В новую жизнь
Шрифт:
— Здѣсь, здѣсь… дома… Постучи-ка въ эту вотъ дверь, — сказала она на вопросъ Сени о студентѣ.
— Ага, ты это, — встрѣтилъ Сеню Семеновъ. — Ну, иди… поговоримъ…
На кровати, положивъ ноги на спинку, лежалъ, въ синей рубахѣ, молодой человѣкъ и курилъ.
— Это что за звѣрь? — повернулъ онъ голову.
— Одинъ изъ малыхъ сихъ… забылъ я тебѣ сказать. Стаскивай шкуру-то, землякъ…
— Нѣтъ, серьезно… что это за типъ?..
Семеновъ объяснилъ въ чемъ дѣло.
— Та-акъ… Ну-ка, приблизься… Ого, парень
Съ первыхъ же словъ Сеня почувствовалъ, что его новые знакомые — люди хорошiе. Они такъ весело шутили, разспрашивали, трепали по плечу, точно онъ давнымъ-давно былъ знакомъ съ ними. И обстановка-то внушала довѣрiе. На окнахъ, на столѣ и даже на полу, въ углу, лежали книги, какiе-то листки и газеты. А это былъ признакъ знаменательный: самъ Кириллъ Семенычъ говорилъ. Сеня понялъ, что и молодой человѣкъ, съ копной черныхъ волосъ на головѣ, — тоже студентъ.
Стали пить чай, дали Сенѣ бѣлаго хлѣба, разспрашивали обо всемъ подробно.
— Здорово! — сказалъ черный студентъ, когда Сеня разсказалъ о себѣ. — Надо земляка какъ-нибудь устроить…
Они стали обсуждать положенiе.
— Паспортъ-то съ тобой? — спросилъ Семеновъ.
— Нѣтъ, онъ у Кирилла Семеныча остался.
— Ну, ладно. Вотъ что, шутова голова. Мы напишемъ отцу, — разъ.
Наведемъ справки о твоемъ Кириллѣ Иванычѣ… или, какъ тамъ его… — два. А пока можешь поторчать у насъ. Насъ не объѣшь… За недѣльку отоспишься, какъ слѣдуетъ… Ну, и все… Хочешь?..
И они еще спрашиваютъ, хочетъ ли онъ! Сеня хлопалъ глазами, не находя словъ. Какъ все это сразу устроилось, — точно по волшебству. Вотъ они „ученые“-то люди!.. И какъ это вѣрно говорилъ Кириллъ Семенычъ!
— Ну, ты тутъ можешь хлопать глазами, а намъ пора идти. Читать умѣешь?.. Ну, вотъ тамъ что-нибудь найдешь, — указалъ черный студентъ на книги въ углу. — Вонъ красненькую-то возьми… „Записки охотника“…
Студенты зажгли лампу и ушли куда-то. Сеня осмотрѣлся, робко подошелъ къ книгамъ и взялъ красненькую. Но читать было трудно: въ головѣ мелькали тысячи мыслей, путались, клонило ко сну. Не рѣшаясь лечь на кровать, онъ положилъ голову на руки и заснулъ.
— „Что ты спишь, мужичокъ? Вѣдь студенты пришли!“ — услыхалъ Сеня веселый голосъ, — здорово храпѣлъ!..
Опять пили чай съ колбасой, потомъ студенты занялись книгами, а Сеня легъ на поставленную возлѣ окна лавку. Изъ-подъ своего зипуна смотрѣлъ онъ на „ученыхъ“ людей. А тѣ, съ папиросками въ зубахъ, склонились надъ книгами, и огонь лампы бросалъ зеленоватыя тѣни на ихъ свѣжiя лица.
