В поисках Дильмуна
Шрифт:
На Умм ан-Наре мы копали небольшое поселение с одним периодом обитания и принадлежащее ему кладбище. Даже интенсивные археологические изыскания в Северной Европе редко даруют такие удачные сочетания. Когда же даруют, то полное и детальное исследование приносит поразительные результаты. Численность населения, средняя продолжительность жизни, основные заболевания, размеры стад, питание, занятия — вот только некоторые данные, которые можно получить, полностью раскопав всю площадь. Наши раскопки селения на Умм ан-Наре не были полными, но мы довольно много узнали о его жителях. И чем ближе мы с ними знакомились, тем сильнее проявлялось одно несоответствие.
Перед нами было селение из двух десятков добротных каменных домов; в центре они стояли потеснее, на окраине попросторнее.
Согласованная во всех частностях, законченная картина. Однако она не вписывалась в облик известного нам Абу-Даби и уж никак не вязалась с нынешним Умм ан-Наром. На острове не было воды для селения. За много километров — никаких пастбищ для стад, которые мы предполагали. Приморские пески не могли прокормить такое количество дичи, на какое указывали находимые нами кости. Рыбаки и пастухи сегодняшнего Абу-Даби не строят каменных домов. На побережье обителью им служат барасти из пальмовых листьев. В оазисе Бурайми — дома из сырцового кирпича. Каменный дом — излишняя роскошь в стране, где в год выпадает от силы 50 миллиметров осадков.
Вот и объяснение интригующего нас несоответствия. Жизнь раскапываемого селения определялась другими климатическими условиями, в частности большим, чем в наши дни, количеством осадков.
Глава пятнадцатая
ПОИСКИ ГЕРРЫ
Восточная провинция Саудовской Аравии
Пятнадцать лет две страны дразнили наше воображение. Сидя вечером перед палатками в Бурайми, мы видели, как заходящее солнце золотит горы Маската; утром черные силуэты тех же гор выступали на фоне рассветного неба, и на гребнях четким рельефом вырисовывались курганы. Но Маскат был запретной зоной, эти курганы не дозволялось исследовать, к ним нельзя было даже приближаться. Ерген однажды полез на гору, думая, что граница проходит по главному гребню. Маскатский военный патруль завернул его. Маскат был закрыт для нас.
Нам не давала покоя одна мысль. С тех пор как мы обнаружили «круглое сооружение» и распознали в нем гробницу «умманнарской» культуры, мы тщетно искали телль, в котором таился поселок или город, где жили погребенные в курганах люди. Но половина оазиса Бурайми расположена на территории Маската[55]. Граница, пусть не очень точно демаркированная, проходила в полутора километрах от гробницы. А искомый поселок явно находился как раз там, где нам не позволяли искать.
За всем этим мыслилась более широкая картина. Обнаружив следы «умманнарской» культуры в оазисе Бурайми, мы показали, что в III тысячелетии до н. э. в Омане существовала своя, местная цивилизация. И многое говорило за то, что это и есть пропавшая страна Макан — страна, которая поставляла в Двуречье медь в разгар бронзового века. А если так, то закрытая граница на востоке преграждала нам путь к медным копям и к городам одной из богатейших цивилизаций Древнего Востока, во всяком случае, самой богатой из еще не открытых. Султанат Маскат и Оман занимает большую часть Оманского полуострова — восточного выступа Аравии, отделяющего Персидский залив от Индийского океана.
Мы дважды писали султану, ходатайствуя о разрешении искать памятники древности в его стране. И дважды получали вежливый и твердый отказ. И я в общем-то понимаю султана. Уже несколько лет во внутренних областях Омана возникали смуты. Один религиозный вождь, у которого были некоторые основания претендовать на известную степень автономии, все-таки добился полной автономии. Временами дело доходило почти до гражданской войны, и после того как имам в 1958 г. был изгнан, продолжалось нечто вроде партизанских действий. На немногих путях, пригодных для автотранспорта, в большом количестве устанавливались мины. Наверное, султан справедливо считал, что не такое уж срочное дело открывать цивилизацию, забытую четыре тысячи лет назад, меж тем как группа безответственных археологов, рыскающих по своему произволу во внутренних областях, может стать немалой обузой; в лучшем случае ее придется снабдить многочисленным и хорошо вооруженным эскортом.
Но из-за зеленых гряд Бурайми Маскат все еще нит нас, суля новые доказательства того, что Макан находился в Омане.
Еще дольше и еще сильнее звала нас Саудовская Аравия. С бастионов португальской крепости каждую ночь мы видели огни города нефтяников Дахрана, отделенного от Бахрейна тридцатью двумя километрами водного пространства. Каждый день в обе стороны пролетали четыре самолета, совершая двадцатиминутный рейс от аэропорта Мухаррак до Дахрана. В Катаре мы были еще ближе к Саудовской Аравии: когда мы ехали на юг от Умм-Баба, где начинает сужаться Бахрейнская бухта, до саудовского берега было буквально рукой подать. Холгер Капель, четыре года обследовавший стоянки каменного века в Катаре, утверждал, что он пересекал на машине границу и углублялся на много километров в пустыню к югу от последнего катарского пограничного поста, пока его катарский проводник-полицейский не напоминал, что они давно пересекли границу.
Саудовская Аравия — большая страна; куда там до нее Маскату. Занимая почти весь Аравийский полуостров, она больше Мексики и лишь на одну треть меньше Индии[56], причем ее земли простираются сразу за теми государствами, в которых мы до тех пор работали, или вклиниваются между ними. Меня часто посещало чувство, что, занимаясь изысканиями в Кувейте и Катаре, на Бахрейне и в Абу-Даби, мы только пощипываем краешек огромной территории Великой Аравии, и все наши находки — пустяк перед тем, что кроется на безбрежных просторах, о которых нам ничего не известно.
Для наших изысканий в области Персидского залива было не только желательно, но просто необходимо обследовать восточное побережье Саудовской Аравии. Мы определили нашу «барбарскую» культуру на Бахрейне и Файлаке, а между ними на 400 километров лежало необследованное саудовское побережье. Пока нам неизвестно, есть ли какие-нибудь сходные объекты в этой промежуточной области, не представляется возможным проверить наши гипотезы о контакте между двумя разведанными районами. И ведь что-то, имеющее отношение к нашим поискам, там должно быть. Покорил же Саргон Ассирийский «Бит-Иакин на берегу Горького моря до самых границ Дильмуна». Стало быть, по крайней мере во времена Ассирии и нашего «барбарского» города IV на материке имелись поселения — скажем, пограничные посты и укрепления. Мы не считаем свои исследования полноценными до тех пор, пока не ознакомимся с Саудовской Аравией.
Однако попасть туда было заведомо нельзя. Доступ в Саудовскую Аравию закрыт для всех. В первые годы наших работ мы справлялись у сведущих людей. Правительственные чиновники Бахрейна и британские политические представители пожимали плечами. Вы можете ходатайствовать, говорили они. Правда, здесь некому персонально адресовать ходатайство, но пишите в министерство внутренних или иностранных дел. Ответа вы не получите. А если и получите, то не раньше, чем через полгода, с просьбой представить дополнительную информацию. До сих пор никто еще не смог добиться визы.