В поисках баронессы
Шрифт:
— Стэнли… граф Стэн Лонгман? — недоуменно переспросила настоятельница. — Помнится, я слышала — он намерен жениться на леди Уайетт.
— Да, я это тоже слышала. Видно, не суждено мне сделаться порядочной женщиной, женой хорошего человека, — посетовала Агнес. — А ведь… вина моя только в том, что хотела сама определять свою судьбу!
— Не стоит ставить крест на собственной судьбе. Ты еще совсем молода, всё может перемениться. А нет — разве нет у тебя уже всего, что нужно для счастья? Свое дело и место в жизни, свобода выбирать? Сколько в мире людей, которые
Агнес с любопытством вытянула шею.
Ну да, впервые она заинтересовалась артефакторикой именно благодаря матушке-настоятельнице. Некогда дни напролет проводила в этом кабинете, читая книги или изучая диковинные предметы и ингредиенты в шкафу. Матушка-настоятельница никогда не чинила препон любознательности своих подопечных. Напротив — всячески поощряла тягу к знаниям.
— Я уверена — ты и сама все понимаешь, — мягко заметила настоятельница. — Просто сейчас на тебя свалилось слишком много. Ты устала и огорчена. Посиди немного, я сейчас попытаюсь выяснить — что на тебя воздействовало.
Агнес кивнула, примолкла.
Матушка знала свое дело. Она не только была талантливой целительницей, но и умела отыскать следы внешнего влияния на человека. И устранить их. Оставалось лишь довериться умелым добрым рукам.
— Только следы некромантии, — сообщила настоятельница спустя четверть часа. — Что именно пытался сделать некромант, как воздействовал — разобрать не получается.
— Он говорил — следил, чтоб у меня сердце не остановилось…
Настоятельница изумленно охнула. Агнес уже рассказала ей о нескольких днях, проведенных в камере по внезапному обвинению, в первый момент показавшемуся нелепицей. И о том, как ей угрожали палачом… О страхе, начисто лишившем способности соображать. Не упоминала только о высокопоставленном церковном чине из Ковентри, что оказался связан с Нейтанией.
— А ведь седины нет, — заметила настоятельница неожиданно.
— Седины? — переспросила Агнес и схватилась за волосы.
А ведь и правда! Кеннет тогда показывал ей зеркало — не то, чтобы добить ее на глазах у священника. Не то, чтобы убедить его — как ее качественно запугали. А она за все дни, что прошли с момента освобождения, ни разу об этом и не вспомнила. Хотя сейчас вот помянула об этом… и немедля забыла!
— И дышать тогда сразу стало легче, — проговорила Агнес. — Когда они заявили, что держать меня под замком дольше нет необходимости. Точнее — прямо перед этим.
— У некромантов — свои секреты, — задумчиво отозвалась настоятельница. — Они ни с кем ими не делятся, так что я могу лишь предполагать, что за магию он применил. Едва ли с сердцем у тебя сделалось плохо от испуга. Как бы они ни запугали тебя — но ты молодая, и здоровье у тебя крепкое. Говоришь, коснулся плеча — и сразу сделалось легче дышать?
Агнес кивнула.
— Постойте! — вскрикнула тут же, сообразив, что казалось неправильным. — Но когда он приходил ко мне в камеру — он сидел в стороне. Даже не подходил.
— Возможно, подействовал
Ну да, Кеннет тогда сжал плечи. Кажется, надавил пальцами что-то на лопатках — совсем слегка, она и внимания не обратила. Слишком отвлекала гложущая тревога.
— Значит, прямого влияния на разум не было?
— Я не нашла следов, — матушка покачала головой. — На твой рассудок действовали косвенно: неожиданностью и несуразностью обвинения, угрозами. Дурное самочувствие, скорее всего, было средством помешать тебе собраться с мыслями и вернуть самообладание.
— Им это удалось, — пробормотала Агнес.
— Я только не понимаю, зачем понадобилось пугать тебя и запутывать.
— О. Там была сложная многоходовка, — Агнес усмехнулась криво. — Вот здесь подробностей я рассказать не могу — подписывала обязательство не разглашать. Но вы меня успокоили — я уж было засомневалась — могу ли доверять сама себе.
— Несгибаемых людей не существует, — мягко проговорила настоятельница. — Самого сильного человека можно согнуть и даже сломать. Нужно лишь знать — куда бить. Не вини себя и не тревожься. Вспомни, сколько всего ты прошла! — она принялась собирать разложенные артефакты. — А что слышно теперь о достопочтенном Кеннете? — осведомилась, словно пытаясь сменить тему. — Наверняка снова отправился на границу?
— Не узнавала, — слегка растерялась Агнес. — Я после того дня, когда вышла из камеры, его и не видела, — она задумалась. — Ну да, он тогда рассказал о последних новостях, мы позавтракали вместе… и больше я его не видела!
— Ожидаемо, — хмыкнула настоятельница. — На границах сейчас напряженно!
— Считаете — война таки будет?
— Скорее всего. Дипломаты, конечно, говорят о союзах, договорах, сотрудничестве. Но такова работа дипломатов. Мне видится, война — дело решенное. Остается лишь вопрос — когда и где все начнется.
Агнес покивала, нахмурилась. Скверно! Манор больше сотни лет не знал войн и стычек с соседями. И вот, пожалуйста!
— Не бери дурного в голову, — мягко заметила настоятельница. — Войны и эпидемии вспыхивают и затихают. Приходят засухи и неурожаи. А жизнь идет своим чередом. Ее всеблагой Творец создал такой, чтобы она не прерывалась, несмотря ни на что. Быть может, тебе стоит побыть какое-то время в обители? — предложила она неожиданно. — Ты много пережила в последнее время. Потрясение и испуг, предательство того, кому верила, бегство подруги…
— Нет, — Агнес встряхнула головой. — Я благодарна, но, — она задумалась. — Меня долго не было в лавке, нужно навести там порядок.
Да и вдруг Фиа все-таки объявится! Не просто так ведь она купила тот дом. Да и в письме она писала, что хочет увидеться. Недурно бы заглянуть снова к ней. Вот только где гарантия, что там Гото по-прежнему там не ошивается?
Она распрощалась с матерью-настоятельницей, уверив, что будет часто заходить. Уезжать из столицы она пока не планировала.
*** ***