— Да, — услышалъ въ полузабытьи Сеня басистый голосъ, — съ этихъ поръ его жизнь швыряетъ… и зашвырнетъ къ чорту на кулички…
Глава XV. „Жить для другихъ, другимъ служить!“
Прошло съ недѣлю, какъ Сеня жилъ у студентовъ. Письмо въ „Хворовку“ было послано. Высокiй студентъ Прохоровъ побывалъ въ больницѣ,
— Твой старикъ оправился, — сказалъ Сенѣ студентъ. — Отъ этого тифа рѣдко помираютъ. Чуднóй старикашка, — сказалъ онъ товарищу. — Ученымъ все меня называлъ… „Вы, говоритъ, научный человѣкъ“… ха-ха-ха… „Я, говоритъ, васъ всѣхъ понимаю“… Чудакъ!..
Сеня совсѣмх освоился со своими хозяевами. Съ удовольствiемъ бѣгалъ онъ для нихъ въ лавочку за табакомъ, помогалъ старушкѣ хозяйкѣ, а вечеромъ, когда студенты возвращались съ занятiй, они заставали его за книгой. Онъ пристрастился къ чтенiю и уже читалъ „третью“ книгу.
— Погоди, я тебѣ принесу изъ библiотеки, а то у меня ничего для тебя нѣтъ, — сказалъ Семеновъ, когда Сеня попросилъ еще „книжицу“.
Было воскресенье. Студенты лежали на кроватяхъ и читали газеты. Сеня увлекся „Донъ-Кихотомъ“. Было тихо-тихо.
Прохоровъ поднялся и сталъ ходить по комнатѣ, посмотрѣлъ на падающiе хлопья снѣга, подошелъ къ Сенѣ.
— Понимаешь?..
— Понимаю… занятно… Я много ужъ читалъ у Кирилла Семеныча, а такой не читалъ…
Прохоровъ отошелъ къ кровати и сѣлъ. Онъ видѣлъ, какъ Сеня, наклонившись надъ книгой, перелистывалъ страницу за страницей, и его лицо отражало воспринятое. Какая-то глубокая мысль овладѣла Прохоровымъ. Онъ порывисто всталъ, ероша густые волосы, прошелся раза три по комнатѣ и остановился передъ Семеновымъ.
— Знаешь, что?..
Онъ кивнулъ въ сторону Сени, склонившагося надъ книгой.
— Что, — если попробовать поднять его?
Семеновъ поднялся и посмотрѣлъ на Сеню.
— Это-то я и раньше думалъ, — сказалъ онъ. — Да… Только я глубже смотрю на это. Писать и читать онъ и такъ умѣетъ. Нѣтъ, если дать ему… полное образованiе… хоть одну лишнюю силу вывести изъ народа?..
— Полное образованiе?.. Неисправимый идеалистъ ты!.. Ломоносовъ, Эдиссонъ и проч… это, по-твоему, изъ него выйдетъ?.. Я, братъ, объ этомъ не думаю… Пусть хоть народнымъ учителемъ будетъ, и то хлѣбъ… Пусть не уходитъ изъ народа… пусть хоть развитымъ рабочимъ будетъ!.. Не то нужно, чтобъ однимъ ученымъ больше стало, а чтобы въ самой гущѣ-то народной побольше людей съ головами было… Такъ, а?.. какъ же?
Семеновъ задумался. — ну, хорошо, — сказалъ онъ. Ну, поппробуемъ мы… Ну, а если начнемъ, а потомъ и бросимъ?.. Помнишь, какъ Андрей съ мальчишкой изъ лавки началъ тоже вотъ такъ, а черезъ мѣсяцъ и съѣхалъ съ квартиры?
Вотъ и мы…
— Я?.. ну, братъ, это дудки… Я не Андрей. Разъ я рѣшилъ что… — Прохоровъ взъерошилъ въ волненiи волосы.
— Ты!.. черноземная сила!.. Читатель!..
Сеня поднялъ голову.
— Что, баринъ?..
— Опять!.. Какой я, чортъ, баринъ!.. Твоего же тѣста я, а не барскаго… Да не въ этомъ дѣло. Хочешь оставаться у насъ?.. Чего ты моргаешь?.. Будемъ тебя учить… въ училище отдадимъ…