В поисках будущего
Шрифт:
– Я хотела, чтобы ты пришел, – тихо говорит она, не поднимая головы. – Но я не знала…
– Роуз, – обрываю я ее. – Я здесь.
Больше ничего не нужно было говорить, и некоторое время мы молчим. Но потом она вдруг поднимает глаза и говорит:
– О господи. Ты должен быть на просмотре.
Я вопросительно приподнимаю брови:
– Откуда ты это вообще…
– Я читала, – простой ответ, и она смотрит мне в глаза, когда двигается, чтобы сесть. – Тебе нужно идти…
Но я притягиваю ее назад.
– Я остаюсь с тобой.
Она продолжает смотреть мне в глаза, не отрываясь, когда кладет голову
– Скорпиус, прости, – отчаянно шепчет она. – Я не должна была отказывать… Я…
– Ш-ш… - я прикладываю палец к ее губам и держу его там, пока она не замолкает. – Все нормально.
Но она горестно качает головой.
– Я не хочу тебя потерять.
– Я здесь, хорошо? – мягко говорю я, и так совершенно естественно это чувствовать: обнять ее и притянуть к себе поближе.
– Не уходи, – едва слышно, когда она зарывается лицом мне в шею.
Сама мысль, что я могу уйти от нее, абсурдна. Не могу поверить, что был вдали от нее так долго. Почему я вообще ее отпускал?
Мы лежим так еще некоторое время, и, наконец, она успокаивается до такой степени, что я почти думаю, что она заснула. Ее дыхание выравнивается, она перестает плакать. Я продолжаю нежно перебирать ее волосы, думая, что она действительно уснула, но она внезапно почти неслышно бормочет.
– Почему это случилось?
Что я должен был сказать? У меня нет для нее ответа. Я не могу в это поверить, не то, что найти в этом смысл.
– Что случилось? – мягко спрашиваю я, осознавая, что я даже представления не имею, как это произошло, не говоря уж о том, что я не могу сказать ей, почему это случилось.
Она не поднимается и не смотрит на меня или что-то вроде, просто продолжает говорить дрожащим, едва понятным голосом.
– Кто-то его убил. Я не знаю, почему…
– Где твоя мама?
– Я не знаю, – она делает долго сдерживаемый выдох, и я чувствую это на своей шее. – Наверное, понесла Лэндона к бабушке с дедушкой.
– Хьюго?
– Я не знаю.
Я притягиваю ее ближе, и она сворачивается клубочком рядом со мной. Мы ничего больше не говорим, и эта тишина каким-то образом успокаивает. Роуз в конце концов засыпает, и я просто лежу рядом с ней, давая ей отдохнуть. Она красива, когда спит – она всегда прекрасна, но, когда она спит, ее ресницы совершенно потрясающе дрожат, а грудь ровно и спокойно поднимается и опускается.
Я не могу представить, как она себя чувствует.
Как такое могло случиться? Такие вещи не должны происходить. Нельзя хоронить родителей, пока вы еще дети. А Роуз не самый уравновешенный человек, которого я знаю, поэтому, уверен, для нее это будет еще хуже. Я не игнорирую вину, которую ощущаю, потому что я отлично понимаю, что не делал ее жизнь легче в последнее время. На самом деле я был полным придурком и, наверное, причинил ей большую боль, чем хотел.
Но я не мог остановиться: я был так зол. И я просто чувствовал себя преданным – преданным из-за того, что я практически бросил к ее ногам все, а она буквально наплевала на это. Но я знаю, что и сам напортачил. Я не должен был так ее об этом
Я бы хотел вернуть все это и сделать так, будто ничего не произошло. Один простой факт, что Роуз не была уверена, что я приду, заставляет меня чувствовать себя полнейшим мудаком. Но что еще она могла подумать? Она написала мне ровно три письма после той ужасной ночи с предложением и разрывом, и я проигнорировал их все. Я читал их и выбрасывал. И я видел по ее письмам, что она была несчастна и подавлена. И это было по моей вине. Но мне было плевать, то есть мне не было плевать, но я ничего не делал, потому что мне тоже было плохо, и я хотел, чтобы она чувствовала то же, что я.
Но это было глупо.
И все это сейчас кажется таким бессмысленным. Глупая маленькая ссора ничего не значит, когда речь заходит о по-настоящему важных в жизни вещах, верно? Ее отец умер. Все остальное неважно. Я больше ее не оставлю. Я буду заботиться о ней и прослежу, чтобы она была в порядке, и я никогда не позволю чему-нибудь случиться с ней. Я не могу ее потерять. Я почти потерял ее, и я не позволю этому произойти снова.
Она спит уже долго, а я просто лежу рядом с ней и смотрю на нее. Наконец в комнате начинает темнеть, когда садится солнце, но я остаюсь с ней и не делаю попыток ее разбудить или что-то вроде. Ей нужно отдохнуть. Но это утомительно, знаете? Я имею в виду, смотреть, как другой человек спит. Через несколько часов я позволяю своим глазам закрыться, но спустя, как мне показалось, несколько секунд они открываются снова, потому что звук открывающейся двери будит меня.
Мы больше не одни в комнате. Ее мать стоит на пороге, и свет из коридора тускло освещает спальню. Миссис Уизли выглядит вымотанной и изможденной, когда ловит мой взгляд. На секунду я беспокоюсь. Те несколько раз, когда меня ловили в комнате Роуз без разрешения, заканчивались не слишком хорошо, хотя в последний раз это было пару лет назад. Теперь мы взрослые и совершеннолетние, но, уверен, для родителей мы все еще дети. Может ее мать разозлится, что я лежу в постели ее дочери, не говоря уже о том, что я пришел в ее дом без предупреждения и приглашения. И, конечно, потому что, уверен, она отлично знает, что мы с Роуз не очень хорошо ладили в последнее время.
Но она ни о чем из этого не упоминает, просто смотрит мне в глаза еще несколько секунд, а потом спрашивает:
– Она спит?
Я киваю, следя за тем, чтобы не потревожить Роуз.
Ее мать тоже кивает:
– Хорошо, – медленно говорит она. – Ей нужно отдохнуть.
Она смотрит несколько секунд на Роуз, а потом тихо выходит из комнаты и закрывает за собой дверь. Я слышу ее шаги, ведущие к лестнице. С секунду я просто остаюсь на месте и смотрю на Роуз, которая мирно спит. Она ни разу не шевельнулась с тех пор, как заснула. Так осторожно, как только можно, я убираю ее руку со своей талии и опускаю ее, чтобы встать.