В царстве глины и огня
Шрифт:
— Ахъ, Дунечка! Да я кусокъ мяса изъ себя готовъ вырвать и вамъ отдать! воскликнулъ Глбъ Кириловичъ. — Вдь вы моя невста, возлюбленный предметъ, звзда души моей. Помните, я вамъ читалъ стишки? «Звзда души»…
— Ну, оставьте, оставъте… Пошли, похали… Теперь ужъ вы безъ удержу…
— Сто тысячъ разъ могу повторять эти слова, потому-что черезъ вашу красоту дни и ночь вы стоите предо мной и нтъ у меня другихъ мыслей, какъ Дунечка.
Когда они взбирались по лстниц въ фотографію, Глбъ Кириловичъ съ замираніемъ сердца сказалъ.
— Авдотья Силантьевна,
— Опять про любовь? улыбнулась Дунька. — Да полноте вамъ, бросьте. Я и такъ врю, что любите.
— Совсмъ другое-съ. Я хочу совсмъ другое.
— Ну, что такое?
— Дозвольте и мн вмст съ вами сняться на портрет, такъ какъ мы теперь уже женихъ и невста.
— Что-жъ, снимайтесь. Мн все равно.
— Божественный цвтокъ! Спасибо вамъ, спасибо!
Глбъ Кириловичъ схватилъ Дуньку за руку и крпко пожалъ. Дунька не отвчала на рукопожатіе, а когда они взобрались въ пятый этажъ и остановились у дверей фотографіи проговорила:
— Фу, какая вышь-то! Даже запыхалась. Пожалуй, выше заводской трубы будетъ. И какъ только люди такую вышь жить могутъ — вотъ что удивительно.
— А вотъ живутъ-съ, и даже хорошіе господа живутъ, отвчалъ Глбъ Кирилычъ, осмотрлся по сторонамъ, покраснлъ и прошепталъ: — Дунечка на лстниц никого нтъ Дозвольте васъ въ щечку поцловать.
— Экъ, вамъ не терпится! проговорила Дунька. — Ну цлуйте скорй, что-ли.
И она подставила ему щеку.
Въ фотографіи они снялись слдующимъ образомъ: Дунька сидла на стул, а Глбъ Кириловичъ стоялъ сзади, положа одну руку на плечо Дуньк, а въ другой держа фуражку. Дунька не забыла выставить ногу въ новомъ сапог изъ-подъ платья и, когда фотографъ показалъ имъ негативъ, очень радовалась, что сапогъ вышелъ явственно.
Вечеромъ Дунька и Глбъ Кириловичъ были въ Зоологическомъ саду. Садъ очаровалъ ее. Она ходила какъ въ чаду. Музыка, зври въ клткахъ, акробаты и театральное зрлище до того ей понравились, что она была просто въ восторг отъ всего этого и говорила:
— Слышите, а вотъ за садъ и за представленія я васъ крпко, крпко любить буду. Такъ любить буду, что и не ожидали.
Слова въ род этихъ она повторяла въ теченіи вчера нсколько разъ. Глбъ Кириловичь слушалъ и мллъ. Въ антрактахъ онъ звалъ ее приссть къ столику, чтобъ напиться чаю, но она отнкивалась отъ чаю.
— Богъ съ нимъ, съ чаемъ… Походимте, посмотримте. Здсь такъ хорошо, что и сказать трудно. Вдь когда еще придется другой-то разъ здсь побывать!
Глбъ Кириловичъ предложилъ ей выпить пива, но она и отъ пива отказалась.
— Потомъ… съ пивомъ еще успемъ… Пиво посл…
Изъ сада они вышли чуть не послдними, когда уже начали гасить огни.
— Ну, что, хорошо? самодовольно спрашивалъ. Глбъ Кириловичъ.
— И сказать нельзя — вотъ какъ хорошо! Уму помраченье! отвчала Дунька и прибавила:- А ужъ, какъ я васъ крпко поцлую, когда мы будемъ одни!
