В дальних плаваниях и полетах
Шрифт:
Телеграфное агентство снабжало Сеттльмайера американской и международной информацией. Получая предельно лаконичные нью-йоркские радиограммы, редактор усаживался за пишущую машинку и усердно «разгонял» информацию, используя для этого справочники, ранее опубликованные факты и свою неограниченную фантазию. Он щедро заполнял газетные столбцы статьями на всевозможные темы, полицейскими романами и описаниями жизни миллиардеров, регулярно получаемыми от агентства почтой.
Редактор нанес нам визит. Сухощавый, благообразный, добродушный, не по годам стройный и румяный, он заговорил, как давнишний
— Рекомендую — президент нашей торговой палаты, бизнесмен и вообще прекрасный парень: мистер Бабби Шелл. Можете называть его, как все в городе, просто Бабби.
«Парень» лет пятидесяти пяти поднял черные глаза, заулыбался и грациозно помахал рукой:
— Можете не сомневаться, что Фэрбенкс окажет вам самое искреннее гостеприимство.
— Мы с вами соседи, — поддержал беседу Старый Чарли. — Пятьдесят миль Берингова пролива — не расстояние в эпоху авиации!.. Итак, приступим к делу, джентльмены…
Вытащив из кармана длинные полоски бумаги, он уселся в кресле и обвел всех решительным взглядом:
— Несомненно, что Фэрбенкс становится главной базой авиационных линий через Северный полюс. Что же следует предпринять нашим деловым кругам, торговой палате? Ваше мнение, мистер Белиакоу, мистер Кватт?..
Не дожидаясь ответа, редактор что-то торопливо записал и вскочил:
— Джентльмены, мы — свидетели исторических событий! Открыт воздушный путь через полюс. Года через два-три Фэрбенкс превратится в самый важный узел арктических авиалиний. Отсюда пойдут самолеты в крупнейшие центры Европы и Азии… Сейчас невозможно даже представить себе всю грандиозность этого бизнеса!.. Я счастлив, что вы разделяете мое мнение, — неожиданно закончил Старый Чарли.
— Мне кажется, мистер Сеттльмайер, что вы слишком торопитесь, — возразил Беляков. — Потребуются годы, чтобы установить регулярное сообщение через Арктику. Кроме того, не следует, сэр, приписывать другим собственные предположения…
Редактор подскочил к Белякову и ухватился за пуговицу его пиджака:
— Абсолютно реальный бизнес! В такое солидное предприятие деловые люди Фэрбенкса охотно вложат капитал.
— Старый Чарли больше половины жизни провел на Аляске, он патриот нашего города, — заметил президент.
— Часто вы бываете в Штатах? — обратился к редактору Михаил Васильевич.
Сеттльмайер поднял вверх указательный палец.
— Один раз ездил в Сан-Франциско, давно это было — лет тридцать назад. Прожил полмесяца, потянуло обратно на Север — видимо, отвык от больших городов. Впрочем, побеседуйте с нашими пионерами, они тоже скажут, что нет ничего лучшего, чем долина Юкона или Тананы…
Визитеры снова заговорили о прогрессе авиации, вспомнили советских исследователей и летчиков. Фэрбенкс встречал Шмидта и Ушакова, побывали здесь Леваневский и Левченко, дважды посетил этот город Маврикий Слепнев.
— А что делает сейчас Морис Слепнев? — спросил редактор. — Не собирается ли опять навестить нас? Всем он пришелся по душе — такой приятный, общительный, веселый…
Наутро в «пейпере» появилась редакционная статья, предвещающая, что не позже 1940 года Фэрбенкс станет
Рисуя соблазнительные перспективы, Старый Чарли не только преподносил горожанам сенсацию, но и прямо вел их к решению: надо приобретать свободные земельные участки. Если бы обыватели клюнули на эту приманку, у Сеттльмайера и Бабби, владевших изрядными участками, значительно возросли бы личные банковские счета.
Старый Чарли позаботился также о паблисити в отношении московских гостей. Злоупотребляя восклицательными знаками, он писал: «Золотое сердце Аляски привлекает деловых людей и путешественников из всех частей земного шара! Вслед за выдающимся московским метеорологом в Фэрбенкс прилетел специальный корреспондент самой распространенной и влиятельной советской газеты!..» Под рубрикой «Городские новости» редактор извещал: известный кулинар ресторана «Мадл» мосье Пипу в честь русских гостей готовит в субботу «спешиэл рашен диннер».
Сеттльмайер лично явился, чтобы напомнить о предстоящем событии, и всячески расхваливал достоинства «Мадл»: «Вкусно, недорого, первоклассный сервис!»
После знакомства с кюртцерским гидропланом слово «первоклассный» не только утратило для меня обычный смысл, но и настораживало. Все же мы с Михаилом Васильевичем решили отведать «специальный русский обед».
У входа в «Мадл» висел плакатик: «Если вы не будете здесь есть, то мы будем голодать». Растроганные воззванием ресторатора, мы вошли в зал. Подали «спешиэл рашен диннер» — смесь из борща, картофеля и перловки, сдобренную чудовищными дозами томата и перца. Мы заверили мосье Пипу, что такого блюда никогда еще не ели, и это была святая правда. Кулинар расплылся… Между прочим, над столиками свисают печатные напоминания: «Если вам здесь нравится, скажите об этом всем. Если вам не нравится, скажите только нам!»
Беляков спал. Я продолжал писать:
«Дивная августовская ночь. Звездное небо, тепло… Такие ночи бывают у нас в средней полосе — где-нибудь под Вышним Волочком, Рузой, Тарусой… А ведь мы находимся как раз в противоположной точке земного шара, разница во времени — двенадцать часов.
В открытое окно доносится глухой гул, обрывки музыки. Под воскресенье съехались из окрестностей, заполнили таверны и бары лихие потомки пионеров в широкополых шляпах, с десятизарядными кольтами в кобурах, болтающихся на поясном ремне. Кажется, будто собрались статисты для очередного ковбойского фильма — с погонями, убийствами, похищениями и стрельбой, как на артиллерийском полигоне».
ГЕРОЙ РОМАНА
Нас навестил высокий, широкоплечий, атлетического сложения человек. На нем была шерстяная вылинявшая фуфайка, дешевые черные брюки, штиблеты с толстенными подошвами. Он снял кепку, открыв копну темно-русых, изрядно тронутых сединой волос. Гость немного прихрамывал.
— Здравствуйте, многоуважаемые земляки! — заговорил он на превосходном, с едва заметным акцентом русском языке. — Иван Вилькович я, по-здешнему Джон Беннет.