В движении вечном
Шрифт:
И голосочек подстать, тонкий, девичий:
– - Позови-ка мне маму, деточка! -- наверняка говорят незнакомцы наполовину шутливым тоном, как говорят с детьми, когда поднимает она дома телефонную трубку.
И кокетка притом, кокетка неподражаемая в каждом жесте и в каждом движении. Что интеграл самый простенький, что теоремы Коши, Вейерштрасса, что ряды Макларена, Дарбу агромадные, даже об этом как будто с улыбочкой, с неповторимой кокетливой мимикой. Будто это воздушное, солнечное, а не математика высшая: интегро-дифференциальная и всякая прочая муть.
Физика, впрочем, даже и не наука без математики. И если есть в университетах факультет чисто физический, то кандидатов и докторов наук просто
На первую пару высшую алгебру ("вышку" так называемую) Игнат просто проспал. Подобный подвиг был совершенно немыслим дома, но ведь теперь он был человек уже взрослый, вырвавшийся, наконец, из-под родительской опеки. Теперь он был студент, он жил в студенческом общежитии, и не проспать с утра на первую пару, а иногда и даже на вторую! -- стало теперь для него одной из величайших и неприятнейших проблем.
Вот и сейчас вспоминались ему утренние судорожные порывы, когда уже и не спишь вроде, но еще и не проснулся задорно, окончательно. Утреннее сентябрьское солнышко слабо брезжит в оконные стекла, другие ребята дружно вскочили с кроватей, собираются наскоро, радуясь внутренне успешному преодолению собственных точно таких же мучительных мытарств. Они уже умылись холодной водой, они бодры и веселы, они глотают наспех горячий крепкий чай, бросая вскользь на него усмешливые взгляды.
– - Дает приятель! -- покачивает головой в изумлении рыжий вихрастый Миша, самый возрастной студент из всех четырех обитателей их маленькой комнатки. -- Ясное дело и я сачковал, но чтобы вот так... Да еще на первом курсе.
– - А к нам, между прочим, вчера из ректората ш-шах проверочка! -- это уже Борька с ехидцей бросает, худощавый очкарик, прилежный обязательный студент.
И, выждав для большего эффекта коротенькую паузу, добавляет выразительней с той же ехидной усмешечкой:
– - Говорят, теперь всем сачкам железно степуху порежут.
Леденящая тревога разрывает мгновенно душу -- Игнат, конечно же, слышит, хоть и кажется безмятежно спящим. "Время, время, вставай!" -- мельтешит лишь одно сквозь властительную сонную полудрему, и наряду с этим в унисон наркотический: "Сейчас, сейчас, я сейчас обязательно встану, только еще... только еще хоть минуточку!"
И вдруг снова обрыв, снова беспамятство полное, сладостное... И пробуждение снова, но теперь уже ясное, бодрое.
Яркое полуденное солнце теперь безжалостно жарит сквозь оконный проем в соседнюю стену. На внешнем подоконнике, похрустывая тонкой жестью, урча важно, похаживает толстый сизый голубь. На недалекой домовой стройке гулко бухает механический тяжкий молот, вбивая в песчаный котлован бетонные крепкие сваи. В самой же комнатке теперь тихо, безлюдно. Маленький столик посередине, на нем брошены впопыхах электрический чайник, пустые граненые стаканы. У стен три небрежно заправленные кровати, узкие, панцирные под простенькими хлопчатыми покрывалами. У входных дверей деревянный встроенный антресольный шкафчик. На нем металлическими кнопками аккуратно приколото большое плакатное фото: юная знаменитая артистка на велосипедной утренней прогулке. На ней светлая маечка, белоснежные шортики, у нее длинные густые светлые волосы; улыбаясь лучисто, она словно излучает пленительный свет, она радуется жизни безмерно.
Только вот Игнату совсем нерадостно. Утренний разговор слышится снова и снова, отдаваясь внутри леденящей тревогой: "Вот, блин, опять проспал... Абзац полный, если и впрямь из ректората проверочка!"
По-сути, только это и тревожило.
– - Ты конспект по-любому пиши. Пусть и не рубишь пока ни хрена, зато в сессию мигом поймешь, что такое конспект свой родной, своим родным почерком писанный.
И не только он, другие старшекурсники в один голос так говорили. И все равно, ну никак не мог Игнат тогда понять, какой смысл за преподавателем чисто по-обезьяньи копировать, ведь по любому предмету учебников разных в университетской библиотеке вон сколько!
"В сессию мигом поймешь..." Да хоть бы дожить до нее, до этой сессии, когда только за пропуски занятий уже в деканат вызывали. Прежний, привычный по школе "рациональный подход" к учебе дал полнейший стопор с первых студенческих дней: все эти пространства и матрицы, пси, лямбда и эпсилон нарастали стремительней с каждым днем, увлекая за собой катастрофически в какую-то бездонную пропасть сплошного непонимания.
Пожалуй, только одно сейчас обнадеживало. Точно таких же ротозеев праздных да разгильдяев-прогульщиков сколько захочешь, столько и найдешь сейчас в аудитории. Вон, парень из группы, Сережка Гончар. Рядом сидит и точно также глазами по аудиторной доске, значками и цифрами сплошь расписанной, оторопело ворочает: "И о чем они здесь говорят?"
Есть, впрочем, и другие на лекции. Два десятка девчонок, умниц старательных, и еще Лебединский Андрей. Этот парнишка тоже весь во внимании, да еще подсказывать умудряется что-то преподавателю. После школы, ровесник по возрасту, однако с залысинами; в овальных очках, серьезен и вдумчив, сейчас видно, что профессор будущий.
"А вот чего я здесь высиживаю? -- думалось Игнату почти с ужасом под слегка повизгивающие звуки мелка в розоватых пальчиках Галины Максимовны. -- Кажись, не проверяли бы, чего зря и таскаться! Пять лекций прошло, а уже темный лес, китайская грамота. А что же тогда через три месяца будет?
И, наконец, самое главное: "Это пяток лекций прошло, а когда целиком сорок пять намотается?.. А ведь ее, дребедень эту, и сдавать уже в первую сессию!"
Три экзамена через три месяца зимой предстоит, и "мат-ан", конечно же, вне конкуренции среди них. Как одолеть его, вымучить? На сей счет у Игната сейчас и представления малейшего не было.
Хорошо, хоть со вторым экзаменом дело куда проще смотрелось. "Механика", общей физики первый раздел. Здесь и по школьным урокам было знакомо очень многое да и о лекторе, будущем экзаменаторе шла что надо молва на физфаке: мол, дяденька свойский, двоек почти не ставит. И совсем уж в отраду был третий экзамен, он казался тогда Игнату и вовсе пустяшным.
– - С первого класса только и слышишь! -- не раз восклицал дружок Витька в своих знаменитых "бирюзовых" рассказах.
И в самом-то деле, где ни откроешь толстенный учебник по "Истории КПСС" (таково было название этого предмета), а все давно читано-перечитано по школьным учебникам истории и обществоведения. Хоть сейчас отвечай на многие вопросы без подготовки, хоть поднимай среди ночи. Наверняка здесь хоть три балла отломится, а это значит в прямом соответствии, что сразу не выгонят, и можно бороться. Вот если три завала подряд схлопотал, только тогда собирай документы на выход, такое здесь общее правило.