В Древнем Киеве
Шрифт:
Густые кусты орешника скрывали от половецких глаз трех русских воинов. Миронег, Ждан и Глеб видели, как половцы перебирались на русскую сторону. Вот уже выскочили кони из реки, стряхнули воду и, мокрые, блестящие от света месяца, спокойно стояли, пока всадники прилаживали свое вооружение.
Миронег показал пальцем на губы. Глебко и Ждан замерли на месте и глядели, как половцы, тоже в полной тишине, готовились к новому, неожиданному наступлению на киевские полки с другой стороны, с тыла.
— Ползти к нашим, упредить! — приказал шепотом Миронег.
И все
Когда месяц побледнел и готовился исчезнуть в сероватой мгле утра, берег Альты снова огласился боевыми криками, свистом стрел, стонами раненых, звоном сабель, стуком мечей.
Половецкой силы было во много раз больше, чем русских воинов, да к тому же, брошенные своими начальниками, застигнутые врасплох непредвиденным нападением степняков с тыла, русские бились из последних сил.
Чувствуя нестерпимую боль в раненом плече, Миронег напрягал всю свою силу воли, чтоб не стонать; он молча отполз в сторону, в кусты, и наблюдал, как Глеб и Ждан яростно отбивались от окружавших их половцев. Один из них подскакал на своем коне совсем близко к Глебу, вытащил стрелу из колчана.
Миронег, позабыв о своей мучительной боли, следит, зорко следит за всеми движениями половчина. Вот он, проклятый, натянул тетиву, укрепил стрелу, нацелился… целился прямо в глаз его названому сыну.
— Глебушко! родимый мой! — шепчут уста Миронега, — да помилуют тебя боги!
И вот Миронег приподнялся, опираясь на локоть здоровой руки… глядит.
Ждан, верный Глебкин дружок, Жданушко собрался с силой, оттолкнул от себя какого-то спешившегося толстяка, бросился к коню, на котором сидел половчин, что целился в Глебку, схватил коня за хвост. Конь взъярился, стал на дыбы, вырвался из Жданкиных рук, а половчин свалился наземь, выронил лук со стрелой.
Глебко, ускользнувший от половецкой стрелы, кинулся на своего недруга; тот поднялся с земли, и пошли друг на друга; Глебко и половчин столкнулись грудь с грудью и пошли ломать…
И Ждану в этот момент пришлось тяжко. Трое половцев окружили его.
«Где же Глебко?» — думал Ждан, отыскивая глазами друга, но ничего не мог разобрать. Почудилось ли ему или вправду ветер донес Глебкин голос, кричавший: «Побереги отца, Миронега не оставь».
Много воинов полегло на берегах маленькой речки Альты — русской кровью окрасились ее воды.
Не было теперь на поле битвы ни князей, ни военачальников.
Ждан увидел Онцифора. Окованный броней, он стоял среди сражающихся, падающих, умирающих — прямой и бесстрашный. Он ободрял одних, приказывал другим, но, когда совсем поредели ряды воинов, он приказал оставшимся в живых воинам держать путь на Киев, пробираться узкими тропами, нехожеными путями, не попадаться половцам на глаза.
Ждан с тоской оглядывался по сторонам. Глебко так и пропал. «А где его искать?» Этого он не знал, но ему надо было прежде всего найти Миронега, во что бы то ни стало найти Миронега и дотащить Глебкиного приемного отца до Киева.
Онцифор сзывал русских людей.
— Надо добраться поскорее до Киева. Там поразмыслим. Соберемся с силами. Идите,
— А ты, — спросил его Ждан, — не идешь с нами?
— Обо мне не печалуйся! Я и один найду дорогу до Киева!
БОЛЬШОЕ ВЕЧЕ
Остатки разбитого половцами войска пробирались в Киев.
Шли тайными тропами, путаными дорогами, старались обойти врагов, которые, притаившись, поджидали русских то в густой траве, то в перелесках, то у изгибов реки.
Только завидит половчин воина, возвращающегося с Альты, как выскочит с гиком и посвистом из своей засады, набросит ему на шею аркан и потащит за собой полоняника. В помощь дикому хищнику мгновенно появляется орда его родичей, и тут уж русским людям, бредущим небольшими группами, а иногда и в одиночку, никак невозможно отбить товарища.
Жданко и еще один молодой воин поддерживали Миронега, помогая ему идти. Как и остальные воины, уцелевшие на Альте, они возвращались в Киев.
Миронег ослабел от раны, он двигался с трудом, говорил хриплым голосом. Ему казалось, что стрела все еще торчит у него в плече. А пуще боли мучила Миронега мысль: «Что с Глебкой?» Последнее воспоминание: как его приемный сын сцепился с половчином. Жив ли он, одолел ли половца или мертвый лежит на берегу Альты?
Жданко упрямо твердил: «Глебко жив, жив Глебушко! Он догонит нас, а если нет, я провожу тебя и вернусь».
— Что же ты будешь здесь делать один?
Ждан не отвечал, а, напрягаясь из последних сил, тащил ослабевшего Миронега.
— А где мой родной батя? Что с ним?
— Не видел я его; он должен быть с Онцифором…
— Не даст Онцифор погибнуть твоему отцу, — утешал Миронег Ждана.
Миронег со Жданом медленно подвигались вперед, стараясь держаться поближе к берегу.
Вдруг Миронег заметил что-то у реки, поглядел, прищурившись, и сказал:
— Куда же подевались наши ладьи?! Неужто проклятые уничтожили все до единой? А вон погляди, Жданко, у тебя глаза зорче моих. Ты ничего не видишь там, на песке, у ветлы?
Ждан подошел поближе к воде. Действительно, на берегу лежал опрокинутый челн, днищем вверх, около него валялись весла. Ждан перевернул челн и радостно воскликнул, что и уключины целы.
— Ну, вот теперь мы сможем поскорее вернуться в Киев!
Но только все подошли к лодке и стали усаживаться в нее, как услыхали какой-то подозрительный шорох и чей-то приглушенный голос. Кто там? Неужели подкрались хищники?! И в тот миг, когда спасение так близко, их захватят поганые — и все погибло!