіе.

А Глбъ Кириловичъ приготовлялъ хозяйство для своей предстоящей семейной жизни. Какая-то пропившаяся семья продавала самоваръ на завод, и онъ сейчасъ-же пріобрлъ этотъ самоваръ. Къ заводу подъхала лодка съ горшками, плошками — и онъ накупилъ горшковъ, плошекъ, купилъ даже умывальникъ. У прохожаго татарина-торговца онъ вымнялъ на старые сапоги и прорванные брюки нсколько аршинъ бомазеи, у бродячаго туляка-торговца купилъ большой кухонный ножъ, пару винтовыхъ замковъ и щипчики для раскалыванія сахара. «Все это въ хозяйств понадобится, такъ ужъ лучше-же заране», думалъ онъ. Купленныя вещи онъ разставлялъ у себя въ каморк въ углу, приводилъ туда Дуньку и, восторгаясь ими, показывалъ ей.

— Нравится вамъ все это, Авдотья Силантьевна? спрашивалъ онъ.

— Ничего… равнодушно отвчала Дунька.

Съ Дунькой онъ видлся каждый день и часа по два проводилъ съ ней. Однажды онъ явился къ ней съ книжкой стиховъ Пушкина и началъ ей читать, но она тотчасъ-же стала звать и сказала:

— Бросьте. Ну, что канитель тянуть!

— Да вдь я собственно къ тому, что вы любите псни и просили меня почитать. Это тоже на манеръ псенъ, оправдывался онъ.

— Псни я люблю, да не такія… Вонъ у солдата Жухомора книжка…

— Знаю-съ. Это псенникъ. Въ Петербургъ когда мы подемъ, я куплю такой псенникъ и буду вамъ читать, а это пока до псенника.

— И т псни я люблю слушать только тогда, когда Мухоморъ глядитъ въ книжку и поетъ ихъ, а вы не поете, а читаете.

— Да вдь пть, такъ нужно знать голосъ.

— Ну, а не знаете, такъ и не надо.

— И наконецъ это стихи, а не псни. Я, кажется, читалъ ихъ съ чувствомъ.

— Какое съ чувствомъ! Такъ ныли, что даже сердце щемить стало. И наконецъ, я люблю при гармоніи.

— На гармоніи не обученъ. Этого я не умю, развелъ руками Глбъ Кириловичъ и погодя прибавилъ:- Я, Дунечка, въ Петербург такой маленькій органчикъ куплю, который можно вертть на манеръ шарманки. Тоже псни играетъ. Даже еще лучше, чмъ гармонія. Подъ него и пть можно.

— Ну, хорошо. Только вдь вы пть не умете.

— Буду учиться. Для васъ я на все готовъ. Для васъ въ какую угодно науку!.. восторженно произнесъ Глбъ Кириловичъ.

— Никогда вамъ такъ не научиться, какъ Леонтій поетъ.

Глба Кириловича какъ водой облило. Онъ помолчалъ и тихо сказалъ:

— Дунечка, умоляю васъ, не поминайте при мн этого имени. Вдь ужъ ршили забыть, прикончить.

Дунька молчала.

Глбъ Кириловичъ присматривалъ по вечерамъ, посл окончанія работъ и за Леонтіемъ, не любезничаетъ-ли онъ съ Дунькой, но Леонтій держался въ сторон и даже не подходилъ къ Дуньк. Днемъ, въ рабочіе часы, Глбъ Кириловичъ прибгалъ также къ шатру Дуньки, гд она работала кирпичи, прибгалъ внезапно, дабы послдить, нтъ-ли около нея Леонтія, но и около шатра Дуньки Леонтія не заставалъ.

Это его успокаивало.

