В доме коммерции советника (дореволюц. издание)
Шрифт:
Флора на минутку вошла въ комнату, но тотчасъ же ушла, не сказавъ ни слова. Два верныя созданія, стоявшія у постели умершей не существовали для нея. Быстро приблизившись къ кровати, она поцловала сестру въ лобъ и снова направилась къ выходной двери. Правда, ноги ея точно приросли къ порогу, но она не позволила себ даже оглянуться въ ту сторону, гд стоялъ докторъ, и серьезнымъ, торжественнымъ голосомъ передавалъ ей прощаніе покойницы. Впрочемъ она чуть чуть кивнула головою, въ знакъ того, что принимаетъ послднія привтствія сестры и потомъ быстро спустилась съ лстницы, шумно волоча за собою длиннымъ шелковымъ шлейфомъ. Войдя въ переднюю, Флора надла принесенную горничной шляпку и польто и поспшила отправиться въ ближайшій отель, гд успла
[18]так в книге.
А когда, съ наступленіемъ вечера, тло Генріэтты было поставлено въ большой склепъ, тогда затворилось и послднее окно бель-этажа и докторъ вмст съ Кети въ послдній разъ спустились съ лстницы аристократическаго дома. Уныло и громко раздавались ихъ шаги по пустынному дому! Призрачно мелькалъ свтъ лампы, которую передъ ними несъ садовникъ, по опуствшимъ стнамъ широкихъ корридоровъ, въ которыхъ еще такъ недавно слышалось столько жизни, столько веселья.
Теплый, вечерній воздухъ благодтельно подйствовалъ на разстроенные нервы Кети и освжилъ ея заплаканные, горячіе глаза. Надъ тихимъ, безмолвнымъ паркомъ растилалось темно синее небо, испещреное безсчисленнымъ количествомъ звздъ, при свт которыхъ легко можно было различить отдльныя группы деревьевъ; а зеркальная поверхность пруда мерцала между ними, какъ матовое серебро черезъ воздушную, черную ткань.
Песокъ непріятно скриплъ подъ ногами и издали слышался монотонный плескъ воды черезъ плотину, но ни одинъ листъ не шевелился – все было тихо кругомъ, какъ въ комнат умершей, гд въ послдніе часы говорили только шопотомъ. Поэтому Кети сильно вздрогнула и колни ея чуть не подогнулись, когда докторъ первый прервалъ молчаніе, внезапно остановившись по среди тнистой аллеи.
– Черезъ нсколько дней я узжаю изъ столицы, а на сколько я васъ знаю, вы не согласитесь до тхъ поръ, хоть разъ навстить мою тетушку, и мн не дозволите явиться къ вамъ на мельницу, – сказалъ онъ, напрасно стараясь скрыть свое волненіе. – А потому мы въ послдній разъ стоимъ здсь вмст, намъ нужно на время разстаться.
– На всегда! – прервала его Кети ршительнымъ тономъ.
– Нтъ, Кети! – возразилъ онъ громко. – Наша разлука не можетъ быть вчною, я не хочу серьезно принимать вашихъ словъ, я не нуждаюсь въ сестр! Неужели вы думаете, что человкъ можетъ всю свою жизнь довольствоваться дружескими письмами, когда его душа жаждетъ живаго слова изъ устъ любимой женщины? Впрочемъ, объ этомъ я еще не хотлъ говорить съ вами сегодня. Я не въ прав безпокоить васъ своими объясненіями въ ту минуту, когда вы потрясены такимъ сильнымъ горемъ. Только объ одномъ хотлъ я поговорить съ вами. Сегодня вы имли непріятное свиданіе въ той комнат, изъ которой вышли въ сильномъ волненіи. По всей вроятности вамъ сообщили о случившемся, постаравшись очернить меня въ вашихъ глазахъ, – не возражайте я прочелъ это на вашемъ лиц. А посл, когда вы, изъ любви къ Генріэтт, общали быть для меня только сестрою, тогда я увидлъ какъ сильно подйствовали на васъ эти гнусныя, злыя клеветы. Я утшаю себя, конечно, что это не надолго, вы скоро убдитесь въ моемъ искреннемъ чувств. Дорогая Кети, я былъ въ тотъ роковой день въ моемъ саду, я видлъ, какъ молодая двушка, прислонившись къ стволу большаго тополя, горько плакала.