Глбъ Кириловичъ былъ на верху блаженства. У него даже дыханіе спирало, кружилась голова отъ этихъ словъ Дуньки.
— Поди, кушать хотите? спрашивалъ онъ. — Вдь вотъ давеча отъ
— Ну ее, ду! Такъ хорошо, что и ды не надо.
Они, впрочемъ, зашли въ мелочную лавочку, купили тамъ булокъ, колбасы и, закусивъ, напились кислыхъ щей. Посл ужина пришлось искать ночлега.
— Теперь пойдемте на постоялый дворъ. Надо поискать да и поискать, гд-бы пустили насъ переночевать безъ паспортовъ, сказалъ Глбъ Кириловичъ. — Есть у меня на Лиговк одинъ дворъ знакомый, но это будетъ далеко отсюда. Тамъ, пожалуй, пустятъ.
— Ничего, пойдемъ, отвчала Дунька.
— Зачмъ пшкомъ идти? Можно и извозчика нанять. Ужъ гулять, такъ гулять.
Глбъ Кириловичъ нанялъ извозчика и они похали. На постояломъ двор на Лиговк посл нкоторыхъ разспросовъ со стороны содержателя двора ихъ пустили переночевать. Здсь, напившись чаю, Дунька и Глбъ Кириловичъ прикурнули въ общей комнат на лавкахъ и, усталые отъ дневной ходьбы тотчасъ-же уснули крпкимъ сномъ.
На другой день въ полдень Дунка и Глбъ Кирилычъ возвращались на заводъ. Они хали на пароход и везли кусокъ каленкору Дуньк на рубашки и юбки, большое байковое одяло, три подушки и свтлой шерстяной матеріи на подвнечное платье. На пароход Глбъ Кириловичъ угощалъ Дуньку чаемъ съ баранками. Дунька была въ восторг отъ поздки, отъ подарковъ Глба Кириловича и не знала чмъ угодить ему. На половин дороги она сказала ему:
— Попросите прикащика, чтобъ онъ расчиталъ поскоре Леонтія. Ужъ такъ-бы я была рада, кабы онъ поскоре ухалъ въ деревню.
— Попробую попросить, отвчалъ Глбъ Кириловичъ. — Мн самому, Дунечка, этотъ мотающійся на завод Леонтій — ножъ вострый.
XXIV
Посл поздки Дуньки и Глба Кириловича въ Петербургъ, посл покупки Глбомъ Кириловичемъ Дуньк приданаго, о свадьб ихъ еще больше заговорили на завод. На заводъ они вернулись подъ вечеръ, въ то время, когда порядовщики и порядовщицы, сдлавъ перерывъ работ, пили чай на двор около казармы, а потому большинство видло, какъ Глбъ Кириловичъ и Дунька протащили подушки, одяло и свертки съ каленкоромъ и матеріей. Дунька была въ новомъ пальто. Женщины тотчасъ-же окружили ее и стали разсматривать это пальто.
— Загляднье, а не пальто! Хоть барын въ такомъ пальт щеголять, а не только что теб, говорили он.
— Двадцать шесть рублей заплатилъ, похваляласъ Дунька.
— Да какъ не заплатить! Это еще дешево. Смотри, застежки-то какія! А назади на сборкахъ кисточки. Ну, Дунька, каждый праздникъ ты должна по свчк за здоровье Глба Кирилыча ставить, а о Леонть такъ надо теб забыть и думать.
— Учите еще! Будто безъ васъ не знаю, какъ по поступкамъ поступать! огрызнулась Дунька.
Въ этотъ день она не принималась за работу, а Глбъ Кириловичъ, переодвшись въ старое рабоче платье и захвативъ съ собой мдный чайникъ для чаепитія, тотчасъ-же побжалъ къ печнымъ камерамъ, дабы смнить находившагося тамъ Архипа Тихонова.