В царстве глины и огня

Лейкин Николай Александрович

— Каковы домины-то въ Питер! спрашивалъ онъ ее, когда они хали въ конк въ рынокъ за покупками.

— Да, громадные, почитай что съ нашу заводскую трубу будутъ, отвчала Дунька.

— И вотъ тоже конка-съ… Кто привыкъ къ ней и кому примелькалась она, то вещь вниманія нестоющая, а ежели кто въ первый разъ, то очень удивительно. Двадцать человкъ сидятъ внутри вагона и столько-же снаверху наружи, а всего только дв лошади везутъ, а все оттого, что по рельсамъ катимся. Это все оттого что рельсы желзныя, по рельсамъ тяга

легче, разсказывалъ Глбъ Кириловичъ. — Это все равно, что и у насъ на завод, когда земляники въ тачкахъ глину и кирпичъ везутъ. Не будь у насъ земляникамъ желзныхъ полосокъ по пути положено, ншто они могли-бы столько грузу въ тачкахъ вывозить, сколько вывозятъ!

— А отчего мы не сли на верхъ, а демъ внутри? спрашивала Дунька.

— Дамскому полу наверху конокъ въ Питер здить не полагается.

— Наверху-то куда любопытне.

— Положенія нтъ-съ. Здсь дамскій полъ себя совсмъ особенно соблюдаетъ.

Вообще ко всему окружающему ее въ Петербург Дунька была какъ-то до нельзя равнодушна и только стеклянные пузыри съ цвтными жидкостями, выставленные на окнахъ аптекъ, поразили ее нсколько.

— А это что такое? указала она пальцемъ.

— Лекарства-съ, снадобья разныя отъ болзней. Тутъ аптека, пояснилъ Глбъ Кириловичъ.

Обратила Дунька вниманіе и на отсутствіе пьяныхъ на улицахъ.

— Вдь сегодня воскресенье, праздникъ, а какъ пьяныхъ-то мало, сказала она Глбу Кириловичу.

— Въ Питер народъ живетъ въ акурат-съ и обязанъ себя соблюдать, далъ тотъ отвтъ. — Здсь какъ пьяный на улиц покажется во всемъ своемъ безобразіи — сейчасъ дворники тащатъ его въ кутузку. Тамъ и сиди.

— И не ругаются, продолжала Дунька.

— Строго запрещено. Городовой какъ услышитъ — сейчасъ заберетъ. Мы теперь, Авдотья Силантьевна, демъ по Невскому. Здсь все больше господа ходятъ. Простой народъ хоть и допущается, но долженъ держать себя въ акурат.

— И на гармоніяхъ не слышно, чтобъ играли.

— Насчетъ этого тоже нужно держать ухо востро. Запрещено закономъ-съ. На двор на гармоніи играть играй сколько хочешь, а какъ на улицу вышелъ и заигралъ — того и гляди, что гармонію отберутъ Видите, на углахъ солдаты стоятъ — это все городовые. У насъ на деревняхъ урядники и всего ихъ только по одному на волость, а здсь городовой на каждомъ углу, и какъ какое безобразіе — сейчасъ онъ за шиворотъ и въ участокъ…

— Псенъ-то никто не поетъ.

— Запрещено-съ, тоже запрещено. Даже около заводовъ, къ примру, гд-нибудь на другихъ дальнихъ улицахъ — и то запрещено.

Дохавъ до Гостинаго двора, Глбъ Кириловить и Дунька вышли изъ конки и по Большой Садовой направились пшкомъ въ рынокъ за покупками.

XXIII

Въ рынк Дунька и Глбъ Кириловичь прежде всего зашли въ лавку обуви, гд Дунька выбрала себ польскіе сапоги. Сторговавшись, Дунька хотла отдавать

за сапоги свои деньги, но Глбъ Кириловичъ остановилъ ее, шепнувъ:

— Не надо, ничего не надо. Все это отъ меня. Я заплачу.

— Да зачмъ-же, если у меня есть свои деньги. Бдь я вчера расчетъ получила.

— Свои деньги вамъ еще пригодятся, а я, какъ общалъ подарить сапоги, такъ и сдлаю. Щеголяйте во все свое удовольствіе. Старые сапоги вамъ завернутъ въ бумагу и вы уберете ихъ въ карманъ, а въ новыхъ отправимся въ Зоологическій садъ.

— Въ какой садъ?

— Въ Зоологическій. Это такой садъ, гд зври заморскія въ клткахъ сидятъ.

— Ну, спасибо, коли какъ.

Изъ лавки обуви они отправились въ лавку готовыхъ платьевъ.

— Пальты дамскія покажите намъ, сказалъ Глбъ Кприловичъ прикащику.

Дунька удивленно взглянула на Глба Кириловича и пробормотала:

— Да зачмъ намъ? Пальто я вовсе не намрена….

— Желаю вамъ подарить и пальто. Невста не можетъ быть безъ пальта, отвчалъ Глбъ Кириловичъ. — Потрудитесь выбирать фасонъ на двадцать пять рублей. Двадцать пять рублей отъ меня на это.

— Да съ какой стати? Къ чему это? Вотъ еще что выдумали!

— Женихъ вашъ вамъ даритъ, Авдотья Силантьевна.

Дунька зардлась отъ удовольствія и больше не возражала.

Пальто было выбрано. Дунька надла его поверхъ бывшей на ней кофточки и въ такомъ вид отправилась вмст съ Глбомъ Кириловичемъ въ фотографію, а оттуда въ Зоологическій садъ. Покупка другихъ предметовъ, нужныхъ для приданаго, была отложена до слдующаго утра, такъ какъ, не имя въ Петербург пристанища, имъ некуда было сложить покупки, а носить ихъ въ рукахъ по Зоологическому саду было ужъ вовсе неудобно.

Сапоги и пальто были куплены внутри Апраксина рынка. Рынокъ съ его шумомъ, толпящимися: праздничными покупателями изъ простаго класса, съ зазывающими и даже хватающими покупателей за руки прикащиками произвелъ на Дуньку большее впечатлніе, чмъ улицы Петербурга.

— Вотъ здсь лучше. Здсь я даже не робю. Словно какъ будто у насъ на завод гуляю. Здсь и народъ проще, совсмъ на манеръ нашего заводскаго, шепнула она Глбу Кириловичу.

— Здсь народъ шустрый-съ, здсь народъ въ одно ухо вднь въ другое вынь. Здсь никому палецъ въ ротъ не клади — откусятъ, отвчалъ тотъ.

Пальто своему она была очень рада и захотла непреынно въ немъ сняться на фотографіи.

— Жаль только, что сапоги новые у меня не будутъ видны, потому что платье длинное, сказала она.

— А вы выставьте одну ножку впередъ — вотъ и будетъ видно, училъ Глбъ Кириловичъ.

— Такъ я и сдлаю. А то сапоги хорошіе, и вдругъ ихъ не будетъ видно. Спасибо вамъ за сапоги, спасибо вамъ за пальто, чуть не въ пятый разъ благодарила она Глба Кириловича, когда они шли въ фотографію, и прибавила:- И за что только вы меня такъ балуете!