Кети сдлала порывистое движеніе, и чуть не скрылась въ темной алле парка, однако Брукъ усплъ удержать ее за руку и сказалъ:
– Выслушайте меня, дорогая Кети; когда я увидлъ васъ въ первый разъ, то почувствовалъ какъ сильно забилось мое сердце. Вы открыли мн глаза, вы сами того не зная вразумили меня, что я буду клятвопреступникомъ, если вступлю
– Я ни въ чемъ не смю упрекать мою бывшую невсту. Я самъ виноватъ что не съумлъ во время порвать съ нею сношенія, когда увидлъ, что избранная мною женщина прекрасна только наружностью, а на дл оказалась пустою и ничтожною; стыдно сознаться, что я убдился въ томъ съ первой недли моего обрученія.
Въ сущности эта женщина была не ничтожествомъ, она только мучила его своимъ дьявольскимъ характеромъ. Любимымъ ея занятіемъ были низкія клеветы. Вдь Брукъ самъ признался ей въ любви къ ея младшей сестр, но ей и тутъ нужно было затять новую интригу. Она съумла обмануть Кети, съумла хитростью продать ей фальшивое кольцо и вырвать изъ устъ сестры честное слово въ томъ, что она никогда не допуститъ до себя Брука, даже въ томъ случа если онъ пожелаетъ сдлаться ея мужемъ.
Глаза молодой двушки съ отчаяніемъ блуждали по звздному небу. Она знала, что Флора ни за что не возвратитъ ей даннаго слова; знала, что весь свтъ не замедлитъ осудить какъ ее, такъ и Брука, потому что никто не могъ знать подробностей этого дла. Не нужно было тоже забывать о краснорчіи Флоры, ей не многаго стоило, что-бы убдить публику въ дерзости младшей сестры, отбившей у нея жениха. И если душа усопшей сестры смотрла теперь на землю; то она видла, какъ счастіе любимаго человка разбивалось въ мелкія дребезги.
– Зачмъ-же вы молчите, Кети? Неужели вы упрекаете меня за то, что я ршился сегодня вылить передъ вами мое сердце? – снова началъ Брукъ. – Въ такомъ случа я не стану больше настаивать на отвт.
– Весьма понятно, что мои просьбы встртятъ сильную борьбу въ вашемъ сердц, наполненномъ тяжелыми сомнніями; но я во что бы то ни стало, достигну исполненія своего желания; я буду наконецъ счастливъ. Я ухожу и даю вамъ время испытать себя, а главное хоть немного забыть глубокую скорбь, которая въ настоящее время поглощаетъ вс ваши мысли и чувства. Пройдетъ нсколько времени и я опять вернусь, а теперь позвольте проводить васъ на мельницу, дайте мн вашу руку! Вамъ нечего бояться, вы можете также спокойно присоединиться ко мн и моей тетушк, когда мы отправимся въ Лейпцигъ.
– Я не возвращусь больше въ Саксонію, – сказала Кети, спокойно взявъ Брука подъ руку.
По членамъ молодой двушки разлилось чувство оцпеннія и голосъ ея звучалъ непривычною холодностію.
– Уже во время моего послдняго пребыванія въ Дрезден я чувствовала, что при теперешнемъ состояніи моей души – изученіе наукъ и музыки не можетъ удовлетворить меня, мн необходимо создать себ серьезную дятельность, которая занимала бы все мое свободное время. Эта мысль давно уже преслдуетъ меня; но я боялась высказать ее, опасаясь вызвать цлый рядъ противорчій со стороны моего опекуна. Вдь я должна была съ шикомъ проживать свои доходы.
– Теперь все измнилось. Ненавистный денежный шкафъ онъ [19] существуетъ боле, впрочемъ его бумажное содержаніе уже давно не имло никакой цны, Нанни сказала мн сегодня, что внизу все опечатали за долги.
– Не правда-ли, что мн не придется получить и сотой доли всего моего богатства?
– Трудно полагать, что-бъ можно было что нибудь спасти.
– Но у меня остается еще мельница, гд я и поселюсь. Можетъ быть вы засметесь, когда я скажу вамъ, что съ этого дня буду сама управлять ею; вдь это похоже на эманципацію, молодая двушка не должна самостоятельно выступать какъ владтельница фирмы.
[19]так в книге.