XXII

Настало

воскресенье, день, когда Глбъ Кириловичъ сбирался везти Дуньку въ Петербургъ для покупки ей приданаго. Дня этого Глбъ Кириловичъ ждалъ съ нетерпніемъ. Заводъ находился отъ Петербурга въ 40 верстахъ. Въ одинъ день трудно было сдлать все то, что было предположено, поэтому было ршено ночевать въ Петербург, прихватить утро понедльника и уже къ вечеру явиться обратно на заводъ. Дабы отлучиться отъ завода на такое долгое время Глбъ Кириловичъ, помимо того, что отпросился у прикащика, долженъ былъ сговориться съ своимъ товарищемъ обжигалой Архипомъ Тихоновымъ, дабы тотъ въ отсутствіе Глба Кириловича занялъ его мсто у печи. За угощеніе Архипъ Тихоновъ согласился. Устроивъ свой отъздъ съ завода, Глбъ Кириловичъ радостно потиралъ руки, предвкушая удовольствіе полторы сутки пробыть неразлучно съ Дунькой. «Часовъ тридцать пять буду съ ней безъ присмотра заводскихъ глазъ, думалъ онъ. Это, по нашему, выйдетъ ровно три рабочихъ смны». Въ субботу вечеромъ въ заводской контор выдавали рабочимъ расчетъ. Глбъ Кириловичъ встртился тамъ съ Дунькой и еще разъ напомнилъ ей о завтрашней поздк.

— демъ, демъ, подтвердила она. — Только смотрите, по всему Питеру выводить и главное хорошій трактиръ показать, гд машина музыку играетъ.

— Въ трехъ трактирахъ побываемъ, селянки и пироговъ дутыхъ подимъ. Вдь надо-же гд-нибудь обдать, ужинать и чай нить, отвчалъ Глбъ Кириловичъ.

Условлено было въ семь часовъ утра отправиться пшкомъ на желзную дорогу и хать съ первымъ поздомъ. Заводъ, находясь на рчк, впадающей въ Неву, находилися въ пяти верстахъ отъ станціи желзной дороги. Въ Петербургъ можно было отправиться и по Нев на пароход, но пароходная пристань находилась отъ завода дальше, чмъ станція желзной дороги. Кром того, Глбу Кириловичу хотлось показать Дуньк два пути въ Петербургъ — желзно-дорожный и пароходный. Послднимъ онъ ршилъ вернуться съ ней обратно на заводъ. Дунька хоть и работала на разстояніи отъ Петербурга всего въ 40 верстахъ, но въ Петербург была когда была еще двочкой, лтъ десять тому назадъ и воспоминанія у ней немъ остались очень смутныя. До завода она жила въ деревн при матери въ нсколькихъ верстахъ отъ завода.

Въ воскресенье утромъ, отправляясь въ путь, Дунька надла на себя свой лучшій нарядъ — шерстяное синее платье, драповую кофточку — и покрылась пестрымъ фуляровымъ платкомъ. Глбъ Кириловичъ облекся въ новые сапоги бураками, пальто и фуражку съ глянцевымъ козырькомъ. Дабы Дуньк не скучно было въ дорог, онъ захватилъ кедровыхъ орховъ и карамелекъ. Дунька грызла орхи, какъ блка. Глбъ Кириловичъ шелъ съ ней рядомъ и восторгался ею.

— Дуяечка, врить или не врить мн своему счастію, что наконецъ мы отправляемся въ Петердля покупки вамъ приданаго! восклицалъ онъ

Дуньки красиво улыбалась и бормотала:

— Видите, что ужъ идемъ, такъ чего-жъ тутъ!

— А ужъ какой домокъ мы себ скопируемъ для нашей семейной жизни, такъ просто вс отъ зависти расчешутся! продолжалъ Глбъ Киршювичъ. — Я, Дунечка, порядокъ люблю.

Пріхавъ въ Петербургъ, Глбъ Кириловичъ хотлъ тотчасъ-же идти въ рынокъ за покупками, но Дунька потребовала, чтобъ онъ велъ ее въ трактиръ, что Глбъ Кириловичъ и сдлалъ. Въ трактир онъ заказалъ чаю, селянку и дутые пироги и веллъ слуг завести органъ. Они сли около органа. Отъ трактира Дунька пришла въ восторгъ, но зданія Петербурга не особенно поразили ее.