В доме коммерции советника (дореволюц. издание)
Шрифт:
Флора пожала плечами.
– Кто знаетъ, согласилась-ли бы ты на это.
– Что съ тобою, Флора? – воскликнула президентша съ жаромъ. – Не смотря на мои лта и на мою слабость, я готова была бы, Богъ знаетъ куда бжать, согласилась бы цлыя недли терпть голодъ и жажду, еслибы черезъ это могла добыть себ право единственной наслдницы. Кто могъ думать, что въ моей судьб будетъ такой ужасный переворотъ! Страшно подумать, что при моемъ высокомъ положеніи я должна позволить изгнать себя изъ дома, который лично мн обязанъ своимъ блескомъ. И вдругъ ничтожная старуха, простая блошвейка займетъ мое мсто и поселится
– Объ этомъ нечего сокрушаться, дорогая бабушка; старая тетка Морица, равно какъ и ты не увидитъ наслдства своего племянника.
– Значитъ, являются еще новые наслдники?
– Да – кредиторы.
Президентша судорожно прижала руки къ груди и выкатила глаза.
– Успокойся, прошу тебя, и не длай никакихъ сценъ! – прошептала Флора. – Въ людской знаютъ это еще лучше, чмъ я, и прислуга торопится какъ можно скоре покинуть нашъ разоренный домъ. Я обязана открыть теб настоящее положеніе длъ, ты должна узнать истину, чтобы потомъ не сдлаться смшною.
Она передернула черную креповую вуаль, положивъ ея ровными складками вокругъ исхудалой шеи старой дамы, и, вынувъ изъ своей косы шпильку, ловкимъ движеніемъ приколола сдой локонъ, распустившійся во время изъявленія горя и отчаянія.
– Никто не долженъ видть тебя, бабушка, пока ты не успокоишься, – продолжала Флора строгимъ голосомъ. – Намъ нужно какъ можно скоре съ достоинствомъ выйти изъ этого дла, – оно слишкомъ грязно; Богъ знаетъ, что еще будутъ говорить о немъ въ город. Теперь не подлежитъ никакому сомннію, что взрывъ ничто иное, какъ мошенническая продлка со стороны обанкрутившагося Ремера.
– Негодяй! низкій обманщикъ! – вскричала президентша, вскочивъ со стула.
Сильное нервное потрясеніе какъ будто возвратило силу ея ногамъ, такъ какъ она начала неутомимо бгать по комнат и метаться изъ угла въ уголъ.
Флора молча указала бабушк на выбитое окно, не защищенное ставнею.
– Подумай о томъ, что твой голосъ слышенъ на улиц! – сказала она сердито. – Разв ты не видишь, что съ ранняго утра вокругъ нашего дома бродятъ различные коммерсанты; говорятъ, что въ город волненіе не иметъ границъ, многихъ разбираетъ страхъ за свои деньги, пущенныя въ спекуляціи. Все, что мы въ послдніе мсяцы забирали въ лавкахъ на хозяйство, еще не оплачено. Ты и не знаешь, что мясникъ имлъ дерзость явиться сегодня въ нашъ домъ еще съ восходомъ солнца и требовалъ, чтобы тебя разбудили. Ему, по всей вроятности, хочется попытаться, не отдашь-ли ты ему должные шестьсотъ франковъ, такъ какъ ты управляла хозяйствомъ; эта неслыханная смлость поражаетъ меня.
– Даже противно подумать, въ какой омутъ вовлекъ насъ этотъ негодяй! – сказала президентша, задыхаясь отъ ярости и гнва. – Милосердный Боже! какое ужасное положеніе! Что теперь длать!
– Прежде, чмъ что нибудь начать, нужно уложить все то, что принадлежитъ лично намъ, и оставить этотъ домъ; иначе мы рискуемъ, что и наше имущество будетъ опечатано, а это намъ не можетъ быть пріятно. Теперь я пойду наверхъ и уложу въ сундуки все свое приданое. – При этихъ словахъ она злобно засмялась.
