В год огненной векши
Шрифт:
Ночью не шел у Забавы из головы разговор с Изяславом. Так привыкла она себя считать северомирской невестой, что уж и не чаяла иной доли, а вот теперь задумалась. Отчего ей придется отдавать чужие долги, замуж выходить за нелюбого, который даже приехать за ней не захотел? Ведь, не соверши бабка обряд, сколько тропок было бы перед Забавой – выбирай любую.
Под медвежьей шкурой заворочалась Луша. Спали вместе, чтоб теплее было, но ночи и так стояли душные.
Вылезши из-под шкуры, Забава пошла к костру, где сидел дозорным
– Не бойся, княжна, не просплю, - пробасил дружинник, подмигивая и вынимая из золы печеные яйца.
– Я и не боюсь…
Что-то хотела еще сказать, но далеко на севере раздался протяжный волчий вой. И так жутко стало Забаве, показалось, что сомкнулся мрак над костром и вот сейчас кинется на них. Княжна испуганно глянула на прислушавшегося дружинника.
– Давно в этих местах волков не было, - сказал он, нервно ерзая. – Верно, одиночка какой случайно зашел, иначе уж давно бы ответили.
Но лошади стояли спокойно, лесные звуки не предвещали беды. Забава поднялась - надо было идти спать, завтра путь неблизкий. Да еще и закат красный был – к ненастью. Но не успела княжна отойти, как уже ближе и громче раздалось завывание.
– Будто волчицу зовет, - удивился дружинник, поближе подтягивая самострел и вставая во весь свой богатырский рост. – И ведь на огонь идет, не боится.
Где-то вспорхнула птица, шарахнулось поднятое с лежки крупное животное, всхрапнули привязанные в стороне лошади. Караульный взял из костра длинную горящую ветку, поднял повыше, чтоб разогнать мрак.
Два желтых огонька зажглись на краю поляны. Черный поджарый волк смотрел прямо на Забаву. «Он опять? – изумилась девушка. – Неужто пришел закончить начатое – горло мне перекусить? Нет! Не за тем богиня его привела… А может, она сама в волчьем обличии явилась…»
– Почему лошади неспокойны? – резкий окрик из-за спины прервал ход ее мыслей.
Забава обернулась – Изяслав и два дружинника с короткими мечами в руках спешили к ним. Но у края леса метались только тени от костра и непроглядный мрак.
– Привиделось, - успокаивал Изяслав людей, выслушав рассказ караульного.
– Разве в такой ночи можно что-то рассмотреть! А может, не волк был, а кабан. С такого расстояния перепутать мудрено ли. Дозорный устал, менять пора, пусть выспится.
– Неет, не померещилось мне, княжна, - вполголоса, чтоб не слышали Изяслав и остальные, говорил Ратибор, провожая Забаву к повозке. – Волк это был, матерый, крупный. Вот завтра при свете следы покажу. Чудно только! Отродясь в наших краях черных-то не водилось. Северянин он.
Забава молчала. «Он это, - думала она, - тот самый, что на капище… А, может, и правда привиделось, богиня шалит. Надо утром следы посмотреть…»
Только утром ничего найти уже было нельзя: на рассвете начался дождь, быстро перешедший в ливень, и смыл все
Ехали медленно: лошади шли тяжело, телеги, груженые добром, вязли в лесной глине. В полдень, поняв, что лошади выбились из сил, решили остановиться и переждать дождь. Под натянутым пологом расселись, вынули припасы.
– Не ко времени этот дождь! – повернулся Изяслав к сидящей рядом и кутающейся в медвежью шкуру Забаве.
– К вечеру надо бы лес проехать и до Устьменской переправы добраться.
– А я ведь не видела никогда Устьмени. Большая река? – спросила княжна.
– Большая. В ледниках Перуновых начало свое берет. Всю Северомирскую землю она питает. Мы с Всеволодом не раз на ладьях по ней в Вышеград плавали. По малолетству – с купцами, после – с мечами да дубинами.
Изяслав остановился, видя, что Забава ловит каждое слово.
– Ты, княжна, не знаешь, куда едешь, - горько усмехнулся он. – Отродясь князья наши с чужими не роднились. Ваши земли лесные, а нам в лесу тесно, за деревьями солнца не видно. Наша земля – Перуновы горы, наш промысел - на морях да реках.
– Что ты, князь, пугаешь!
– остановил его один из дружинников, сидящих здесь же.
– Да ради такой невесты и за леса, и за поля, и до самых южных степей дойти можно. Север наш суров, но кто к нему с добром, он щедрым будет. Князь Всеволод правит мудро, всего в Северомирске вдоволь. А леса тебе захочется, так у Китового залива под защитой горной гряды такой лес растет, сосны аж до неба достают. Ладьи из них – нет быстроходней.
Другие подхватили:
– Охоты меньше у нас, да зато рыбный промысел, какого нигде больше нет.
– А в Северомирске княжеские хоромы при Всеволоде построены - не чета вашим, из белого камня.
– А князь Всеволод – воин славный, не одну рать с ним бок о бок стояли.
Забава сидела, пригревшись, и тихо радовалась словам этим. Неизвестно, что сложится в Северомирске, а эти суровые воины князя своего уважают и землю родную почитают, значит и она сумеет привыкнуть, а может и полюбит их суровый край.
До вечера сумели пройти совсем немного. Дождь, наконец, прекратился, но люди устали и продрогли. Нужно было быстрее разжечь костер и просушить одежду.
Когда в шорохе леса раздался зовущий тоскливый вой, Забава даже не вздрогнула.
– Опять он, - изумился Ратибор. – За нами идет! Одиночка.
– Черный волк всегда одиночка, - словно мысли произнес вслух один из северомирцев.
– Это почему же? – встрепенулась Забава.
– Да сказывают у нас всякое. Наслушаешься еще сказок, - перебил дружинника Изяслав. И добавил.
– На севере небо проясняется, ведреный день будет. Завтра переход большой.
Оставив двоих дозорных до полуночи, князь приказал всем ложиться отдыхать. Сам же так и сидел у костра. Забава хотела уже идти к телеге, где мирно спала Луша, да передумала.