– Затмъ я составлю подробную перепись всего, что находится въ дом, и если ты сама не пожелаешь взять на себя передачу его…
– Ни за что на свт.
– Въ такомъ случа можешь
Съ этими словами Флора подошла къ письменному столу и вынула ключъ отъ комнаты, гд разложено было приданое; въ эту минуту президентша торопливо вышла, вспомнивъ тоже о своихъ пожиткахъ, которые она отъ всей души желала спасти отъ печатей судебнаго слдователя.
XXVII.
Надъ вершинами красивыхъ деревьевъ парка дулъ свжій, утренній втерокъ и робко проникая въ комнату черезъ широко растворенное окно спальни, окружалъ дремлющую больную легкимъ араматомъ резеды и левкоя. Красноватые листья дикаго винограда, обильно вьющагося вокругъ оконной рамы съ наружной стороны, слегка колебались и чуть-чуть дрожали подъ его мягкими порывами, а иногда даже боязливо влетали въ комнату и тихо, тихо опускались на блое одяло или мягкую подушку больной. Казалось, будто этотъ легкій зефиръ мимоходомъ срывалъ трехлиственную зелень, чтобы разсыпать ее по распущеннымъ русымъ волосамъ и блднымъ, исхудалымъ рукамъ спящей больной.
Очнувшись, бдная Генріэтта просила сорвать ей побольше этихъ листьевъ, которые вмст съ нею собирались проститься съ минувшимъ лтомъ, и проститься на-долго, на-всегда…
Кети сидла у постели больной и оберегала спокойствіе дорогой сестры; она быстрымъ движеніемъ руки прогнала влетвшую въ окно птичку; смлое щебетанье этого маленькаго созданія раздавалось слишкомъ громко посреди тяжелаго безмолвія, въ которомъ ясно слышался каждый слабый вздохъ, вылетавшій изъ впалой груди молодой страдалицы. Докторъ Брукъ долженъ былъ покинуть свою паціентку не больше, какъ на полчаса, такъ какъ герцогъ настоятельно требовалъ, что бы молодой врачъ, вылчившій его въ такое короткое время, былъ его ежедневнымъ совтчикомъ. По этому Брукъ поторопился уйти, желая воспользоваться удобной минутой, когда больная спала и, слдовательно, не замчала его отсутствія.
За драпировкою, у кругленькаго столика сидла горничная съ шитьемъ, чтобы на всякій случай быть подъ рукою, и изрдка посматривала на молча сидвшую въ кресл молодую барышню.
Глядя на это серьезное и грустное лицо, дышавшее спокойствіемъ, она никакъ не могла постичь, какъ могъ человкъ, только-что лишившійся такого громаднаго состоянія, смирно сидть возл постели больной, а не бсноваться отъ отчаянія. Такъ молода, а между тмъ такъ положительна и разсудительна, такъ холодна къ свту и его наслажденіямъ! – думала молодая горничная.
Нтъ, наша старшая барышня гораздо умне: та заботливо убираетъ все свое приданое, за каждымъ носовымъ платкомъ гоняетъ горничную вверхъ и внизъ по лстниц, не желая терять самой ничтожной бездлицы. За то она и самая богатая въ дом; пріятно посмотрть на громадные ящики и сундуки, посылаемые ею въ городскую квартиру; а кром того она одна избжитъ всхъ ужасовъ и непріятностей, которые не сегодня, такъ завтра разразятся надъ обитателями виллы. Право, даже обидно подумать, какъ счастье всюду преслдуетъ эту двушку, все ей удается, все ей улыбается въ жизни, длаетъ она все, что хочетъ, не заботясь ни о комъ и ни о чемъ. Даже и теперь раздраженная красавица такъ своевольно шумла и стучала въ той комнат, гд разложено было приданое, что больная неоднократно вздрагивала во сн.